Филис Каст - Солнечная воительница [litres]

Верный Глаз с досадой провел рукой по волосам и удивленно коснулся рогов над ушами. Они стали больше – выросли всего за один плодотворный день.

Он потянулся, разминая крепкие мышцы и наслаждаясь чистотой здоровой кожи, не тронутой нарывами и шелушением. Он был силен. Сильнее любого из его людей. Силен, как бог.

Ты и есть Бог.

Мысль родилась в крови и заполнила сердце, разум и душу.

Это не моя мысль.

Верного Глаза охватила тревога. Невольно он обернулся на гигантскую металлическую статую Богини, что таилась в тенях за его спиной.

Действительно ли он почувствовал, как Она шевельнулась, когда он вернулся с охоты и заключил Голубку в объятия? После того случая они об этом не говорили. Они занимались любовью и пировали, и лишь теперь Верный Глаз наконец остался один и мог поразмыслить о том, что произошло.

– Ты шевелилась? Ты там? – обратился он к Ней.

Она не ответила.

Он почесал шею и мягкий олений мех, который спускался уже вдоль всего позвоночника.

– Или я схожу с ума?

Поднимись повыше и узнаешь правду.

Слова зазвучали у него в голове. Это была не просто мысль, но приказ, и принадлежал он не ему. Словно великая сила пробудилась внутри Верного Глаза и теперь потягивалась, разминаясь после долгого сна.

Он впился глазами в лицо Богини.

– Если я безумен, то это безумие придает мне сил, исцеляет меня и требует возглавить Народ и вывести его из проклятого Города к спасению.

Верный Глаз начал подъем.

С ловкостью лесного зверя он запрыгнул на массивное бедро статуи, а потом, уцепившись за прядь отлитых из странного, совершенного металла волос Богини, словно развевающихся по ветру, который могла чувствовать только Она, подтянулся и взобрался на Ее могучее плечо. Там, высоко над балконом, Верный Глаз оглянулся на лес. Огромная луна сияла на небе – Народ называл ее Охотничьей луной, потому что она светила так ярко, что даже в Городе отбрасывала глубокие, темные тени. Ему показалось, что на горизонте он разглядел маленькие желтые языки пламени – не свирепое красное пламя пожара, а ручной огонь, который используют для обогрева и приготовления пищи.

– Сколько человек выжило? – пробормотал Верный Глаз. – Когда мне атаковать?

Готовь Народ.

Мысль застучала в голове с такой силой, что опора ушла у Верного Глаза из-под ног. Лишившись равновесия, он полетел вниз с плеча Богини. Он выбросил вперед руку в поисках чего-нибудь, что могло его спасти, и напоролся запястьем на острие трехзубого копья Жницы. Руку обожгло, как каленым железом, и у него вырвался крик, но другая его рука уже ухватилась за древко копья, и падение, которое неизбежно должно было закончиться смертью, прекратилось.

Глотая воздух, Верный Глаз нашарил ногой опору, собираясь спуститься и разбудить Голубку, чтобы она помогла ему перевязать рану, но его взгляд приковали алые капли, стекающие по запястью. Раненая рука лежала на голове Богини, и Верный Глаз смотрел, не в силах отвести взгляд, как кровь заполнила глазные впадины и побежала по точеным металлическим щекам статуи. Ее лицо размером со взрослого мужчину было совсем рядом.

– Ты здесь? Ты жива? – спросил он Богиню.

В одно мгновение глаза Богини повернулись в орбитах и слепо уставились на Верного Глаза. Он затаил дыхание, внимая голосу, который заполнил все его существо.

Я Смерть, но я жив. Направь взор внутрь себя. Прими Меня, и мы станем едины.

Кровь Верного Глаза стекала по лицу Богини. Он направил взор внутрь себя и принял Бога, и мир изменился.

Голубку разбудил крик Помощницы.

– Что такое? Что стряслось? – Она села на постели и зашарила рукой в поисках Верного Глаза. Когда пальцы ее коснулись пустоты и укрывающей их тюфяк толстой шкуры, внутри у нее все сжалось, и она, спрыгнув с постели, закричала:

– Помощницы! Сюда!

– О госпожа, это ужасно! Я не знаю, что делать!

Голубка узнала голос Лили. Она вытянула руки, и Лили ухватилась за них. Голубка почувствовала, как девушка дрожит.

– Успокойся. Где наш Заступник? Если что-то случилось, нужно немедленно сообщить ему.

– Но это он, наш Заступник! О госпожа, кажется, он умер! – всхлипнула Лили.

– Замолчи! Конечно, он не умер. Богиня этого не допустит. – Голубка постаралась придать голосу уверенности, хотя сердце ее, казалось, вот-вот вырвется из груди, а по жилам разливался страх. Если мой возлюбленный мертв, моя жизнь кончена. Голубка отбросила страшную мысль и приказала: – Отведи меня к нему!

– Я нашла его у ног Богини, – сказала Лили, ведя свою госпожу через покои на балкон. – Я сделала все, как он велел. Приказала Помощницам прибраться и привести двор в порядок, разбудила спящих и заставила их нам помогать. Заступник сказал, что ему нужно побыть одному – что он сам последит за светильниками на балконе Богини. Вот почему я нашла его только сейчас. – Лили замолчала и снова всхлипнула. – Там все в крови, госпожа. Что нам делать без нашего Заступника?

Голубкой двигал инстинкт. Со сверхъестественной грацией, выработанной за годы жизни в темноте, она повернула лицо Лили к себе и изо всех сил ударила ее ладонью по щеке.

– Никогда не говори так о нашем Заступнике. Я Оракул Богини. Не думаешь ли ты, что я не узнала бы, если бы Заступник умер?

– Д-да, госпожа, конечно. Прости меня! Пожалуйста, прости! Но там столько крови. Она… она покрывает Богиню и стекает с Ее лица, как слезы, и скапливается вокруг Заступника, а он – он такой холодный и неподвижный!

– Что ж, хорошо, что я слепа и меня не обманет то, что обмануло тебя. Веди меня к нему!

– Да, госпожа.

Лили взяла Голубку за локоть и помогла преодолеть оставшееся до балкона расстояние. Еще до того, как она приблизилась к телу Верного Глаза, ей в ноздри ударил густой запах крови – Голубке показалось, что ею залит весь балкон. Она почти ожидала, что в воздухе вот-вот соткутся капли, которые прольются на них, как весенний дождь.

– Он там, у…

– Дальше я сама.

Голубка сбросила руку Лили и пошла на запах крови и пульсирующую энергию, которую излучал ее любовник. Верный Глаз, словно в отчаянной мольбе, скорчился на боку у ног Богини. Она опустилась рядом с ним на колени и ощупала его тело, но единственной раной, которую она нашла, был глубокий мокрый порез, спускавшийся от локтя до запястья. Она нащупала его пульс. Он был слабый и учащенный, но сердце еще билось. Его кожа была холодной, влажной от пота и скользкой от потерянной им крови. Дыхание было слабое, поверхностное. Голубка действовала быстро, не задумываясь. Она скинула с себя короткую тунику, в которой спала, и, помогая себе зубами, оторвала от подола длинную полоску ткани, а потом начала плотно бинтовать распоротую руку любимого, одновременно обращаясь к Лили: