К.А Татуков - Размытые грани лжи

“Да что это за хрень?!”

Подготовка молодого господина к сражению внутри его сознания уже завершилась, однако каким же он почувствовал себя идиотом, когда понял что вместо твердой почвы под ногами, его задница ощущает седло коня, браво скачущего прямо на огромное войско, передние ряды которого подняли длинные трехметровые копья в ожидании бесстрашной жертвы…

“Я уже решил отказаться от пути самурая, так зачем меня засовывать в тело самоубийцы?!”

Негодование юноши не было чем-то необоснованным, ведь вероятность того, что он столкнется со стеной копий и при этом выживет, была крайне мала. А подобный исход обещал довольно неприятную и крайне нелепую, но все же бесстрашную смерть.

*Топот!* *Топот!* *Топот!*

По обе стороны от незадачливого всадника так же скакала целая конная дивизия, возглавляемая героического вида воином, вооруженного коротким мечом. Его большая, даже по меркам западников голова, была украшена странным шлемом, с красными перьями, а плотно сидящая броня с гравировкой, изображающей прорельефенные мышцы, придавала образу мужчины первобытную стать настоящего бога войны, что ничуть не успокаивало молодого господина.

“Отлично! Так это еще и массовое самоубийство…”

Секунда за секундой, строй противников становился все ближе, и Акира наконец смог взять себя в руки, так как уже знал, что сражения не избежать, однако именно в этот момент, тело которое занял юноша начало источать густой пурпурный туман, привлекший внимание всех участников битвы.

Это странное и шокирующее зрелище отвлекло как наступающих, так и обороняющихся всего на несколько мгновений, после которых началась сшибка, но когда очередь падать на копья подошла к Акире, тот попросту вскочил ногами на седло, а затем совершил головокружительный прыжок вперед, одной рукой опершись на понявшееся в поисках его тела копье, а второй сделав широкий взмах коротким мечом, перерубив острия ближайших пик.

*Шух!*

Как только он это сделал, то сразу же притянул себя к земле с помощью копья недоумевающего солдата, и приземлившись начал сумасшедшую рубку прямо в рядах противников не успевших сменить оружие на клинки. Такое невероятное владение телом явно было чуждо этим воинам, так как в лицах тех кто все еще умудрялся сохранять свои жизни вблизи сумасшедшего рубаки, отчетливо проглядывался неописуемый шок.

Несмотря на то, что успело произойти уже довольно много событий, а вокруг Акиры лежало около восьми-девяти трупов, по времени это заняло не больше нескольких секунд. Но даже так, молодой господин не был доволен собой. На самом деле он стыдился того, что сражался как простой плебей, по меркам клана Бьякуто, ведь будь у него сейчас родная боевая аура, уже половины войска этих неудачников сейчас бы попросту не существовало. От осознания собственной никчемности, разум юноши начал затуманиваться яростной пеленой, которая, несмотря на свою безумную природу, отражалась на лице воина холодной гримасой, и заставляла его тело двигаться все быстрее и быстрее.

Все это было как страшный сон для тех, кто выступал против сумасшедшего врага. Их глаза не могли определить точные движения противника из-за невероятно быстрых и непредсказуемых атак, которые попросту разрывали применяемые для этого мышцы, а пурпурный туман, источаемый им объял уже довольно большую площадь, сильно снижая обзор вражеской армии. Однако для Акиры, чье тело уже было на грани истощения, этот туман не являлся помехой, так как по неизвестной причине, он не просто не мешал обзору, но и словно новые части тела обволакивал ближайшие несколько десятков метров, позволяя почувствовать вражеские выпады и предотвратить неминуемое.

Именно в этот момент, неожиданное озарение прокралось в сознание юноши, и заставило его показать удовлетворенную улыбку прямо посреди сумасшедшей бойни. Эта улыбка осталась незамеченной для большинства разумных, но для молодого господина она послужила странным успокоителем, позволившим вернуть тело под контроль холодного разума, и продолжать битву уже не калеча это неподготовленное к подобным нагрузкам тело.

Ранним утром, когда только светило начало всходить над раскидистой водной гладью синего океана, Акира наконец пробудился ото сна, как и в прошлый раз, шаря по окружению разгоряченным взглядом, в поисках своих противников.

«И в этот раз меня опять убили…»

Молодому господину было больно вспоминать, как он во время танца смерти глупо нарвался на стену щитов, из которой буквально выстрелило несколько клинков окончивших славный бой неизвестного воина. Но юноша, несмотря на полную гамму болевых ощущений и неприятие смерти от рук каких-то ничтожеств, вдруг странно улыбнулся, и уставился на своих мастеров, ожидающих подробного рассказа.

— Чувства….

Лишь одно слово из уст нерадивого ученика ничуть не прояснило ситуацию, из-за чего призраки состроили очень недовольные гримасы, так как ощущали, будто их мальчишка решил поиздеваться над ними.

— Я наконец понял, почему создатель артефакта в качестве испытания для своего преемника выбрал сражения, а не разгадки всяческих тайн и загадок….

С этого момента хмурые физиономии мужчин уже перестали быть таковыми и превратились в настоящий монолит сосредоточенности.

— Как вы и говорили, путь Лжи имеет шесть направлений, каждое из которых позиционируется с шестью чувствами. Зрение, Слух, Обоняние, Осязание, Вкус, и наконец, Интуиция, или же ее более совершенный вид - Предвидение.

Мастера согласно покивали в ответ, на слова своего ученика, соглашаясь с его доводами, однако до сих пор не понимали, как это могло быть связано со сражениями.

— Так и думал, что не поймете, вы ведь не воины как, а мошенники, не знающие с какой стороны за меч взяться…

Акира не отказывал себе в удовольствии поиграть на самолюбии наставников, так как те и сими частенько пользовались подобными методами.

— Дело в том, что во время битвы, все чувства разумного максимально обостряться и имеют наибольшую чувствительность, которая позволяет разобраться в их устройстве. А если ты знаешь, как что-то работает, то и обмануть это не составит труда…

Речь юного Адепта Лжи произвела двоякое впечатление на призраков, отчего те даже погрузились в задумчивость, рассматривая предположение своего ученика с разных сторон. И как они ни старались, изъянов в подобной теории не было, хоть ее формулировка и звучала совершенно по-детски.

— Значит сражения нужны для постижения пути Лжи, так как все его составляющие становятся наиболее доступны в ситуациях, связанных с риском для жизни…

Мастер Цзинь проговорил то, о чем думал в уме, после чего совершенно по-другому взглянул на своего ученика.