Константин Матухно - Фундаментальная наука

— Интересно. Главное — метод действенный. И наглядный и эффективный.

— Это еще не самое интересное. Недалеко от села сейчас началось строительство монастыря. Люди захотели построить Владимиру новую церковь — каменную, с колокольней. Он сказал, что из своей никуда не уйдёт. Но в новую церковь батюшку обещал найти, только попросил народ разметить место для монастыря и мастеров выделить. И теперь я направляю людей ему на строительство, так что нехватки рабочих рук там нет. Кроме того и остальные ребята к нему людей направляют.

— Так ты что, хочешь сказать, что эти сегодняшние м-м-м… спортсмены, станут монахами?

— Нет. Если захотят — пожалуйста. А пока пускай просто поработают на кого-то и задаром. Можешь считать, что Владимир накладывает на них епитимью.

— А не ты это делаешь?

— Владимир беседует со всеми, кого мы к нему отсылаем. А потом отпускает. А уж если человек не хочет уходить, тогда он и идёт на строительство.

— А многие уходят просто так?

— Процентов десять.

— Ты просто обязан познакомить меня с Владимиром. С отцом Владимиром.

— Хорошо, обязательно познакомлю. Но уж точно не сегодня. Сегодня я устал.

— Можешь оставаться у меня.

— В прихожей, на коврике?

— Ага.

— Не, я так не играю. Я требую справедливости, которая должна выражаться минимум в местечке на раскладушке.

— Дождешься.

— Когда?

— Посмотрим.

6

— Значит, Александр Николаевич, на Вас опять напали?

— Информация доходит до Вас довольно быстро, Пётр Васильевич. Но она не стоит того, чтобы акцентировать на ней внимание.

— Почему же? Я так не считаю. Все-таки к этому имеет отношение мой сын. Говоря откровенно, зная Ваши методы я за него побаиваюсь.

— Не волнуйтесь, с Дмитрием ничего не случиться. Если он не выйдет за рамки дозволенного.

— А кто их определил, эти рамки?

— Кажется мы. Помните, когда я пообещал наказывать каждого, кто будет повинен в смерти посторонних?

— Как же, помню. Нам пришлось убедиться в Вашей правоте на собственной шкуре. Но вернёмся к предыдущей теме. Я решил представить Вас Дмитрию, чтобы избегнуть дальнейших конфликтов.

— Воля Ваша, — Саша покачал бокал с коньяком, который держал в правой руке и аромат благородного напитка приятно порадовал обоняние. — Но тогда позвольте мне небольшой спектакль. Так сказать — возмещение морального ущерба.

— Хорошо. А на сценарий взглянуть можно?

— Боюсь, что нет. Дело в том, что Дмитрий будет здесь через минуту.

— Ну что ж. Тогда — играйте.

Саша притушил свет в комнате и отодвинул кресло в тень, так что вошедший не мог разглядеть сидящего в нём человека, а только его силуэт. Как только он закончил приготовления и уселся, вошел Дима.

— Привет, па. Я тебя, простите — вас не очень побеспокоил?

— Привет. Проходи, коль пришел. Тем более я знал о твоем приходе и даже немного готовился к нему. Присаживайся. Я хотел бы познакомить тебя с одним человеком, — продолжил Пётр Васильевич, когда Дима, кивком поприветствовав гостя отца сел в кресло. — Можно назвать его моим тайным советником. Именно благодаря ему наши дела вышли на сегодняшний уровень.

— Очень приятно, — поклонился Дмитрий.

Силуэт в кресле кивнул.

— Я слышал, что у тебя в последнее время возникли кое-какие проблемы, — Пётр Васильевич сосредоточенно поставил бокал на столик.

— Это мои проблемы, отец. Всё равно — спасибо за заботу.

— Я не договорил. Этот человек поможет тебе разобраться с данными проблемами.

— Спасибо, отец, но…

— Я настаиваю, — с нажимом сказал Пётр Васильевич.

— Сядьте ближе, молодой человек, — прозвучал голос. Мне есть что Вам сказать.

Дима глубоко вздохнул, но подчинился.

— Хорошо. Я многое о Вас знаю. Можно даже сказать всё, — в голосе зазвучали интонации гадалки. — Знаю, что колбасит тебя, что душу тревожит. Дай мне ручку. Всё скажу, что будет, всю правду. Скажу, что делать не надо, чтобы жить беззаботно, как и раньше. Дай мне руку.

Дима, повинуясь такому неожиданному напору, протянул человеку руку.

— О, вижу думаешь нехорошее про человека одного, которого и не знаешь толком. Вижу, не знаешь как с ним справиться. Но это решиться вскоре и произойдёт нечто удивительное, так что от тебя уже ничего не зависит. А еще вижу, испытание ждёт тебя в будущем. Испытание, о котором ты знаешь, но готовиться к нему не хочешь. Тут всё в руках твоих, ибо судья строг. Еще вижу — дом казенный тебя ждёт, коль мудрого совета не послушаешь. А это серьёзно. Слушай, что старшие скажут, тогда все в порядке будет. Не послушаешь — плохо будет.

Пётр Васильевич встал и включил в комнате полный свет.

— Ну, весь кайф поломали, Пётр Васильевич! — с укором сказал Саша, отпуская руку «клиента».

— Потрудитесь объяснить! — Головачёв-старший зло смотрел на него. — Я Вас предупреждал, Александр Николаевич! Это мой сын!

— Я помню, прекрасно помню. Но если Дмитрий не прекратит поставлять наркоту в университет, я его посажу. Обещаю, — Саша посмотрел на Головачёва-младшего. — И не поможет вся ваша армия адвокатов.

Дима присутствовал при этом разговоре сторонним зрителем, но он страстно желал так же себя и чувствовать, а это, увы, не получалось.

— Ты!.. — выдавил он из себя.

— Я предпочту обращение на Вы. Я ведь предупреждал Вас, Дмитрий: я знаю о Вас всё, вы обо мне — ничего. А теперь отбросим все удивленные возгласы и широко раскрытые глаза в сторону. Вы поняли мой спектакль? Хотя это и было в несколько шутливой форме, но суть вы должны были уловить. Так?

Дима утвердительно кивнул.

— Замечательно. Оставьте нас с отцом, нам кое-что нужно обсудить. Потом побеседуете.

Дима встал и пошел к двери. На пол пути он обернулся.

— Если этим перестану заниматься я, то тут же появятся другие. И, боюсь, это будет не один человек.

— Так позаботься о том, чтобы другие не появились. У тебя еще много осталось сильных ребят, пускай втолкуют это тем, кто сунется.

— Тогда меня просто убьют.

— Не убьют. Скажешь, что это решение твоего отца и моё. А будут проблемы — звони. Номер моего мобильника потом узнаешь.

Дима сжал кулаки и вышел из комнаты.

— Знаете, я готов Вас убить, — сказал Пётр Васильевич, когда за сыном закрылась дверь.

— Пётр Васильевич, а почему вы не занимаетесь торговлей наркотиками?

Головачёв-старший наполнил свой бокал и подошел к окну.

— Александр… Я был бизнесменом, когда-то. Даже вором. Сейчас я достиг очень многого. И бульшая часть моего бизнеса незаконна. Я могу продать состав продовольствия, пришедший к нам в качестве гуманитарной помощи и украденный. Я могу торговать фальшивой водкой, нормальной фальшивой водкой, а не отравой. Я могу купить краденный автопоезд с финской сантехникой. Но я не хочу продавать людям то, что их убьёт. Медленно и подло, как это делают наркотики. Это… Это не для меня, Саша. Я не хочу скармливать людей этому зелью.