Константин Матухно - Фундаментальная наука

— Смотри, вон его машина, — Владимир указал куда-то на обочину.

— Где? — Аня вглядывалась в ночную темень.

— Вон, смотри, заднее стекло слегка бликует. Хорошо спрятал.

— Хорошо, — согласилась Аня, — я так и не могу разглядеть.

— Не важно. Сейчас и мы там припаркуемся.

Они спрятали «Ниву» рядом с Сашиной машиной и Владимир повёл девушку к воротам.

— Смотри, Саша поработал, — Владимир указал на стаю собак, разбросанную по небольшой площадке.

— Они что…

— Да нет, спят, ты чего? Собачек трогать низ-зя.

— Он их что, снотворным накормил?

— Вроде того. И, по видимому, охрану тоже.

Они прошли внутрь ангара и узрели спящих охранников. Владимир лишь кивнул Ане в их сторону, подтверждая свои слова.

Сашу они застали за изучением содержимого контейнеров.

— Привет, — сказал он, спрыгивая вниз с огромного ящика.

— Привет. Много нашел? — пожал ему руку Владимир.

— Да тут всё. И порошок, и травка, и колёса. Большой запас стероидов — ребятки занимались бодибилдингом. Еще всякая чепуха. Вот теперь думаю, как энто всё извести, чтоб остальное не попортить. А то здесь детская секция парусного спорта и не хотелось бы детишек оставить без удовольствия, устроив здесь шикарный пожар.

— Ты давай говори, чего звал нас так поздно.

— Пойдём.

Саша повёл их в бордель. Спящая мадам никого не удивила. Оформление комнаты знакомства произвело должное впечатление, а устройство глазка в кладовке было одобрено советом папарацци.

Саша на мгновение заглянул в глазок, потом жестом пригласил Владимира и Аню.

Владимир отвернулся от глазка через минуту с помрачневшим лицом. Он кивком головы указал Ане на глазок и вышел в коридор.

— Она же… — сказала Аня, заглянув в комнату.

Саша приложил палец к губам и глазами указал на дверь в коридор. Они втроём прошли в комнату знакомств и присели на диван.

— Я тоже долго не мог понять, почему бордель разместили на складе. Это можно было понять в советские времена, но не сейчас.

— Она же еще девочка, — пробормотала Аня, уронив голову на руки и уперевшись локтями в коленки. — Это…

— Их здесь девять человек. По крайней мере стольких я видел. И все примерно двенадцати-тринадцати лет от роду. Вот поэтому я и позвал тебя, Анюта.

— Зачем? — Аня подняла на него глаза.

— Если бы с ней поговорил я, это не дало бы результата. У Владимира чуть больше шансов. Здесь нужна девушка, Аня. Прости, но нужна твоя помощь.

— Ладно, — кивнула девушка. — Что я должна делать?

— С ней нужно поговорить. Как — сама решай. И можешь рассчитывать на полную нашу поддержку.

— Давай выманим оттуда мужика для начала, — вступил Владимир.

— Он сам скоро уйдёт, — ответил Саша. — Часа с хвостиком ему вполне достаточно, да и девочка замаялась, — уж больно он нетерпелив и требователен был.

— Пускай он уйдёт из комнаты, потом мы войдём, — сказала Аня. — Если мы вломимся сразу ничего не выйдет.

Наверху послышался звук открываемой двери.

— Лёгок на помине, — сказал Владимир вскакивая и становясь сбоку от прохода.

Саша стал с другой стороны и в руке его возник меч. Аня спряталась у него за спиной.

Драпировка раздвинулась и на нетвёрдых ногах в комнату вошел мужчина. Саша ударил его по затылку рукоятью меча и он свалился на пол без сознания. Пара вздохов из баллончика и он уже не проснётся до самого утра.

— Интересно, они там напились? — Саша принюхался к дыханию мужчины. — Что-то слабо слышно спиртное, а его аж качало.

— Это эндорфинное опьянение, — сказал Владимир.

— Что? — не поняла Аня.

— Эндорфин — это гормон, вырабатываемый нашим мозгом в те моменты, когда нам хорошо. Гормон удовольствия. А ему, — Владимир кивнул на тело, лежащее уже на диване, — было очень хорошо.

— Пошли наверх, иначе опоздаем, — поторопил Саша.

Девушка лежала на кровати с закрытыми глазами, отдыхая от работы.

— Занята! — громко и зло сказала она, даже не открыв глаза. — Сегодня больше не работаю.

— А мы просто так зашли, поговорить, — сказал Саша.

— Мы? — девушка приподняла голову и открыла глаза.

Она с минуту изучала вошедших и выдала заключение: —Менты.

— Нет. Священник, — ответил Владимир.

Это слегка заинтересовало девушку.

— А что, святым тоже хочется?

— Святым — не знаю, а мне не чужды таковые желания. Но я собираюсь жениться, благо вера это мне позволяет, и таким образом решить этот вопрос.

— Не базарь много, не до тебя. Чего пришел?

Аня дернула Сашу за рукав и кивнула в сторону коридора.

— Она пьяна, — сказала Аня, когда он притворил дверь в комнату.

— Да. И не только от спиртного.

— Слушай, ты можешь её отрезвить?

— В принципе — да.

— Это подействует на все алкалоиды в её крови?

— Да, она полностью протрезвеет.

— А что она при этом почувствует?

— Как будто киянкой по голове дадут. Может и сознание потерять.

— А чтоб не потеряла?

— Можно, но тогда протрезвеет не резко.

— Хорошо. По моему знаку протрезвишь её. На самом пороге её возможностей, только чтоб сознание не потеряла.

— Понял.

Они вновь вошли в комнату, где Владимир занимался словесным препирательством с девушкой.

— Отец, ты мне мозги не заговоришь. У меня есть сейчас всё. Раньше я жила в дерьме и сама была дерьмом, а сейчас…

— А сейчас лучше? — спросила Аня.

— А… Моралисты… Да, сейчас намного лучше! У меня есть бабки, я сама себе хозяйка. Узнаешь меня поближе, еще завидовать моей теперешней житухе будешь. Попробовать хочешь?

— А ты? — спросила Аня, садясь рядом с девушкой на кровать. — Ты хочешь попробовать?

— Что?

— Помочь нам. Ведь после любой пьяной ночи наступает утро тяжелого похмелья.

— Не базарь много, я просила. Мне нравиться такая жизнь. А утром я буду дрыхнуть и ничего не почувствую.

Аня кивнула Саше и через секунду девушка упала ей в объятий, обхватив руками голову.

Аня уложила её к себе на колени и принялась нежно поглаживать рукой по волосам.

Саша и Владимир тем временем уселись в кресла, кстати обнаружившиеся около небольшого столика с фруктами, бутылкой шампанского и несколькими полосками белого порошка.

— У меня жизнь тоже — не позавидуешь, — тихо обратилась Аня к девушке. — Я живу без отца и даже не знаю, кем он был. Мама ничего толком мне никогда говорить не хотела, поэтому не могу сказать, какой он человек. Я привыкла жить только с мамой. Нам постоянно чего-то не хватало, это нормально, у всех так. И в последнее время, как и у всех, нам стало очень туго. Я даже пыталась отговорить маму, что мне не нужен институт. Но она буквально заставила меня поступить, зная, что учеба мне идет. Я привыкла к тому, что мой гардероб обновляется очень редко, привыкла есть то, что питательно, а не то, что вкусно, привыкла ходить пешком, а не ездить в трамвае. Я ищу любую возможность сэкономить или подзаработать, чтобы помочь своей семье. И привыкла не просить у жизни большего, а самой этого добиваться. Но я не хочу променять свою жизнь на более легкую ценой унижения.