Ричард Швартц - Второй легион

Затем я вспомнил откуда мне известно имя. Ночной Ястреб. Так себя называли тайные агенты старой империи.

Я украдкой посмотрел на лицо женщины; она прошла так близко, что я смог разглядеть его под вуалью. Это было красивое, но жестокое лицо. Жизнь человека оставляет на лице свои следы.

У весёлого парня появятся морщины, соответствующие его сущности, показывающие, что он всегда смеётся. Но страх, скорбь и боль тоже оставляют не менее глубокие морщины на коже. Тип и число морщин подходит к сущности и возрасту человека и часто указывают на его нрав. Эта женщина казалось молодой. Похоже, глубокие морщины, въевшиеся в её кожу, появились преждевременно от презрения, высокомерия и жестокости.

Её глаза были тёмными, как у большинства людей Бессарина, при этом холодные и настороженные. Когда она обвела взглядом толпу, в которой я прятался, я трусливо присел. Я опасался, что её взгляд узнает меня… Страх, настоящую причину которого я не знал.

Я осторожно снова поднял взгляд. Она прошла мимо и теперь находилась в каких-то десяти шагах от мужчины, который раздавал эти шайбы из костей. Только один небольшой жест, и охранники убрали стол в сторону и поставили заключённого в камень скупщика краденного на ноги.

Она изучила камень, который удерживал его ноги, обошла вокруг него, опустилась на одно колено. Затем сняла свою чёрную перчатку и почти нежно провела голым пальцем по гладкому камню. Она медленно поворачивалась на коленях, её пальцы следовали по невидимому следу в скале.

Это выглядело бы смешно, как она, наклонившись, два пальца на земле, прослеживала этот только для неё видимый след. Но смешно не было. Это казалось угрожающим. Жалкие жители отступали, пока она не добралась до одной из стен канала, примерно в десяти шагах от скупщика краденного, пойманного в камне. Там она выпрямилась и остановилась, рука на камне, который она, казалось, задумчиво изучает.

Рука Наталии вцепилась в мою.

— Она видит меня в камне, — выдохнула она, и я различил страх в её глазах, которого там не было уже долгое время.

Ночной Ястреб вернулась к мужчине в камне, однако вообще не обращала на него внимания. Она обратилась к высокому мужчине с топором, который всё это время почти не сдвинулся с места.

— Кермил.

Тот встал перед ней на колени.

— Я служу, госпожа.

— Усиль охрану. Опроси людей, видели ли они здесь высокого, светловолосого мужчину с короткой бородой и широкими плечами. Он вооружён прямым мечом. Миниатюрную женщину, немного меньше меня, с тёмной, почти чёрной кожей, рыжеволосую женщину, высокую, с чувственными формами, и ещё одного светловолосого мужчину, тоже высокого, но стройного, как хворостинка. Кроме того, ищите циркача по имени Армин и вора, которого зовут Селим.

Как будто из неоткуда между её пальцев появилась золотая монета.

— Это золотая монета будет принадлежать тому, кто первый принесёт о них вести. Кто увидит их и ничего не скажет, кто спрячет их или даже защитит, того я самолично сопровожу в темноту моего господина и бога, — она улыбнулась под вуалью. — Я даже сделаю это не спеша.

Кермил сглотнул, поднял левый кулак ко лбу и наклонился ещё ниже.

— Служу и повинуюсь, госпожа.

— Ах да, убери отсюда это вонючее нечто.

Она развернулась и снова пошла в нашем направлении. Я вновь присел в толпе, всё же думаю, что она меня заметила. Но в этот момент раздался ужасный крик, вместе со звуком ударяющей о камень и кости стали.

Она бросила скучающий взгляд через плечо и ушла прочь. Кермил небрежно отбросил одной рукой искалеченного мужчину в сторону, бедняга, наверняка, пролетел шагов шесть. Во все стороны брызнула кровь, но уже в следующий момент свора набросилась на несчастного, чтобы разграбить его.

Кермил наступил на дыры в земле тяжёлыми сапогами, хруст костей прозвучал невыносимо громко в тишине, которую оставила после себя Ночной Ястреб. Затем небрежно бросил на то место тряпку, поставил на него стол и посмотрел на одного из других стражников. Тот побледнел, однако кивнул и занял место за столом.

Кермил махнул рукой и подозвал первого из ожидающих. В то время как бывший охранник взял дрожащими пальцами из ящика шайбу из кости, Кермил опрашивал мужчину, который хотел продать погнутый серебряный нож, видел ли он нас.

Мы позволили женщине уйти подальше, а затем в тени тихо последовали за ней. Возможно, Ночные Ястребы когда-то были кланом воинов старой империи, но теперь я знал, что они больше не служат империи, но другому господину.

И снова Зокора подняла руку и собрала нас вокруг себя.

— Эта женщина была обучена кем-то из моей крови. Она обладает навыками, на которые не имеет права. Она моя и она умрёт. Вы останетесь здесь.

— Зокора…, - начал я, но она бросила на меня взгляд, заставивший меня замолчать.

— Если я погибну и между ней и вами завяжется бой, не оставляйте ей времени и не прикасайтесь к её накидке голой кожей. Если она ускользнёт от вашего взгляда, ищите её в тени, также над вашими головами. Хавальд, не используй свой меч, в противном случае он будет нести в себе семя Безымянного. Теперь стойте здесь.

Она развернулась и втянув голову в плечи, исчезла перед моими глазами, как будто обволокла себя глубокими тенями. Варош залез под плащ, вытащил свой арбалет и встал на колени.

Из своего колчана он вытащил два болта, одним он подпёр ложу арбалета, другой зарядил. Он закрыл глаза, и я услышал имя Борона, затем он нежно провёл рукой по заряженному болту. Я моргнул, потому что на одно мгновение мне показалось, будто я увидел, как на нём вспыхнул знак его бога.

Потом казалось, будто Варош замер, он был таким неподвижным как камень.

Где-то в тридцати шагах перед нами Зокора выскользнула из тени и загородила Ночному Ястребу дорогу.

— Я Зокора. Ты умрёшь здесь.

— Сестра, — заговорила Ночной Ястреб, — Я вас ждала.

— Мы не сёстры, — сказала Зокора.

Я увидел, как в руке Зокоры появилась тёмная сталь и отразила два брошенных кинжала. Накидка Ночного Ястреба затрепетала, казалось превратившись в дым и туман.

Сталь лязгала о сталь, этот звук прерывался лишь сдавленным дыханием, тихими стонами и шипением, похожим на раздражённую змею. В темноте мне казалось, что бой проходит не только на земле, что стены и потолок канала тоже служат их ногам опорой.

Одна тень обвивала другую, чёрная сталь отражала серебряную. Один раз со свистящим звуком образовался густой дым, за звоном разбившейся склянки последовал горький запах. Затем тишина. Дым рассеялся, и тёмная фигура стояла на коленях, склонившись над другой тёмной тенью. Одна рука поднялась вверх. Я почувствовал напряжение Вароша и сам почти не мог дышать.

— Хавальд, вы можете подойти, — промолвила тихо Зокора, и Варош спустил курок.