Роберт Шекли - Сома-блюз. Романы

Хоб мысленно увидел Сэнди - высокого, ужасно тощего ирландца с длинным носом и лучшей коллекцией свитеров на всех Балеарских островах.

- Мне вроде как некогда, - проговорил Хоб. - Гарри Хэма там, случаем, нет?

- Дай-ка огляжусь. - Из трубки доносился рев кассетного магнитофона Сэнди и многоязычный шелест бесед у стойки. Хоб вообразил заведение. Двухэтажное побеленное здание. Снаружи вывеска: «Эль Кабальо Негро» на черных двустворчатых дверях. За порогом надо спуститься на две ступеньки. Посреди помещения большая колонна, делящая бар на две неравные части. Справа лестница, ведущая в квартиру Сэнди - две комнаты с кафельными стенами и ванная. Внизу справа стойка, за ней ряды бутылок. Тут и там раскиданы ротанговые и плетеные стулья, низкие лакированные столики. На стенах фотографии друзей, сейчас по большей части разъехавшихся. Хобу захотелось оказаться там, на одном из хлипких табуретов у стойки, с бокалом коки в руке, битком набитым льдом, болтая с какой-нибудь английской пташкой, находящей этот маленький островок невыразимо диковинным и чудесным.

- Хоб? - снова послышался голос Сэнди. - Его тут нет. Оставишь записку?

Хоб попытался мысленно сформулировать. «Меня держат пленником в подвале какого-то жуткого здания в Нью-Йорке». Скажи он что-нибудь эдакое, и Сэнди сочтет слова шуткой.

- Скажи Гарри, что у меня есть большущие деньги для него. Только чтобы получить их, он должен проделать нечто сверхбыстрое.

- Ладно, Хоб, понял. - Крупными новостями Сэнди не смутишь.

- А нет ли кого поблизости, кто может найти Гарри?

- Дай-ка посмотрю… Хвостатый Чарли тут.

- Он трезв?

- Не особо.

- А кто еще там есть?

- Эдди Бане, и довольно трезвый. Мойра как раз заходит. Минуточку, легок на помине…

Затем в трубке зарокотал хриплый говор Джерси-сити, - Хоб? Это ты?

- Гарри, я должен тебе кое-что сказать.

- Ты должен мне кое-что сказать? Это я должен тебе кое-что сказать. Я увольняюсь.

- Гарри, в чем дело?

- Так вести детективное агентство не годится. Так не годится вести даже психушку, на которую твои операции смахивают все больше и больше. Какого черта ты болтаешься в Нью-Йорке? Дело надо делать. Когда ты подговорил меня на свой план…

- Гарри, - перебил Хоб, - я с удовольствием выслушаю все до конца, но как-нибудь в другой раз. Прямо сейчас мне надо сказать тебе две вещи. Слушаешь?

- Хоб, возвращайся. У меня есть кое-что важное для нас. Когда ты сможешь вернуться?

- Гарри, может так сложиться, что вообще никогда. В таком случае детективное агентство «Альтернатива» - твое. Бумаги ты найдешь в коробке из-под конфет на письменном столе у меня на фазенде. Надеюсь, ты позаботишься о Найджеле и Жан-Клоде.

- Хватит пороть горячку. Куда ты вляпался?

- Трудновато объяснить. Начал с того, что пытался найти одну особу, рассказать ей о работе и посадить в самолет.

- Пока что довольно прямолинейно, - отметил Гарри.

- Я везу на Ибицу кое-какие деньги, чтобы наше агентство могло стронуться с места.

- Отлично. Там почему же ты еще не здесь?

- Я как раз к этому подхожу. Меня держат в плену на складе в Нью-Йорке, на Рид-стрит, 232А. Усек?

- Ты не шутишь, Хоб? Скажи такое кто другой, я бы решил, что это шутка, но ты…

- Да не шучу я, положа руку на сердце. Мне надо говорить быстро, Гарри. Меня оставили в этой комнате с действующим телефоном, но я не знаю, много ли у меня времени в запасе до их возвращения.

- И что они сделают, когда вернутся?

- Если повезет, просто изобьют так, что я останусь калекой на всю жизнь. Конечно, может статься, что мне не удастся отделаться настолько легко.

- А что ты им сделал?

- Говорят, что я украл у них на миллион долларов товара.

- Так верни.

- Все чуточку сложнее. Поверь, если бы имелся какой-то способ возместить, я бы ухватился за него обеими руками. Но у меня в руках его нет.

- А что у тебя в руках?

- Этот телефон. Больше ничего.

- Хоб, это происходит на самом деле, а?

- Проклятье, Гарри, это не шутка и не розыгрыш.

- Ладно. Секундочку. Ладно. Повтори-ка сведения еще раз. Где этот склад?

Хоб повторил.

- Хорошо, - проронил Гарри. - Пожалуй, сейчас не время выслушивать всю историю. Просто постарайся как-нибудь продержаться.

- Что ты собираешься предпринять?

- Вот я как раз об этом и думаю. Трудновато принять решение, когда нас разделяет три тысячи миль. Но, по-моему, у меня есть идея. Ты пленник в этом складе, верно?

- Именно это я и пытаюсь сказать.

- Лады, у меня есть идея.

- Лады, - повторил Хоб. Тут послышался лязг засова открываемой двери. Хоб бросил в трубку:

- Все, пора. Гарри, спаси меня!

Дал отбой, убрал телефон в ящик и встал, чтобы встретить судьбу так, как прожил жизнь развернув плечи и гордо скуля.

Дверь распахнулась. Вернулись Фрик и Фрак.

- Расслабься, - сказал Фрак Фрику, - об этом я позабочусь.

И внезапно вырос перед Хобом. Ухмыляясь. Разминая мускулы. Предвкушая удовольствие от перемалывания костей Хоба в мелкую серую труху. Медля, чтобы мысленно упиться подробностями, складывающимися в сказочное расчленение столь садистского свойства, что о нем можно упоминать лишь намеками. Впрочем, Хоб его не винил Ницше как-то раз сказал, что ненавидит слабаков, считающих себя хорошими только потому, что у них мягкие лапки. По отношению к Фраку лапки Хоба вполне мягки. Естественно, душой он был на стороне проигравшего, потому что сам этим проигравшим и являлся. Если отвлечься от личностей, нет никаких оснований отдавать предпочтение его интерпретации перед интерпретацией Фрака. Но, разумеется, даже у слабаков с мягкими лапками бывают удачные дни.

В этот отчаянный миг Хоб вспомнил о своем гуру - невысоком бельгийце с большой головой и несообразными усами, учившем Хоба карате и прочим искусствам. Происходило это в «Большом доджо» на Ибице, лишенном отопления и кондиционирования, побеленном одноэтажном здании на обращенном к морю склоне холма. Занятия посещало человек десять постоянных учеников, бивших лбами кирпичи и беседовавших на эзотерический лад. Еще было двое подростков из города, желавших научиться карате, чтобы участвовать в соревнованиях. Да еще Хоб, пытавшийся постичь искусство, призванное спасти его от смерти или мордобоя в избранной им профессии детектива.

Он так и не ухватил сути. Ни в чем.

После одного особенно изнурительного занятия на татами, убедившись, что ему не суждено превзойти белый пояс начинающего, Хоб поинтересовался у инструктора:

- А нет ли какого-нибудь боевого искусства, не требующего учебы?

Гуру улыбнулся.

- Есть чудеснейшее из искусств, превосходящее карате и айкидо, превосходящее нинджитсу - сан-ли, искусство непредумышленного нападения. Оно не требует учебы. Правду говоря, учеба вредит его результативности.