Диана Джонс - Хранители волшебства [litres]

В общем, для меня было облегчением, когда Рис сказал, что теперь нам пора.

– Айлин, бери поводья, – велел Ивар.

И я забралась в повозку и стала править, а Рис взял Огго и Финна и пошел вперед показывать дорогу. Мы миновали равнины безупречной красоты, где по скалам, поросшим полевыми цветами, мелодично журчали ручейки, а вокруг высились голубые горы, но я только и могла думать что про Ивара с Рианнан, которые шли позади, шептались и хихикали. В горах попадались просветы, и, когда мы проезжали мимо, было видно море, голубое, как глаза Рианнан, или долины с озерами, а один раз открылся залитый золотом вид на весь Галлис, тянувшийся на юг, – сплошные поля и далекие сады. Ослице Мо все это было не по душе. Она прядала ушами и ясно давала понять, что к горам не привыкла. Но я могла думать только про Ивара и Рианнан, которые шли позади.

Ночевали мы на станции. Это такой сарай с деревянными койками и очагом. Снаружи устроен другой очаг, на котором можно готовить все, что принесешь с собой, и колодец с питьевой водой. Мы сели на улице и поели еще крабов. На Галлисе такая теплынь, что при желании можно было даже спать под открытым небом.

Рис рассказал, что на Галлисе нет постоялых дворов. Внизу, на равнинах, есть винные лавки и питейные заведения, однако жрецы установили для них очень строгие правила. Пить можно только в определенные часы, сказал он.

– Но теперь, когда Праведный Верховный жрец у нас Гронн, стало гораздо вольготнее, – сказал Рис. – Гронн подолгу беседовал с Гаретом и от этого стал смотреть на мир совсем иначе.

Потом он рассказал нам про разные другие галлисские обычаи, но я ничего не помню. Я старательно не замечала, что Ивар смотрит только на Рианнан. Тетя Бек просто сидела. Финн зевал. Слушал Риса один Огго.

Назавтра мы проехали по еще более прелестным предгорьям. Дорога шла все время вверх, и Мо была не в духе. Нам с Огго пришлось взять ее под уздцы с двух сторон и прямо-таки тащить. Рис и Финн уходили все дальше и дальше вперед. Ивар и Рианнан, хотя и плелись нога за ногу, тоже оказались далеко впереди.

– Да хватит уже! – напустилась я на Мо.

– Я стараюсь как могу, – сообщила тетя Бек из повозки.

– Да я не тебе! – рявкнула я. И вдруг оказалось, что я плачу. По лицу текли крупные слезы, и я булькала, словно подавилась.

– Айлин, не грусти так, – сказал Огго.

– Извини уж! – рявкнула я на него. – Тут у меня тетка впала в детство, и теперь мне надо всем заправлять, а мы все бродим да ездим, и я не представляю себе, как попасть в Логру, и отца, наверное, так и не найду! Никогда!

– Ничего, доберемся как-нибудь, – сказал Огго. – Ведь на нашей стороне и Скаррский зверь, и Великая птица Берники. А теперь и Галлисский дракон, хотя, не стану спорить, для дракона Алокровка что-то мелковата.

Я посмотрела на Страхолюдину, который топал по тропе впереди меня – длинные ноги, маленькая голова, безобразные отметины и все прочее. Не говоря уже о запахе крабов. Потом я резко вытерла мокрые глаза рукавом и поглядела снова.

– Ты же не хочешь сказать…

– Как раз хочу, – кивнул Огго. – Сама же знаешь, что он волшебный. А Зеленослезка говорит со смыслом, а не как другие попугаи. Зеленослезка знает, что говорит.

– А ведь так и есть… – проговорила я, потихоньку преисполняясь благоговением. – Значит, с нами двое из хранителей, а то и больше.

– Так что в Логру мы доберемся и отца твоего найдем, – сказал Огго, – если еще есть кого искать. И у меня такое чувство, что быть главной тебе даже нравится…

– Ага, особенно когда не удается потанцевать на ярмарке, – буркнула я.

– Ну, почти всегда, – сказал Огго. – Ладно тебе. Согласись. И, ты знаешь, не надо так горевать из-за Ивара. Он того не стоит.

Я и не знала, что мои чувства настолько заметны.

– Должна сообщить тебе, Огго из Логры, – отчеканила я, – что я давным-давно избрала Ивара себе в мужья!

– Сам знаю, – ответил Огго. – Но ты тогда была маленькая, а он казался тебе совсем взрослым. Я уже давно жду, когда ты заметишь свою ошибку.

– Ошибку?! – едва не взвизгнула я.

– Вот и бабушка говорит, ты часто ошибаешься, – заметила тетя Бек из повозки.

– Тихо ты, Бек, – сказал Огго. – Да, ошибку. Айлин, у тебя есть мозги. А Ивар на самом деле не семи пядей во лбу. Если бы тебе пришлось проводить с ним все время, ты бы умерла со скуки. Мне вот с ним скучно до смерти. Такое чувство, что он считает, будто раз он принц, то уже само совершенство.

Я взвесила его слова. Нет, насчет того, что у Ивара могут быть мозги, я никогда не обманывалась. Все мозги в этой семейке достались Доналу, и я давно поняла, что именно поэтому Мевенна любит Донала больше Ивара. Но Ивару она ни в чем не отказывала с самого рождения. Все дети в замке твердо знали, что спорить с Иваром бессмысленно. Он наябедничает матери, а она накажет всякого, кто ему перечит. Теперь-то мне было понятно, что Мевенна пыталась таким образом возместить младшему сыну недостаток любви.

Первые мои воспоминания об Иваре – это как мне было его немного жалко. Мевенна избаловала его до полного безобразия, но никогда не обнимала так, как обнимала его брата. Тетя Бек, которая, вообще-то, не любительница обниматься, всегда обнимала меня, когда мне было нужно, а когда я была маленькая, даже сажала к себе на колени (ужасно костлявые). Мевенна никогда не брала Ивара на руки. Но Ивар, по-моему, считал себя ее любимцем. Вот дурачина!

– Но ведь Рианнан такая красавица! – взвыла я.

– Ты тоже! – возразил Огго.

Я возмущенно вытаращилась на него:

– У нее волосы как спелый овес!

– А у тебя волосы точно такого цвета, как сливочные тянучки, которые варят в замковой кухне по праздникам, – сказал Огго. – И советую почаще носить их распущенными – они красиво вьются.

– Будут лезть в лицо, – возразила я. – А у нее большие голубые глаза.

– У тебя глаза такие же большие, – сказал Огго, – и обычно зеленые. Глаз такого цвета я больше ни у кого не видел.

– Но я же коротышка! А Рианнан почти с тебя ростом.

– Орясина! – раздраженно припечатал Огго. – Если ты твердо решила считать себя козявкой – вперед. Но не жди от меня сочувствия.

Тут я обнаружила, что уже не плачу, а смеюсь:

– Ладно, ладно! Но вот еще что: я петь не умею, а Рианнан ты слышал.

– Ну, поет, – пожал плечами Огго. – Но она же не мудрица. И я не думаю, что Ивар проникся к ней такими чувствами только из-за голоса.

Я снова посмеялась – немножко. Мы пошли дальше. И наверное, прошли еще добрую милю, прежде чем мне пришло в голову, что надо сказать Огго спасибо.

Он посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся:

– Не за что, Айлин.

От его слов мне настолько полегчало, что я даже стала посматривать на пейзаж. Одни зазубренные скалы кругом. Видимо, нигде поблизости не оказалось барда, чтобы напеть красоту, так что все было простое, как Страхолюдина, и такое же серое и кряжистое. Меня это очень утешило. Напомнило Скарр.