Анна Платунова - Академия Пяти Стихий. Искры огня [litres]

– Кора, я весь день хочу с тобой поговорить. Ждал, пока ты пройдешь мимо. Выслушай меня.

– Ну говори, – пожала я плечами. Какую еще гадость мне предстоит выслушать от брата?

– Зайдешь?

– Ладно.

В комнате Фроста я не бывала с тех пор, как… Нет, похоже я никогда здесь не бывала.

– Присядь, – попросил он, указывая на кресло, обитое серой тканью. У Фроста все цвета в комнате оказались приглушенными, неяркими – серыми, коричневыми, темно-синими. Так непривычно было видеть в этой обстановке моего огненноволосого брата.

Я присела, сжав губы, мысленно готовясь к обороне. Нет, не стану с ним ругаться. Пусть говорит что хочет: молча покиваю и уйду спать. Фрост подвинул банкетку и сел напротив.

– Кора, я приходил вчера не для того, чтобы в очередной раз сказать тебе, как я был прав, – начал он, и я уже успела испугаться, подумав, что он что-то знает, но следующая фраза так меня удивила, что я забыла обо всем на свете. – Я хочу попросить у тебя прощения…

– Я… – пролепетала я, но Фрост поднял руку, останавливая.

– Дай мне сказать! Пожалуйста… Кора, в последнее время я часто думал о тебе. Большую часть моей жизни я воспринимал тебя как досадное недоразумение. Как проклятие, которым боги неведомо за что наказали нашу семью. Ты всегда была слабой, болезненной и капризной. Маленьким нытиком, портящим всем жизнь. А бабушка так сильно любила тебя. Я не понимал почему. Я из кожи вон лез, чтобы она лишний раз улыбнулась мне, чтобы назвала Фро и просто прикоснулась к волосам. Но зато ненаглядную Искорку она готова была обнимать и целовать десять раз за день. Я надеялся, что вырасту и она будет мною гордиться. Обязательно будет. Но бабушка умерла… Из-за тебя, Кора.

Я вздрогнула, открыла рот, но мне нечего было сказать в свое оправдание, и я опустила голову.

– Я думал так тогда, а потом еще долгое время после. Я ненавидел тебя, не мог простить. Ты этого не поймешь, ведь ты никогда не ощущала огня в своей крови, но поверь на слово, Кора, – огонь жжет. То, что другие стихийники забывают с течением времени, отпускают, смиряются, мы, огневики, помним и чувствуем так остро, словно все случилось день назад. Меня сжигало это пламя, эта ненависть… И не представляешь, как легко настроить против тебя девочек и Димера, когда ты старший брат. Теперь я знаю: ты была всего лишь ребенком. Маленьким испуганным ребенком. Правда, я не сразу это осознал… Первые дни в Академии ты раздражала меня одним своим видом. Теперь, когда ты находилась у всех на виду, не получалось притвориться, будто мы обычная семья. Вот он, наш позор, ходит рядом. Поэтому, когда однажды Терран Аквидус вызвал меня и попросил помочь в одном деле, я согласился не задумываясь. Догадываешься, в каком?

– Нет, – честно ответила я.

Фрост вздохнул.

– Проклятие, как же тяжело признаваться! Он сказал, что твою магию можно попробовать разбудить, но для этого тебе нужно пережить сильнейшее потрясение. А так как я – старший брат, то доверить такое ответственное дело можно только мне.

Я все еще не понимала.

– Но… Разве печати с теплицы сорвал не сам директор?

– Я не про теплицу говорю, Кора. – Фрост потер ладонями лицо. – Я про гору Воздушников…

– Что? – крикнула я, вскочив на ноги. Невозможно, немыслимо. Родной брат! – Но… Как? Ты едва не убил Рана! Ты с ума сошел?

Нет, я не могла поверить. Меня затрясло от воспоминаний.

– На тот момент я лежал в отключке, – сказал Фрост. – Помнишь, Ран вырубил одного? Это был я. А Синтес, мой однокурсник, просто увлекся… Вошел в раж. Пламя, что разгорается внутри, иногда очень сложно унять. И это он скинул тебя. Но я не снимаю с себя ответственности: я был тем, кто все организовал, и план таким был с самого начала. Подкараулить и сбросить. Директору удалось убедить меня, что магия проснется. Или, о чем даже подумать страшно, я настолько ненавидел тебя, что готов был на это, даже не будучи уверенным до конца. Кора, я прозрел утром на следующий день. Ты могла погибнуть. Не могу передать, как я себя винил. Думаю, ты очень злилась, когда я запретил тебе писать курсовую с Раном, а я просто не мог еще раз тобой рисковать. Наверное, выглядел при этом как настоящая сволочь. Но после стольких лет ненависти это стало ушатом ледяной воды. А потом я увидел, как самоотверженно ты борешься за свою мечту, как идешь к цели, несмотря ни на что. Я понял, что капризной Корявки больше нет, а есть маленькая Искорка, которая не сдается. Думаю, бабушка с самого начала разглядела в тебе это… Прости меня, Кора. Обещаю, с этого дня все изменится.

Я подняла голову и встретилась с ним глазами. Зеленые глаза Фроста, которые в минуты ненависти сверкали, как драгоценные камни, сейчас были цвета летней травы. Он не обманывал меня.

– Я прощаю, – сказала я тихо. – Конечно, прощаю, Фро. Ты ведь мой брат.

Фрост потянулся ко мне и обнял, наверное, впервые в жизни. А я поняла, что больше его не боюсь. И даже, кажется, немножко люблю.

– Так ты поэтому весь день бродил вокруг да около, да?

– Да, – согласился он.

– А почему у тебя вся мебель таких унылых цветов? – не удержалась я от вопроса.

Фрост нахмурился, но потом улыбнулся.

– Знаешь, когда кровь так кипит, как у меня, лучше окружать себя скучными вещами. Огонь жжет, сестренка.

Я улыбнулась в ответ.

– Ну, тогда даже хорошо, что мне этого никогда не почувствовать.

Дни каникул бежали быстро, это только первый день показался долгим, почти бесконечным, но потом жизнь вошла в колею и, как это обычно бывает, наполнилась какими-то рутинными делами, которые хоть и не делали ее веселее и ярче, но зато создавали ощущение почвы под ногами. Утром завтрак за общим столом, чтение книги у камина, прогулка в деревню, обед. Все это помогало переживать разлуку, хотя я считала дни, оставшиеся до возвращения в Академию. Очень скучала по Рану. По нашим разговорам, по его улыбкам, даже по тренировкам скучала. Вернусь – первым делом вызову его на бой! Я думала только о нашей будущей встрече и запрещала себе думать о плохом. А то, что новостей до сих пор нет, так это, возможно, даже к лучшему?

Спустя десять дней что-то случилось. Началось все со звонка по кристаллу-вестнику. Мы все вечером сидели в зале, когда зашла служанка и передала отцу, что кристалл в библиотеке сработал уже несколько раз – не угодно ли хозяину ответить, или передать, что он занят? Отец, чертыхнувшись, ушел, а назад в гостиную уже не вернулся.

Начиная с этого дня словно какое-то напряжение разлилось в воздухе. Хотя привычные дела продолжали идти своим чередом и как будто ничего не происходило.

Вечером следующего я спускалась по лестнице и увидела, как Грета вылетела стрелой из библиотеки, также заменяющей отцу кабинет.