Анна Платунова - Академия Пяти Стихий. Искры огня [litres]

– Вы совсем ополоумели?! – яростно воскликнула она, обернувшись к двери.

Я уже говорила, что Грета бывает остра на язык? Но должно было произойти все же что-то из ряда вон выходящее, чтобы она позволила себе так разговаривать с родителями.

Она заметила меня и постаралась улыбнуться. Улыбка вышла слабой и неестественной. Хотя понятно, когда ты в гневе, едва ли получится удержать лицо. Я решила не терзать ее вопросами, только кивнула в ответ.

В другой раз я вошла в столовую в тот момент, когда отец и мама полушепотом обсуждали что-то. Но они уже кипятились оба, поэтому шипели так громко, что различить можно было каждое слово.

– И как, по-твоему, мы можем противостоять этой свадьбе? – спрашивал отец. – Что, скажи на милость, мы можем им предложить? Я понимаю, жалко. Я сам опечален, но…

Они заметили меня и замолчали одновременно. Я вылетела из столовой и побежала в гостиную, где у камина сидела Брида.

– Брида, ты не знаешь, о какой свадьбе говорят родители? – проговорила я, задыхаясь от какого-то нехорошего предчувствия.

– А что ты слышала? – спросила она, глядя на меня странно.

Я пересказала услышанное, и сестра изобразила на лице такую же слабую тень улыбки, что и Грета накануне.

– Так это они о моей свадьбе. Ты ведь знаешь, что мы планируем пожениться с Аркеллом сразу после окончания Академии, но решили вот поторопить события в связи с тем, что грядут танатосы. Сейчас, знаешь, во многих семьях такое. Играют скоропалительные свадьбы, потому что, быть может, другой возможности больше не представится.

– Да? – недоверчиво переспросила я, хотя звучало все логично, и мне пришлось принять на веру то, что я услышала от сестры. – И когда же?

– Пока думаем, – уклончиво ответила она.

За день до возвращения я поймала обрывок разговора Димера и Фроста. Они стояли у камина, а я шла, чтобы забрать книгу, но застыла у порога.

– Ты должен ей сказать, – сказал Фрост. – Пусть узнает сейчас.

– Пусть сами разбираются, – ответил Димер злобно. – Он мне не для того рассказал, чтобы я тут же побежал выбалтывать направо и налево.

Я не стала слушать дальше, развернулась и ушла. Это просто их мальчишечьи дела, а разговор о людях, которых я даже не знаю. Я стала такая мнительная, что каждое сказанное слово примеряю на себя. Нельзя же так! Завтра я вернусь в Академию, обниму Рана, и все страхи тут же развеются без следа.

На следующий день каникулы закончились. Отец, перед тем как перевести меня через огненный портал, обнял на мгновение и, пока мы стояли в круге ревущего пламени, сказал:

– Кора, ты у меня такая сильная девочка. Ты столько всего преодолела. Если тебе вдруг покажется, что жизнь сделалась невыносима, прошу, не забывай о том, что мы тебя любим.

– Любите меня? – спросила я недоверчиво. – Правда?

– Правда, дочь. Просто, может, не всегда умеем это показать.

– Папа… Мне страшно… Зачем ты мне это говоришь?

Отец вместо ответа поцеловал меня в лоб, как делал раньше, когда я была маленькой.

Моя комнатка в спальном корпусе снова показалась слишком тесной. Мне чудилось, что здесь не хватает воздуха – ведь не просто так теснит грудь. Хотелось скорее бежать куда-то и что-то делать, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями.

Ран вернется в Академию только к вечеру, и думаю, что эти несколько часов будут тянуться дольше, чем две недели каникул. Ладно, ничего. И дольше ждала!

Я решительно застегнула мантию – прогуляюсь пока, так время и пройдет. Поболтаю с ребятами. Наверное, многие однокурсники уже вернулись.

Свежий воздух немного меня успокоил. А когда вдалеке, на дорожке аллеи, я разглядела знакомую худенькую фигуру, то запрыгала от радости.

– Вита! – крикнула я, направляясь к подруге. – Я соскучилась!

Вита, увидев меня, повела себя странно. Сначала отпрянула назад, будто испугавшись чего-то. Потом осторожно улыбнулась.

– Коржик… Я тоже скучала. Ты уже видела Рана? Говорила с ним?

– Нет пока. А что такое?

Вита закусила губу.

– Ничего. Так. Ты извини, но мне срочно-срочно надо бежать. Увидимся позже.

Я совсем было расстроилась, но тут повстречала Норли и Лекса, и пару часов мы обменивались новостями. Вернее, как обменивались – друзья рассказывали, а я слушала.

– А Виту видела? – спросила вдруг Норли. – Говорят, она выходит замуж!

– Вот так новости, – удивился Лекс. – И за кого же? Она ведь не собиралась.

– Да это все из-за танатосов – некоторые семьи боятся, что потом возможности не будет. – Норли вздохнула. – Хорошо, что мои не такие сумасшедшие.

– А за кого она выходит? – повторила я вопрос Лекса, слыша свой голос словно со стороны.

– Не знаю. Я ее пока не встретила и не спросила. Возможно, это просто слухи.

– Я домой пойду, – прошептала я.

День вокруг меня словно выцвел в одно мгновение, стал черно-белым и тусклым. «Глупая, – уговаривала я себя. – Ну что ты придумала! Это же невозможно!»

Но мне сейчас совсем никого не хотелось видеть, кроме одного человека. А он все не ехал и не ехал.

Я вернулась к себе и, не раздеваясь, легла на кровать, свернулась комочком и стала ждать. Он ведь придет. Он не может не прийти ко мне.

И хотя я ждала его каждую секунду, стук в дверь все равно прозвучал подобно грому.

– Открыто! – крикнула я, сама тем временем вскочила на ноги, поправляя платье.

Дверь открылась, и вошел Ран. Я почувствовала, как на лице расцветает улыбка. Он пришел. Он здесь. Теперь все наладится.

– Корюшка, – сказал он.

Ран после дороги всегда выглядит устало, да еще серая пыль успевает пропитать одежду и присыпать волосы. Но сейчас он выглядел не просто устало, а прямо изможденно. Тени под глазами, а кожа бледная до синевы. Я даже испугалась, подскочила и взяла его за руку.

– Ран, что с тобой?

– Ничего. – Он потер лоб. – Не знаю. Думаю, приболел. Ерунда. Голова тяжелая вот уже несколько дней, и соображаю с трудом.

Он слабо улыбнулся.

– Ничего, пройдет. Вот что я принес.

Он достал из внутреннего кармана куртки холщовый мешочек, протянул мне. Я заглянула и увидела кристаллы, наполненные синим светом. Амулеты. Несколько десятков.

– Ты ненормальный, Ран. Разве можно было столько заряжать? Ты ведь на привидение теперь похож. Посмотри на себя!

– Это меньшее, что я мог сделать, – ответил он серьезно. – Кора, пожалуйста, пойдем со мной. Прогуляемся. Мне нужно с тобой поговорить.

– А здесь? – растерянно прошептала я. Мне так не понравился его сосредоточенный вид. Так тревожно стало.

– Здесь… Кора, я не хочу, чтобы твоя комната вызывала у тебя потом грустные воспоминания. Пусть воспоминания останутся светлыми. Надеюсь, светлыми…

– Грустные? Ран, почему грустные?