Ирина Шевченко - Гора раздора

Откладывать Тэйт не стал. Пусть даже старик снова прогонит.

Но шаман не гнал.

Сквозь стеклышки очков всмотрелся в рисунок и вздохнул так тяжело, словно получил весть о чьей-то смерти.

— Поверженный Воин. Значит, он одолел уже двоих.

— Кто одолел? — встрепенулся Тэйт. — Кого?

Шаман точно не слышал. Смотрел на рисунок, беззвучно шевеля губами.

— Расскажи, где ты видел этот символ, — произнес он наконец. — Тогда я расскажу, что увидел в письменах тех, кто был до меня.

— Но…

— Расскажи, — повторил старик. — А я расскажу, что тебе делать, мальчик, благословленный создателями.

Тэйт нахмурился: к добру ли это благословение? Но любопытство шамана — понятно, что не праздное, — удовлетворил.

— Сколько убили лошадей? — уточнил Эгери.

— Десять.

— Э нет. Неверное число. В пророчестве названо другое.

— В каком пророчестве?

— В этом. — Старик указал на записи Патрисии. — Разве ты не знаешь о нем?

— О великом шамане, который возродится великаном? — припомнил Тэйт.

— Так, — вздохнул Эгери. — И не так. На языке моего народа слово «великий» не всегда хвала. Есть великие герои, а есть великие злодеи. Великих героев чтят в сказаниях, а великих злодеев…

— Хоронят в пещерах и забывают?

— Забывают, да. А пещера… Не всякое зло требует таких мер. Обычно довольно забыть, чтобы не смущать умы и не испытывать совесть тех, кто будет после нас. Не всякое зло способно вернуться спустя века… Мне нужно побывать в храме. Записи Пэтси дают слишком мало ответов. Она — умная девочка и много знает о гоблинах, но сама — не гоблин. Да и многие гоблины сейчас уже не помнят всех тонкостей танцующего письма, и не каждый сможет правильно перерисовать символы, чтобы не растерять их смысл. Но и того, что есть в этих бумагах, хватило мне, чтобы понять: спешил я не зря. Спешил и все равно опоздал…

Эгери умолк. Тэйт тоже молчал. Не торопил, не спрашивал. Знал, что старик сам продолжит рассказ.

Гоблин взглянул опять на бумаги и скорбно поджал тонкие серые губы.

— Плохо, — выдохнул тяжело. — Очень плохо. Не каждое зло хоронят в недрах горы. Те, кто сделал это, надеялись, что место упокоения не найдут. Они завалили вход, дабы скрыть его. Но, если однажды кто-то попадет внутрь, ему оставили предупреждение. Не подумали лишь, что нашедший ловушку будет не гоблином. Прежде ведь это были наши земли, люди еще не пришли сюда…

— Ловушку? — не удержался от вопроса Тэйт.

— Да. То, что вы считаете храмом, есть ловушка. Ловушка для духа. Тот шаман был воистину велик, и дух его был силен настолько, что не нашлось способа ни уничтожить его, ни направить на дороги предков для нового перерождения. Потому для него построили ловушку. Призвали силу создателей. Иногда, когда в том действительно есть нужда, ваши боги снисходят и к моему народу. Наделяют избранных своими дарами. Боги старшей семьи нашли четверых достойных. Лиджайя-Возлюбленная заманила шамана в пещеру. Кирим-Воин лишил его силы и уничтожил смертную оболочку. Мэйтин-Вершитель привязал дух к месту пленения, а Эллой-Шутник захлопнул ловушку. Она не должна была быть открыта вновь. Но это случилось. Дух, враждебный этому миру и его создателям, вырвался на свободу. Но чтобы обрести новую жизнь и вернуть себе былую мощь, он должен одолеть тех, кто когда-то одолел его. Он уже справился с Шутником, когда покинул пещеру. А теперь одержал победу над Воином… Так сколько лошадей было убито?

— Десять. Хотя… — Тэйт закрыл глаза, мыслями возвращаясь на несколько дней назад. Дом матушки Фло, столик в углу, карты и бутылка вина. Пэт, рассказывающая гоблинские сказки. — Он возьмет силу дюжины жеребцов, — вспомнились ее слова. — Значит… двенадцать? Жеребые кобылы — им вспороли животы и жеребят убили отдельно… Но ведь кобылы — не жеребцы?

Старый гоблин печально улыбнулся его наивной надежде.

— Не нужно понимать все так буквально. Жеребец, кобыла — суть одно. Символ силы. Он взял свое под полной луной.

— Дух? — В душе Тэйт верил каждому слову шамана, но разум сопротивлялся этой слепой вере. — Как дух мог убить лошадей и оставить след ладони на заборе?

— Ты опять забыл о пророчестве, мальчик. Дух неупокоенного шамана возродится в теле великана. Думаю, он нашел такое тело.

— Наверное… — Тэйт вспомнил отпечаток огромной пятерни. — И что?..

— Ему осталось справиться еще с двумя. Пророчество говорит, что первой будет Возлюбленная. Белокожая женщина, посвященная Лиджайе, отдаст возрожденному свою любовь.

Пэт говорила что-то такое о женщине и любви. Но она не упоминала, что эта женщина должна быть посвящена Лиджайе. И в каком смысле — посвящена?..

Размышления оборвала внезапная догадка.

— Посвященная Возлюбленной? — переспросил Тэйт. — Женщина, которой достались дары Лиджайи?

— Не знаю, — развел руками старик. — Я говорил, нельзя понимать слова буквально. Они лишь символы. Сложно сказать, что значит «посвященная». Сложно сказать, что подразумевается под любовью.

«Сложно представить, как она ее отдаст, — продолжил Тэйт про себя. — Вряд ли по доброй воле».

Нужно было сразу ехать в храм, пусть бы Эгери прочел надписи непосредственно со стен. Глядишь, смог бы рассказать больше. Но и того, что старик уже понял, с лихвой хватало, чтобы объяснить тревогу Тэйта.

Итак, давным-давно некий шаман стал велик настолько, что это вызвало недовольство его соплеменников. Обычная в общем-то история. У магов такое тоже бывает, особенно у темных. Опьянение силой, ощущение вседозволенности. Неразборчивость в целях и способах их достижения. Угомонить подобных «великих» зачастую получалось, только лишив их жизни, — это тоже понятно. Причем уничтожить нужно было не только тело, так как неупокоенный дух порой намного опаснее, и справиться с ним — задача не из простых. А в случае гоблинских шаманов, дух которых способен разделяться с физической оболочкой и при жизни, сложность данного мероприятия должна возрастать в разы…

Поймав себя на том, что пытается подогнать ситуацию под полученные во время учебы знания, Тэйт тряхнул головой. Исполнившиеся пророчества, дары богов, — нет, к подобному его в академии не готовили. Хотя и там случалось всякое.

Жаль, что письма не ушли. В академии были люди, которые могли бы помочь. Рысь, и не только. А пророчества — это как раз по части Сибил. Теперь помощи ждать неоткуда. Да и вообще ждать не стоит: можно не дождаться.

— Что произойдет, когда этот неупокоенный выполнит все условия? — спросил Тэйт старого гоблина.

— Он станет сильным. Самым сильным шаманом в мире. Сможет подчинить себе силы природы, любого зверя, гоблина или человека.

— А эльфов?

Не сказать чтобы Тэйта так уж сильно интересовал ответ на этот вопрос, но информация лишней не бывает.