Ирина Шевченко - Гора раздора

Если бы Пэт забыла, почему когда-то так отчаянно рвалась уехать отсюда, сегодня обязательно вспомнила бы.

Фонси — город-болото. Город-ловушка. Город-в-котором-всегда-спокойно. Так хотели первые поселенцы, бежавшие сюда от бедности и долгов, от обманутых жен и ненужных детей, от преследования закона. Плодородные земли спасли людей от голода и нужды, а спокойную жизнь они придумали себе сами. Придумали и поверили. Даже когда в округе свирепствовали вошедшие в легенды банды беспощадных рассельских стрелков, когда уводили скот и сжигали фермы, грабили поезда и взрывали мосты, даже тогда эта вера не угасала. Нет на свете мест благодатнее. Остальное — временно, пройдет и забудется.

Так было и так будет. Так есть.

Что случилось с лошадьми Пекона? Отчего взорвалась станция? Не минуло и суток, как горожан перестали интересовать ответы на эти вопросы. Нет, разговоры не стихли, и сплетни множились, и виновные назначались из числа нелюбимых и неугодных — этакая игра, вносящая хоть какое-то разнообразие в скучную жизнь обывателей. Но кто из них по-настоящему хочет докопаться до правды? Кому эта правда нужна? Пусть Джим Пекон сам ищет того, кто устроил резню в его конюшне, а взрывом занимаются большие люди из большого города. Когда приедут. А приедут они, к огромному сожалению Пэт, не скоро. Отец, с утра побродивший по городу и собравший самые свежие слухи, сказал, что маршал пока не отправлял сообщений о происшествии. Решил не гонять верховых и дождаться поезда. Ближайший пройдет через Фонси послезавтра.

За это время можно с ума сойти от вынужденного бездействия и ощущения беспомощности. Но что ей было делать? Перечитывать записи? Снова расспрашивать Эгери? Или собирать вещи и ждать тот самый поезд?

Последняя мысль казалась особенно привлекательной на фоне пришедшего непонятно откуда знания, что все случившееся — только начало чего-то намного более страшного. Но точно так же Пэт знала, что, как бы ей этого ни хотелось, сбежать она не сможет.

Значит, ждать. Для начала — возвращения Тэйта.

Ожидание, вопреки опасениям, не затянулось, но одного взгляда на вошедшего в дом алхимика хватило, чтобы понять: хороших новостей не будет.

— Ларри убит, — объявил он хмуро. — Я, собственно, за доком. Нужно осмотреть тело и наложить заморозку, чтобы сохранить до приезда следователей.

— Роско возражать не станет? — поинтересовался отец Пэт, выслушав рассказ о случившемся в лагере. — Насколько знаю, у него есть свой доктор.

— Есть, — согласился Тэйт. — Но он не маг. А Роско… Нет, не будет. Ему нездоровится, и всем сейчас заправляет Тед Гилмор.

— Нездоровится? — с сомнением переспросила Пэт. — Или все еще прячется в своем поезде?

— Думаю, и то и другое, — ответил Тиролл. — Прячется — это да. Но доктора с утра вызывал. Тот сказал, у Роско жар и повышено давление. Вроде не врет.

— Это от нервов, — предположил доктор Эммет. — С перепугу и не так лихорадит. Выводил бы он свой паровоз на главный путь да катил отсюда. Заодно и письма куда надо завез бы.

— Роско? — Тэйт покачал головой. — Ему шумиха вокруг дороги не на руку. Мог бы, и убийство скрыл бы. Но уже не выйдет. В лагере все знают, в городе скоро будут знать. Я заехал к вашему Бросману, заявил о преступлении. Все по закону. Сказал, что Ларри был отличным следопытом, а вчера ездил с нами к Пекону и, кажется, нашел след того, кто убил лошадей. Представил так, словно эти дела связаны. Пусть ваш маршал хоть для вида какую-то деятельность развернет. В городе поспрашивает, по фермам поездит, в лагере побывает. Тед обещал всецело оказывать содействие следствию.

— Думаешь, это отвлечет одержимого? — догадалась Пэт.

— Маловероятно, но других идей пока нет.

Невозможность повлиять на ситуацию тяготила и его, заставляя Пэт еще сильнее чувствовать свою вину. Поняла бы она сразу, насколько все серьезно, не возражала бы с утра против поездки в храм, и, быть может, они уже знали бы, как справиться с вырвавшимся из пещеры злом.

Тэйт, если и думал об этом, от напоминаний и упреков воздержался. Пока отец собирался, алхимик поинтересовался, где Эгери и чем занята Бекка, и повторил похожую на приказ просьбу: из дома не выходить, оружие держать при себе.

— И это… на ужин найдешь что? Я сегодня опять у вас заночую. Чтобы завтра в храм пораньше.

Ужин так ужин.

То, что кладовая опустела еще вчера, а поход по лавкам категорически запрещен, Патрисию не смутило. На полках оставалась еще крупа, а в ящике — овощи. И курицы кудахтали на заднем дворе.

Пэт поставила на плиту кастрюлю с водой. Дождалась, пока та закипит, перелила в ведро и вынесла на заднее крыльцо. Бекка читала в своей комнате, а Эгери то ли дремал, то ли медитировал у потухающего костерка, не обращая внимания на то, чем занимается госпожа профессор. Даже когда встревоженные куры подняли гвалт, щаман не шелохнулся.

«Можно закончить десяток университетов, но Рассель — это навсегда», — с тоской подумала Пэт, взмахивая топориком над головой упитанной рыжей курицы.

Голова отлетела в одну сторону, трепыхающуюся тушку Пэт отбросила в другую, подальше, чтобы не забрызгало кровью, хлеставшей из шейного обрубка. И зажмурилась, как когда-то давно, не желая видеть бесполезные метания обезглавленного тела. Дождалась, когда стихнет тревожное хлопанье крыльев, открыла глаза и вздрогнула: безголовая курица стояла прямо напротив нее и ожесточенно скребла лапой землю. Сердце испуганно замерло… Но тут же забилось, когда мертвая птица упала-таки, дернулась напоследок и затихла.

— Это не к добру, — негромко прокомментировал от костра Эгери.

Пэт тряхнула головой, отгоняя дурные мысли.

— Это — к жаркому, — отозвалась нарочито бодро.

За лапы подняла курицу с земли и сунула в ведро с кипятком.

Стыдно сказать, но в последние дни Тэйт совсем позабыл о Брайане. Основной задачей дядюшки было следить за ходом торгов, ради чего пару раз пришлось проехаться на поезде поближе к цивилизации, телефону и телеграфу, дабы Тэйт не светился слишком часто и не тратил слишком много на портальной станции, а в остальное время Брайан, представлявшийся в Фонси перекупщиком, был предоставлен сам себе. Как-то, подтверждая легенду, даже купил у какого-то фермера шерсть-сырец и не без выгоды перепродал, компенсировав таким образом стоимость очередной поездки. Да и другие его поступки не раз подтверждали, что Брайан в любой ситуации не пропадет, так что, когда он вдруг пропадал из поля зрения, Тэйт не особо волновался.

Как выяснилось, зря.

Сидевший на обочине человек мало походил на неизменно добродушного дядюшку. Обычно ухоженная борода его сейчас торчала клочками, на лбу запеклась кровь, а левый глаз полностью заплыл. Одежда была в грязи. Если бы не обострившаяся подозрительность, заставлявшая пристально всматриваться во все и всех, Тэйт наверняка проехал бы мимо того, кого с первого взгляда принял за бродягу.