Татьяна Серганова - Хищник цвета ночи

Стянув шапку, я расслабила узел шарфа, поудобнее расположилась на сиденье.

— Ты как себя чувствуешь? — осторожно спросил Ник, включая радио и убавляя громкость почти до минимума. Вроде музыка звучала, и в то же время она не мешала разговору.

— А ты как думаешь?

— Понимаю, тебе сейчас трудно. И вся эта ситуация… Но я правда ничего не знал.

— А как тогда твоему дяде стало известно о шаери две недели назад? Как он подкупил Морозова? — с трудом выдавила из себя и отвернулась к окну. Смотреть на Ника не было сил. — Я с ним не встречалась, сказать ему мог лишь ты.

— Но это был не я. Мне бы тоже очень хотелось узнать ответы на эти вопросы. Очень хотелось. — Мужчина с силой сжал руль так, что он заскрипел. — Дядю вчера на вертолете экстренно увезли в больницу. Осложнения. Врачи говорят, что состояние ухудшилось и долго он может не протянуть.

Двоякое чувство.

С одной стороны, мужчину было жалко. А с другой — а если это опять игра? С такими деньгами можно даже свои похороны организовать и потом торжественно воскреснуть на них в самый разгар поминок.

— Разве ты не должен сидеть у его постели и сторожить свое наследство? — невесело хмыкнула в ответ. — Мало ли что может случиться. Ты тут со мной, а твой двоюродный братец ломает все твои планы.

— Вика, — пророкотал Ник неожиданно зло, — прекрати!

— А что не так? — Я все-таки повернулась к нему, состроив невинное личико. — Разве ты не этого хотел? Отомстить за свою смерть? За жизнь бабушки, которая умерла из-за тебя? Ты не подумай, я не осуждаю, имеешь полное право. Только меня не впутывай во все это.

— Мне плевать.

— На что? — уточнила я.

— На наследство, на месть. Пусть все катится к черту. Для меня важнее всего ты и…

Его взгляд опустился ниже, на мой живот, который я тут же прикрыла рукой.

— Еще ничего не известно. И вообще, я ничего не решила, даже не думала, не могу пока.

— Так тяжело?

Неопределенно пожала плечами и быстро сменила тему разговора:

— Ник, что это было за вино? Которое мне дал твой дядя вчера вечером. Там было что-то подмешано?

Устало прикрыл глаза и глухо произнес:

— Брачное вино. Пьется молодоженами в первую брачную ночь. Для усиления эффекта.

— Господи, З’Ерн же тоже его пил, — выдохнула я, чувствуя, как к горлу подкатила тошнота.

Это что такое получается? А вдруг бы я с ним в кабинете… Ой, мамочки.

— Не пил, — поспешил разуверить меня Ник. — Делал вид. Его бокал остался нетронутым в кабинете. Прости меня, я во всем виноват. Уехал и оставил тебя там, думал, что ты в безопасности…

— Господи, зачем я вообще пила. Не надо было этого делать, а я присосалась к бутылке, как алкоголичка.

— Ты не казни себя, Вик. — Ник подался вперед, словно хотел меня коснуться, и застыл. — Ты не смогла бы отказаться от вина. Один раз попробовав, остановиться невозможно.

— И меня им напоили для того, чтобы…

— Чтобы снести все мои стены и замки. Я ведь нашел средство, блокирующее зверя, принял его, но… Один вдох, аромат твоего тела с нотками священного вина, и все рухнуло.

— И ты был не в курсе всего этого? — недоверчиво уточнила у Н’Ери.

— Нет.

— Тогда почему ты так рано вернулся? Собирался ведь приехать на следующее утро.

— Узнал, что Берт направился к вам, и ринулся следом. Почти успел.

— А твои родители?

Он заметно помрачнел.

— Про вино не знали, — отрывисто бросил Н’Ери. — Кирк не стал посвящать их в такие детали. Сообщил им о том, что ты шаери и нам надо помочь быть вместе. Подтолкнуть.

— И как давно они знают?

Почему-то я была уверена, что ответ мне не понравится. И ведь не ошиблась.

— Полгода.

— Ч-что?

— Мама сказала, что они знают об этом полгода. И Мээрин начали сватать тогда же.

— Но как? Зачем? — Я пятерней впилась в волосы. — Это какой-то вселенский заговор. У меня просто в голове все не укладывается.

— Остальное она отказалась мне говорить. Вся информация у дяди Кирка.

— А ты с ним говорил — или к нему сейчас никого не пускают?

— Пускают. Он в сознании, но я с ним не разговаривал. Когда был на полпути сюда, позвонила мама и сообщила, что он хочет поговорить с тобой.

— Со мной? Зачем?

— Видимо, желает покаяться или просто что-то сказать. Я не знаю. Вик, но неужели ты не хочешь узнать правду? Или тебе легче винить во всем меня?

— Не знаю, — призналась ему. — Мне бы очень хотелось, чтобы это был сон. Чтобы я проснулась утром и все стало иначе.

— Насколько иначе? Меня в твоей реальности быть не должно? А нашего ребенка?

— Про это сейчас рано говорить, — упрямо повторила я. — И вообще, еще пару дней назад ты утверждал, что в твоей жизни нет места семье, любви и детям. Или это была ложь?

— Несбыточная мечта, о которой больно даже думать. А она внезапно начала обретать черты, запахи, вкусы и звуки.

— А я? Какое место в ней занимаю я? Инкубатор для детей? И, кстати, почему твой хищник молчит? — спросила я, неожиданно поняв, как изменились наши отношения. — Ты на наркотиках? Почему он не реагирует на меня?

— Потому что уже не надо, — тихо, но твердо ответил Ник. — Потому что все уже произошло.

— Что произошло?

— Беременностью назвать нельзя, но… оплодотворение состоялось. Дальше все зависит от твоего организма.

Как я себя чувствовала после этого? Сложно описать и сравнить не с чем, но было не очень хорошо.

— Как мило, — в конце концов произнесла я, пытаясь хоть как-то сдержать боль в груди. — А сюда ты приехал зачем? Убедиться, что получилось, или закончить начатое?

— Вик…

— Ник, ты серьезно думаешь, что после такого я начну тебе верить? Что это был не обман с твоей стороны, а лишь стечение обстоятельств?

— Это не было стечением обстоятельств. Нами воспользовались, — поправил меня мужчина.

— А ты такой наивный, что этого не понял. Одно дело я, Ник. Но ты хищник, тебе скоро пятьдесят лет, и ты не понял, что с тобой играют? И кто из нас дурак, Н’Ери?

Слова были резкими, обидными, даже вне себя от злости и отчаяния я понимала, что немного хватила лишку, но остановиться не могла. Мне хотелось сделать ему больно. Хотелось причинить страдания. Чтобы Ник испытал хоть капельку тех чувств, которые сейчас терзали меня.

Испытывал, я видела это в его глазах. И с замиранием сердца ждала ответа, злости или еще чего-то. Но Ник лишь нахмурился и отвел взгляд в сторону.

— Я дурак. Ожидая подлянок от остальных, все время оставался начеку, а расслаблялся только с родными. Только с ними я мог быть настоящим, свободным и спокойным. За это и поплатился. Это моя ошибка, Вика. Я просто не ожидал от них удара.

— Чем ближе человек, тем тяжелее удар, — заметила я, чувствуя, как гнев уходит, уступая место жалости.

— И тем труднее поверить в предательство, — кивнул хищник. — Прости, я, наверное, резок, но мы же договорились быть честными друг с другом. Говорить правду.