Татьяна Серганова - Хищник цвета ночи

— Пары дней было бы достаточно.

— Ты тоже не спешила.

Я чуть отодвинулась, ткнув его в плечо.

— Я девушка, Ник. Девушки не должны делать первый шаг. А завоевывать? А добиваться? Ты сам на себя не похож. Я уже начала сомневаться в нашем будущем.

Мужчина поймал меня и вновь прижал к себе.

— Вик, я люблю тебя. Очень люблю. Однажды я чуть не потерял тебя. Эта картинка у меня до сих пор перед глазами, она преследует меня в кошмарах. Именно поэтому стал слишком осторожен и нерешителен. Я с ума схожу от желания, от твоего запаха, от мысли, что ты носишь под сердцем нашего ребенка… Но опасность… она рядом.

— Я верю в тебя.

— Ты слишком доверчива. А я в любом случае никуда тебя не отпущу.

— Не отпускай, — шепнула я, вздрагивая от его прикосновений, подставляя шею для поцелуя. — К черту новые отношения и осторожность. К черту страхи и сомнения. Я тебя хочу.

С этой ночи все изменилось и стало легче. Мы снова были вместе, и будущее не казалось таким страшным.

Я уступила Дрэго и появилась в парочке ток-шоу. Если честно, не самые приятные воспоминания, но и молчать смысла не видела. Особенно после того, как в одной из программ засветилась Инна. Бывшая подруга решила поделиться с миром воспоминаниями о моей жизни и романах. Полностью я не досмотрела, хватило пяти минут откровенной лжи и лицемерия, чтобы взяться за телефон и попросить старшего Н’Ери возбудить дело о клевете и обмане. Никогда не была злопамятной, но тут мое терпение лопнуло. Она зарабатывала деньги, а Нику это могло стоить свободы.

— Ее Андрей бросил, вот она и бесится, — сообщила мне Дашка при встрече, когда я в очередной раз приехала в наш городок для проведения следственного эксперимента.

— А я-то здесь при чем? — рассерженно поинтересовалась, размешивая ложкой пенку капучино.

Временами я позволяла себе немного кофе, и малышу нравился ванильный аромат. Дашка ограничилась молочным коктейлем.

— Насколько я знаю, при расставании он сообщил ей, что никогда не любил, что пытался таким образом вернуть тебя и так далее. Вот Инна и взбесилась.

— Дурак, — пробормотала я раздраженно.

Новое завещание З’Ерна наделало много шума среди хищников. Берт тут же попытался его опротестовать, он и сейчас пытается. Я сильно не переживала по этому поводу. Всеми вопросами, связанными с наследством, занимался Дрэго Н’Ери, который был полон решимости осуществить последнее желание старшего брата.

Следствие длилось пять месяцев, судебные разбирательства еще три. Мне казалось, что это никогда не кончится и будет длиться вечно.

На оглашение приговора я не ходила. Во-первых, на девятом месяце далеко не уйдешь, а во-вторых, я не была уверена, что смогу это вынести. Несмотря на все наши старания, закон был нарушен, а за это надо платить. Только чем и как?

Я не могла найти себе места, ходила из угла в угол, брала и откладывала телефон в сторону. Родители, которые остались со мной, пытались отвлечь, рассказывали о новорожденном Игорьке, сыне Даши и Лешки. Папа делился новостями о магазине и новых порядках в городе, передавал приветы от знакомых. Периодически он осторожно спрашивал о дальнейших планах и о том, когда я все-таки дам Нику согласие на брак.

— Ребенок уже скоро родится, а ты все тянешь, — вздыхал папа. — Ведь уже предложение сделал, у нас благословения попросил, и кольцо ты уже носишь. А выходить замуж не торопишься. Чего тянешь, непонятно.

Колечко, подаренное мне Ником на следующее утро после нашего примирения, было особенным. Небольшим, тоненьким, с крохотным бриллиантом и резными завитушками. Когда-то оно принадлежало бабушке Ника и теперь перешло ко мне. Его я приняла, а вот говорить заветное «да» не спешила. Сама не знаю почему, мне было хорошо и так. Даже беременность не могла заставить меня выйти замуж.

Большую часть времени я отмалчивалась, смотрела на часы и осторожно касалась рукой огромного живота, где затих наш малыш, словно чувствуя мою тревогу.

— Все будет хорошо, — прошептала я, застыв у окна и вглядываясь в желтеющую листву деревьев. — Все обязательно будет хорошо.

В кармане резко зазвонил телефон, и я, не глядя, кто звонит, ответила на звонок.

— Да?

— Тори, как вы там?

— Хорошо… А ты?

— Хорошо. — Секундная заминка и тихое: — Все хорошо, Вик. Условные два года, штраф, компенсация и блокировка зверя на три года… Все хорошо, Вик.

Я схватилась за подоконник и закрыла глаза, чувствуя, как жгут непролитые слезы.

— Вика, что? — Ко мне подбежал отец, но я мотнула головой, вслушиваясь в голос любимого.

— Ты слышишь? Вик?

— Слышу. Возвращайся домой, — прошептала я, стараясь, чтобы голос звучал привычно.

— Я скоро буду.

— Мы тебя ждем, — прошептала, прислонившись лбом к стеклу. — Ждем и любим.

— И я вас. Все закончилось, Вик. Все закончилось.

— Да.

Проблемы и тревоги закончились, а наша жизнь только началась. Я повертела колечко на пальце и внезапно поняла, что именно сейчас готова дать свое согласие.

— Люблю тебя.

— И я тебя, — прошептала в ответ и сбросила вызов.

А ведь действительно стало легче, словно камень с души свалился, и можно было расправить плечи. Тень Морозова больше не висела над нами, и счастье казалось как никогда близким.

— Ну что? — тревожно спросила мама.

— Все закончилось, — ответила ей и улыбнулась. — Мы свободны.

…Кровь была сладкой, дурманящей и очень вкусной. И человек под лапами все еще сопротивлялся, хотя знал, что умирает, чувствовал. Зверь успел поймать последний взгляд мужчины, еще сильнее вгрызся в горло. Захрустели ломающиеся кости, и сладкая кровь наполнила пасть.

Вкусно.

Облизнувшись, он поднял морду, чтобы встретиться взглядом со своим отражением. Огромная черная кошка с окровавленной мордой.

Сама смерть…

Один удар сердца, и он проснулся. Вздрогнул, открыл глаза, до боли кусая губы. За эти полтора года Н’Ери научился просыпаться бесшумно, сразу вырываясь из липких рук кошмара, не издавая при этом ни звука.

Крик застыл в горле, заклокотал, нарушая и сбивая дыхание. Холодный пот капельками застыл на лбу.

Мужчина осторожно повернул голову. Вика спала рядом, длинные темные волосы разметались по подушке, губы были чуть приоткрыты, а грудь плавно поднималась и опускалась.

Не услышала.

Ник еще некоторое время любовался в темноте женой, одновременно пытаясь успокоиться. Сердце возобновило мерный ритм, дыхание выровнялось. Лишь влажные от пота волосы напоминали о том кошмаре, который вновь не дал ему выспаться.

А ведь еще вчера Н’Ери казалось, что опасность миновала, после последнего кошмара прошло уже две недели, и Ник расслабился. Как выяснилось, зря.