Мария Сакрытина - Никаких принцесс [СИ]

А потом эта бита оказывается у меня в руках.

А потом инкуб падает на диван, как подкошенный, а я и без всяких лягушачьих лап отпрыгиваю к противоположной стене.

И? Что теперь?

Вопрос решается сам: дверь распахивается — в комнату врывается настоящий Дамиан. Видит свою копию на диване, тормозит. Переводит взгляд с инкуба на меня и, открыв рот, прижимается к уже закрывшейся двери.

Инкуб стонет, морщится, пытается подняться.

Я снова замахиваюсь битой, но Дамиан быстрее. Он выпаливает какое-то заклинание-скороговорку, вытягивает руку, и под инкубом прямо на диване распахивает пасть сверкающая пентаграмма. Мгновение — и демон снова падает без сознания.

Я опускаю биту.

И мы с Дамианом оба смотрим на демона. Флёр с него спадает — теперь он снова похож на Вейла. Беззащитного, жалобного, вызывающего сочувствие Вейла. Я чуть было не поворачиваюсь к Дамиану попросить отпустить его, но обрываю себя.

Да, мы оба смотрим на демона, и какое-то время в комнате царит тишина.

Разбивает её Дамиан.

— Виола, у нас проблема.

— Да?

— Нам нужно вместе с… ним, — он указывает на инкуба, — оказаться за пределами замка. Это коридор, бальный зал, снова коридор, парадная лестница, холл, снова лестница и двор до крепостной стены, по которой бродят тролли, а на воротах сидят горгульи. Нужно найти какой-нибудь наименее заметный способ преодолеть всё это расстояние, и я сомневаюсь, что использовать магию будет разумно в замке, где каждый злодей и его миньон может эту магию учуять. Что будем делать?

Мы переглядываемся. Потом дружно шагаем к инкубу, берём — я за руки, Дамиан за ноги — и тащим к двери.

И так по коридору. В бальном зале мы вызываем фурор: пары останавливаются, злодеи глазеют… А когда мёртвая невеста в заляпанной не то вином, не то кровью фате, хихикает: «Наконец-то этот мерзавец нарвался», вся злодейская братия разражается аплодисментами и советами, что сделать с заколдованным инкубом. Все женщины сходятся на том, что ему нужно оторвать одну часть тела (нет, не голову), мужчины же оказываются более изощрёнными.

Дамиан изумлённо моргает, слушая это, смотрит на меня, а потом, когда мы выбираемся в коридор и становится потише, спрашивает:

— Ты ещё считаешь, что я хочу стать Тёмным Властелином?

— А что? — усмехаюсь я. — Они изобретательные.

Инкуб у нас на руках пытается очнуться и дёргается — Дамиану приходится снова приложить его заклинанием.

А потом выясняется, что портал-зеркало, через которое мы сюда пришли, выражаясь конкретно, дал дуба. То есть, не просто превратился в дуб, а ещё и дупло закрыл.

Дамиан с тоской смотрит на него, потом на спящего инкуба. И шепчет мне: «Я не могу одновременно работать над порталом и держать этого скованным!»

— Проблемы, милые? — раздаётся за спиной. Я оборачиваюсь: невеста с кавалером-человеком. Она с улыбкой цепляется за его руку, человек же — мужчина возраста моего папы, красивый и смертельно-бледный — выглядит так… Ну как и должен выглядеть нормальный мужчина под руку с мертвячкой.

— О, у вас портал закрылся? Может, воспользуетесь моей каретой? — Невеста делает приглашающей жест, и прямо перед нами возникает чёрная, как ночь карета, запряжённая воронами размером со свиней.

— Благородная леди, мы признательны за предложение, — начинает Дамиан, но я перебиваю:

— Конечно!

— Ну и прекрасно, — улыбается во все свои гнилые зубы невеста, и её кавалер торопливо открывает дверцу.

— Виола, что ты делаешь? — шепчет Дамиан, но я подхватываю инкуба под руки и тащу к карете.

— Всё нормально, я фея, у меня наитие.

Ну не объяснять же мужчине, что когда женщина восхищается, что другой мужчина «нарвался», она поможет наперснице сделать так, чтобы он «нарвался» ещё сильнее.

Всю дорогу до Ниммерии «невеста» даёт мне советы, что сделать с отцом Вейла, как долго и сколько раз. Я киваю, а кое-что даже записываю углём на обрывке её истлевшего савана. Дамиан с кавалером сидят напротив и смотрят на нас с одинаковым ужасом, а очнувшегося инкуба никто даже не заколдовывает — он и так сидит тише воды ниже травы.

— Виола, — уже в спальне Вейла, когда запряжённая воронами карета с карканьем скрывается в ночи, говорит Дамиан, — а ты не думала о судьбы Тёмной Властительницы? У тебя бы получилось.

— Ничего ты не понимаешь, — я сижу рядом с дрожащим, снова скованным инкубом и слежу, как Дамиан что-то опять чертит на полу. — Это женская солидарность. Дружить против мужчин легко и приятно.

Дамиан бросает на меня странный взгляд.

— Теперь я понимаю, почему во всех учебниках вызов двух суккуб помечен знаком «очень сложно», а вызов двух инкубов — «сможет даже начинающий».

— Да нет, просто все демонологи наверняка мужчины.

— Не все, — Дамиан смотрит на инкуба. — Виола, отойди от него, он тебя боится. А то мы так ничего не добьёмся.

— А можно я ему сначала напомню, как он меня целовал, когда я просила, чтобы он прекратил?

Дамиан меняется на глазах.

— Он тебя целовал?!

Инкуб, сжавшись, переводит взгляд с меня на Дамиана — в замешательстве, кого бояться сильнее.

Сегодня явно не его ночь.

И всё-таки мстить мужчины умеют лучше. Мне бы, несмотря на все советы, в голову не пришло чертить вокруг демона колдовской круг крысиной отравой. Или чем-то похожим, хотя по запаху это вполне может быть и людская отрава — я сбегаю в потайную комнату, а мрачный Дамиан остаётся. Около часа потом из-за закрытой двери в спальню доносится грохот, там что-то искрит и шипит.

А я впервые задумываюсь: если момент настанет, и мы с Дамианом поссоримся или не дай бог даже расстанемся… Надо тогда или проситься к Роз на постоянное место жительство — хотя рассерженный демонолог тебя и под землёй, полагаю, найдёт. Или замуроваться в Зачарованных Садах — к феям никто в здравом уме не сунется.

По всему выходит, что нам с Дамианом суждено жить «долго и счастливо». Потому как другие варианты просто не предусмотрены. Я же не хочу злить демонолога, да?

Не нравятся мне эти мысли. Надо тоже стать какой-нибудь крутой волшебницей, чтобы если что достойно ответить. А то Дамиан, кажется, ревнивый…

С этим, опираясь на чей-то гроб, я и засыпаю. И снится мне, конечно, снедаемый ревностью Дамиан, находящий меня под землёй. А король гоблинов ему в этом деятельно помогает.

Потом сон странным образом даёт крен в сторону магии: я стою перед зеркалом и вместо себя-феи или даже себя-жабы вижу… Себя-колдунью. Этакая классическая ведьма, только ещё не старая, но уже жуть как уродливая. Нет, к бородавкам я ещё жабой привыкла, но вот крючковатого носа у меня тогда не было, и волосы тоже были на месте.

Я улыбаюсь отражению, и оно тоже улыбается в ответ, показывая все свои десять жёлтых кривых зубов.