Марина Александрова - Время любить

— О, боже, — закатила глаза Соль, — ну и чей это ночной горшок, согласно легенде? — фыркнула она.

— Как ты можешь, — цокнул он. — Это прах.

— Еще лучше.

— Прах самой Лурес, — восхищенно сказал мужчина. — Согласно легенде, когда-то давно шесть верховных богов ступили во плоти на эти земли и прожили здесь одну жизнь, уча людей, аланитов, оборотней и ритаров, как им следует жить и кого почитать. Когда же их земной срок подошел к концу, они оставили прах от своих тел как залог мира и благоденствия этих земель. С тех самых пор каждому храму в шести разных концах страны досталось по такой вот урне.

Соль лишь усмехнулась, невольно покачав головой.

— Не могу поверить, и это я слыву любителем детских сказок. Ты правда веришь в это? — посмотрела она на Кирана.

— Не знаю, — пожал он плечами, — звучит красиво.

— Шесть подозрительных личностей завещали свои трупы кучке фанатиков? Ты хочешь сказать, это красиво? — нахмурилась она. — В морге при университете нечто подобное происходит каждый день.

— Ну, не в таком прочтении точно, — усмехнулся он.

— Интересно, что там внутри? — девушка сноровисто подхватила урну с постамента, на котором она стояла под магическим куполом, и столь же ловко откупорила крышку, заглядывая внутрь.

Жаль только, хорошенько разглядеть содержимое ей так и не удалось. Под гневные окрики служителя храма молодой паре пришлось спешно покинуть святилище, а в тот же день и город.

Неожиданно всплывшее воспоминание заставило меня глубоко вздохнуть и усмирить разошедшееся сердцебиение. Киран тогда знатно на меня обиделся, назвав вандалом, но у меня и в мыслях не было осквернять чью-то святыню. Мне просто было интересно, что внутри.

— Я чувствую, ты наконец-то поняла всю серьезность ситуации, — отпуская меня, сказал мужчина. — И это правильно, — подтолкнул он меня в сторону стоявших столов.

В этот самый момент к нам устремился один из людей — тот, кто, должно быть, отвечал за подготовку к ритуалу. В руках он держал самую ненавистную для меня вещь — петлю Двуликого. Ничем не примечательный на вид кусок веревки, что полностью блокировал мой дар, превращая ту, кем я привыкла быть, в обыкновенного человека. И как бы я порой ни мечтала стать обычной, но я никогда не была такой. Я привыкла чувствовать этот мир сквозь призму собственного дара. Лишиться его, пусть и на время, было страшнее всего.

— Наконец-то, — довольно сказал Элтрайс, принимая из рук своего помощника то, что предназначалось мне. — Прости, но у меня и без того много дел, чтобы неустанно присматривать за тобой, — сказал он, надевая на меня петлю.

Мир вокруг тут же стал иным. Будто исчезло что-то важное, какая-то часть, без которой я не могла ни слышать, ни видеть, ни осязать в полную силу. Но было и нечто приятное в том, что появилась петля: путы на моих руках тут же исчезли, оставляя кровавые борозды на коже, которые не спешили заживать.

Не скрывая облегчения, я потерла онемевшую кожу на руках.

— И? — поинтересовалась я. — Как ты собираешься это провернуть? Может быть, ты рассчитываешь, что я добровольно соглашусь отдать собственную силу, как та женщина в больнице?

Элтрайс усмехнулся, но все же соизволил ответить.

— Так во дворце тогда была ты, — утвердительно сказал он. — Честно сказать, я догадывался, особенно после того как твой дружок попытался убить меня. До сих пор не могу понять: что же ему помешало? — обращаясь будто к самому себе, пробормотал он. — Но, должен признать, твой вопрос задан по существу. И не стоило влезать в наши с Ани дела, — как бы между прочим добавил он, упоминая ту, что я привыкла называть Терезой. — Мне не нужно твое согласие, чтобы извлечь твою силу и сделать энергетический выброс. Эчари сами впитают эту энергию, и ее окажется более чем достаточно. Видишь, — широко развел он руки, — я даже не спрашиваю, куда ты дела сосуды, что я приготовил для этого случая, или где все мои исследования. Я разберусь с этим сразу после того, как решу свои первостепенные проблемы. Например, я могу стать героем, который спас Империю. Неплохо, да?

— Я бы сказала, что это несколько примитивно, — пожала я плечами, подходя к одному из столов. — Как ты собираешься меня убить, могу я поинтересоваться? Ты же не думаешь, что эта штука делает меня смертной, — указала я на веревку на своей шее. — Стоит тебе ее снять, как я оживу, — пожала я плечами, усаживаясь на один из столов.

— Не думаю, что это так…

— Это так, — не дав ему договорить, уверенно заявила я.

Честно сказать, я не имела ни малейшего понятия, что со мной будет, если меня по-настоящему убить, когда на мне эта петля. Но врала я гораздо дольше и лучше, чем этот невменяемый паршивец.

— Ты уж просто поверь мне.

— Ты забываешь, кто изобрел эту вещь, так что не стоит меня недооценивать, я прекрасно знаю, как она…

— Да, да, я в курсе, — подняла я указательный палец, — но, по-моему, это ты забываешь, кто периодически вынужден таскать эту штуковину на себе, — указала я уже на себя. — Так что без обид, малой, но затея твоя так себе. Не стоило так поспешно валить того мужика с золотым гнездом на голове, — пожала я плечами, немного поерзав на каменном столе. — Но, если хочешь, можешь, конечно, попробовать. Только давай подберем что-нибудь не слишком обременительное. Сразу предупреждаю, удушение я не люблю. У меня потом веки отекают.

Элтрайс слегка улыбнулся, подходя ко мне ближе, и, кивнув кому-то на другом конце поляны, вновь посмотрел на меня.

— Я все же попробую, если ты не против?

— Конечно, — легко согласилась я, внутренне обмирая от страха.

— Ты забавная, — усмехнулся он, — жаль, что у нас совершенно нет времени на более близкое знакомство.

— Да брось, — отмахнулась я, — это уж точно ни к чему. Мне оставаться тут или пересесть? — деловито поинтересовалась я.

— Хочешь сказать, что даже не попробуешь сопротивляться? — изогнув бровь, поинтересовался он.

— Зачем? — зеркально повторив его жест, вопросом на вопрос ответила я.

Мне так и не удалось услышать его ответ, потому как во внутреннем дворе его резиденции появилось новое действующее лицо.

Рейнхард Эль Ариен вошел так, точно это он был хозяином этого места. В окружении личной охраны он выглядел уверенно. Так, словно он и Элтрайс — союзники и единомышленники, никак не меньше. Я не видела его с той ночи в подвалах его резиденции. Что ж, по крайней мере, внешне он ничуть не изменился с тех самых пор. Меня всегда поражало то, как этот мужчина умеет владеть собственными эмоциями. Точно искусный дрессировщик, он всегда держал их в узде, не позволяя даже малейшей тени своих истинных чувств отразиться на его лице или поступках. Его железная воля некогда восхищала меня. Что ж, она восхищает меня и по сей день. Вот только именно это его качество сейчас играло против меня. Он сдерживал свою боль, ненависть и обиду к тем, кого считал своей семьей, когда это было необходимо. Он уничтожил их, когда необходимость быть рассудительным отпала. Иногда мне казалось: если этот аланит точно знает, что нужно для процветания его Дома и страны, то он никогда не будет сомневаться в том, что следует предпринять для этого.