Марина Александрова - Время любить

— Господин, вы звали меня? — глубоко поклонившись, поинтересовался он.

— Тис, только посмотри, что у меня есть, — довольно осклабился Дриэлл, вставая сбоку от меня.

Невзрачного вида мужчина выпрямился и непонимающе посмотрел сперва на меня, а уже затем на своего хозяина, словно спрашивая, что все это значит.

— Не понимаешь? Просто представь, что если бы силу, которую можно получить, совершив десятки жертвоприношений, можно было бы изъять всего у одного существа? Вот именно такое существо ты сейчас видишь перед собой. Жаль, у меня нет времени выяснить, что приключилось с приготовленными к случаю сосудами, но, думается мне, тут, — небрежно кивнул он в мою сторону, — кое-что останется и для меня. Подготовь все во дворе, начнем минут через десять, я думаю, — улыбнулся Дриэлл, отпуская своего слугу.

Дверь за Тисом затворилась, но спустя всего несколько секунд приотворилась вновь. На этот раз вошедший мужчина даже не потрудился постучать. Этого аланита я узнала сразу. Не могла не узнать, ведь, как ни крути, но лицо такой личности, как Император Алании, почему-то хорошо отпечатывается в памяти.

Мужчина буквально излучал нервозность. Он казался не на шутку разгневанным и одновременно встревоженным. Но так или иначе не признать в нем Императора было невозможно. Чего стоил его венец, выкованный так искусно, словно и впрямь существуют золотые ветви и листья, из которых возможно сделать нечто подобное.

— У тебя хватило наглости послать за мной? — оскалился мужчина, даже не пытаясь изобразить вежливость.

Следом за ним в гостиную вошло еще четверо охранников, молчаливой тенью следовавших за своим Императором.

— Что ты вытворяешь?!

Казалось, юный Император не проявил никакого интереса ко мне, что, считай, сидела в самом центре комнаты. Все его внимание и гнев были направлены на Дриэлла.

Все произошло быстро. Элтрайс даже не потрудился разыграть представление для своей жертвы. Не было ни приветствия, ни извинений, ни попыток все объяснить, дабы насладиться моментом триумфа. Его стражники действовали быстро и слаженно. Короткие замахи мечами — и Император остался совершенно один. Четверо его охранников, словно внезапно устав, упали без сил. Четыре смерти ударили меня так, как не смог это сделать Дриэлл. Я молча сидела на стуле, который он так любезно выделил мне, и боролась с отдачей, которая пришла ко мне с гибелью этих аланитов. Я знала, понимала, что все это не просто так, и, раз я вижу все происходящее, значит, совсем скоро не станет и меня. Он был уверен в этом.

Одним плавным движением он преодолел расстояние, что разделяло его и Императора, и только сейчас я заметила в руке Элтрайса небольшой изогнутый нож с зазубринами на лезвии. Откуда он взял это исконное оружие ритаров, мне оставалось лишь догадываться.

— Как ты…

Договорить Император не успел. Один замах и, казалось бы, легкое касание — и из его горла хлынула кровь.

«Пять», — единственная связная мысль, что вспыхнула в моем сознании, в то время как я начала задыхаться.

— Сделайте как надо, — кивнул он куда-то мне за спину, бросая нож, которым всего секунду назад убил Императора, на пол. — Все должно выглядеть как спланированное нападение.

Ни тени эмоции. Ни сожаления, ни гнева, ничего. Лишь отстраненное удовлетворение от происходящего. Вот, пожалуй, все, что я могла разглядеть на его лице.

— Пойдем, милая, нам тут не место, — обратился он ко мне, беря меня на руки.

Словно во сне, я не пыталась сопротивляться. Все произошедшее было столь сюрреалистичным, что я не могла даже пошевелиться, лишь машинально обернулась, чтобы увидеть, как четверо стражников обрывают еще три жизни плененных ритаров.

«Шесть, семь, восемь», — почему-то продолжала считать я, смотря на то, как расползается алая кровь на дорогом ковре, на котором осталось восемь бездыханных тел.

Мы уже успели пройти длинный безлюдный коридор, когда пространство вокруг разрезали испуганный женский крик и мужские возгласы, призывающие к возмездию и сообщающие всем и каждому о произошедшем нападении.

Мимо нас проносились спешившие в гостиную воины и слуги, это стало напоминать встревоженный улей. Вокруг все кричали, всхлипывали или раздавали команды. Каждый из актеров этого театра абсурда точно исполнял положенную ему роль, разыгрывая представление для своего хозяина.

— Некоторые думают, что игры за власть очень сложные, — неожиданно заговорил Трайс, продолжая удерживать меня на руках, точно я была главной ценностью его жизни, — но это не сложнее, чем любая другая игра. Ты любишь играть, м-м?

Этот его последний вопрос точно скинул оцепенение с моего разума, в котором он пребывал от всего увиденного.

«О, игры я любила всегда», — неожиданно мне вдруг стало смешно, и я невольно усмехнулась. Вот только что с моим раскладом на этот раз?

Киран привычно скользил по извилистым коридорам тени, и мир вокруг казался глухим и безмолвным. Странно спокойным и в то же самое время умиротворенным. Когда он впервые провалился в тень, это безумно напугало его. Ему показалось, что его заживо похоронили под толстыми слоями чего-то эфемерного, но в то же время вполне ощутимого и реального. Имея предрасположенность к магии, он изучал теорию о слоях, что была весьма популярна у ученых магов Эйлирии. Но то, что когда-то рассматривалось лишь как вероятность, стало реальностью для него, стоило его дару измениться. Почему так произошло? И почему, будучи целителем, он не умел ничего подобного, он не знал. Возможно, стоило более глубинно изучить этот вопрос, вернувшись в библиотеку родного дворца. Сейчас он знал, что если бы тогда ему не было бы настолько все равно, что с ним происходит и он сделал бы это, то, возможно, сейчас все сложилось бы совершенно иначе.

Но к чему сожаления? Что случилось, то случилось. Они все пришли к тому, что имеют. Та боль и тот гнев, что однажды изменили его жизнь… он не может больше позволить себе тонуть в водах той апатии, что однажды захлестнула его.

Выйти из тени — все равно что пройти сквозь упругую, но податливую стену. Мир вокруг всегда оглушает. Оживают звуки и краски, приходят в движение те, кто окружает его в реальности, обретают форму и плотность объекты вокруг. Он вынырнул в самом сердце сражения. Именно тут, перед тем как уйти в тень, он ощущал Соль. Все происходящее сейчас напоминало собой безумие. Яростная схватка в небе, не менее ожесточенная — на земле. Повсюду кровь, боль и смерть… Именно чужая смерть захлестнула его, он ощутил ее каждой клеточкой своего тела, словно пропуская через себя. Невольно бросил взгляд на землю и увидел, как мучается в предсмертной агонии совсем еще юный аланит. Киран опустился на колени рядом с мужчиной и осторожно положил ладонь на его лоб. Он забрал его боль, и последний вздох стал для того избавлением, принося ему вечный покой.