Лана Ежова - Страж Вьюги и я [litres]

– Говорят, их было больше.

Я хмыкнула – ну, тогда все ясно. Рассказ уже стал байкой, которую передают обычно с преувеличением. Как бы вообще там одна особь не напала – тогда поверю, что Фрост одолел ее за считаные минуты.

Жилища встретили нас темными окнами. Хельгу, понятное дело, никто не ждал, а вот отчим ради приличия мог бы и не ложиться спать – я же проявила вежливость, пообещала проводить его завтра.

– А было бы уморительно, если бы Фрост узнал, что у него появилась зазноба, – под нос пробормотала Хельга.

Но я услышала и шутливо ткнула ее в плечо.

– Угу, я обхохочусь, прежде чем он заморозит меня своим ледяным взглядом. Спасибо тебе, дорогая. Умеешь устроить подруге веселье!

– Да ладно, не переживай, не узнает, – легкомысленно отмахнулась Хельга. – Все обойдется.

Мне бы ее уверенность…

Заходили мы домой традиционно одновременно. Низкий заборчик между дворами позволял видеть двери и веранды – удобно, если дружишь с соседями.

– Доброй ночи, Изольда!

– Сладких снов, Хельга!

Переступив порог, я первым делом слила излишек силы в центральный накопитель защитной системы. Мое жилище одно из самых надежных в городе, поэтому я сплю крепко до утра. Только за это обожаю свою профессию.

Вешая куртку, невольно присмотрелась к меховой шапке на полке и хихикнула. Одежная щетка и вовсе вызвала непреодолимое любопытство – я даже потыкала ее пальцем, выясняя степень жесткости. И все же поцелуй с Фростом – лобызание пушистой шапки или шероховатой щетки?..

Ох, это все ки! Она виновата, что мне смешно до сих пор. Но в одиночку хохочут ненормальные магички, поэтому о поцелуях с бородатым стражем больше не думаю, все равно не узнаю, каково это.

Я полагала, придется готовить ужин, но о нем побеспокоился отчим: сварил с крупными кусками телятины суп и достал из погреба соленья. А еще на столе ждала коробка «Ольрионской ночи», моих любимых конфет, и записка.

«Милая Изольда! Прости, что перед отъездом я повел себя, как свинья. Я мечтаю обнять твою маму и сестру, но при этом боюсь покидать Вьюгу. Я всю свою жизнь выслеживал пушного зверя, что буду делать в приморье? Прости старого дурака, сила воли покинула, я сорвался и наделал глупостей».

Марон еще сокрушался, что не сумел заменить отца, что оставляет без мужской поддержки, но верит в мое благоразумие. Закончив читать, я даже посочувствовала ему – нелегко в зрелом возрасте срываться с насиженного места и обживать новое.

Понятно, после визита к Хельге ужинать не хотелось, а вот конфеты я отнесла в спальню. Приняв ванну, не удержалась и съела целых пять штук, хоть сладкое на ночь вредно и вызывает бессонницу.

День выдался тяжелый и насыщенный, поэтому мне ничто не помешало провалиться в сон.

– Невеста без сознания, я не могу проводить обряд! – Сварливый мужской голос ворвался в сон, разбивая его на сотни осколков.

Я открыла глаза – и тотчас зажмурилась.

Как же много света! Под веками словно огнем жгло. Виски ломило, голова напоминала тяжеленный булыжник. Мысли походили на улиток, которых посреди весны одурманил внезапный мороз.

– Но деньги вы брать можете? – язвительно спросил второй мужчина.

Лежа на чем-то твердом, я ощущала холод под спиной. Странно, у меня мягкая кровать, а недавно купленные светочи отлично обогревали спальню.

Новая попытка открыть глаза увенчалась успехом. Часть обзора скрывал длинный белый мех. Сдув его в сторону, обомлела. Я с первой секунды узнала стену в храме богини Матери.

Боги мои… я не дома?!

В голове чуть прояснилось, и я смогла яснее осознать свое положение. А оно было горизонтальным. Я лежала на каком-то меху в храме. Как я здесь оказалась? Серые плиты пола, ряды горящих свечей вдоль стен. И ноги… Неподалеку стояли модные в столице сапоги, охотничьи валенки и кожаные туфли без задников, которые выглядывали из-под темно-синего балахона. Понятное дело, вся эта обувь находилась на ногах трех мужчин. Рассмотреть их, не выдав, что очнулась, не удавалось.

– Послушайте, я согласился допустить вольность в обряде, но невеста все еще не пришла в себя!

Истеричные нотки в голосе позволили опознать его обладателя, жреца Трайна.

– Моя любимая переволновалась и уснула, – заявил его невидимый собеседник. – Это не повод отказывать в нашей просьбе.

– Темные вы люди! – вспылил Трайн. – Если кто-то в беспамятстве, богиня такой союз не признает!

– Я гляну, что с девочкой, – произнес знакомый басок решительно, но при этом с ноткой неуверенности.

Отчим? Что он здесь делает?

– Иди. Если моя невеста не проснулась, растормоши ее.

В висках пульсировала кровь. Я и третьего мужчину наконец узнала. Кастор Кастанос. И он собрался жениться на мне, а отчим помогал!

Торопливые гулкие шаги – и вот уже холодные руки Марона раскрывают пушистый мех, в который я была укутана.

Легонько похлопав по щекам, отчим взволнованно зашептал:

– Прости, прости, Иза! У меня нет иного выхода. Я задолжал Кастаносу, и он захотел твой дом… вместе с владелицей. Тебе придется выйти за него замуж.

Миленькие пожелания у некоторых! Вот только продажа людей запрещена, как и принудительное замужество.

Ярость стремительно пробивалась сквозь апатию и сонливость. Сейчас поднимусь – и как устрою им всем тут! Продажному жрецу реденькую шевелюру подпалю, подлому отчиму лицо расцарапаю! Ну а Кастаносу охоту жениться на бесчувственных девушках отобью… как недавно Йохану.

Как ни силилась, пошевелила только рукой, тело слушалось плохо. Не отвечала и магия. Впечатление, что мой резерв выкачали и выскребли до донышка.

– Я знаю, ты девочка умная и сейчас слышишь меня, – горячечно шептал Марон, гладя меня по голове. – Я не мог иначе, а ты справишься, я знаю. Ты сильная, Изка. Сейчас притворись покорной, все равно ты увешана уршилем и под зельем подчинения. Выйди за него замуж, Иза, и отрави скотину, ты же целительница, никто ничего не поймет.

Какое радикальное решение проблемы и удобное для Марона! Совершив преступление, я уже не смогу пожаловаться на него. Принуждение к браку, похищение, а главное, нападение на стража крепости-града – срок каждому в этом храме выйдет приличный.

Я прикусила язык, надеясь, что боль поможет сбросить оцепенение. Добилась только подвижности рук, ноги оставались как чужие.

– Вижу, невеста моя очнулась? И добрый папочка дает родительское благословение? – ядовито поинтересовался Кастанос, голос его прозвучал совсем рядом. – Поднимись, дорогая!

Застигнутый врасплох отчим на коленках отполз в сторону, открывая мне обзор на черноволосого дельца, протягивающего руку.

Я хотела высказать все, что о нем думала, но вместо этого покорно встала и вложила свою ладонь в руку. Сопротивляться подавляющим волю чарам не хватало сил, и я безропотно пошла рядом с негодяем, когда он повел меня к алтарю.