Лана Ежова - Страж Вьюги и я [litres]

– Теперь ты будешь говорить только «да», – тихо приказал Кастанос. – Уяснила, дорогая? Кивни.

Я послушалась, чувствуя, как к глазам подступают злые слезы. Выхода нет? Я влипла?

Рукав нежно-бирюзового, цвета весны, как предпочитали на севере Латории, свадебного платья чуть задрался, демонстрируя браслет из зеленых с красной искрой камней. Уршиль. Отчим не соврал, помимо зелья подчинения, за использование которого дают пять лет, на меня надели блокиратор магии.

Лучшая выпускница отделения защитников, гордость ректора КУМа, я оказалась не готова к предательству близкого человека. Защитница, которая не смогла постоять сама за себя. Посмешище…

У зелья подчинения особенно неприятен побочный эффект, который провоцирует слезливость. Я ведь не плакса! И никогда раньше не опускала руки, борясь до последнего.

И сейчас не сдамся! Пускай Кастанос женится – брак подтвердить он не успеет.

Слезы отступают, если отвлечься. И я взглядом заскользила по стенам храма. Фрески, кружево позолоченных узоров, вычурные подставки для магламп и мудрые изречения великих жрецов древности. Наставления и правила богини Матери. В воздухе витал сладковатый аромат благовоний. Толстенная книга с ходом обряда раскрыта на алтаре.

Как же странно видеть подобное благолепие, когда идешь к фальшиво улыбающемуся жрецу! Высокий, но полноватый, в просторном синем балахоне, он напоминал нетерпеливого падальщика, поджидающего свою часть добычи после пиршества хищников.

Я отвернулась, не желая смотреть, как тот, кто должен чтить заветы богини, цинично попирает их. Взгляд уперся в скамьи первого ряда, утопающие в полумраке. Зелье сказалось и на зрении – мне показалось, что тьма шевельнулась, оживая… Моргнула – нет, привиделось. Галлюцинации или бурное воображение?

– Дети милосердой богини Матери, мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями прекрасного события.

– Короче можно? – без стеснения спросил наглый Кастанос.

К чести жреца, он не отреагировал.

– Мужчина и женщина, любя друг друга, согласны заключить союз сердец и душ и нести радости и горести вместе. Дабы жизнь совместная напоминала первый снег чистотой, входите ли в супружество без зароков? Есть ли девица, которой ты, жених, обещал свое покровительство? – неумолимо задавал жрец положенные вопросы.

– Нет, – скривился Кастанос.

А жаль! Я бы обрадовалась, явись сюда обманутая девушка с требованием остановить церемонию. На свадьбах случались всякие курьезы, правда, я о них только слышала, сама не была очевидицей.

Жрец медленно, будто издеваясь, обвел пустой зал внимательным взглядом и торжественно спросил:

– Есть ли мужчина, которому ты, невеста, обещала свою руку раньше?

– Да.

Тьма обрела плотность. Массивная фигура, выступив из сумрака, угрожающе выросла за спиной Кастаноса.

– Она обещала мне, – глухо произнес Фрост.

Лицо потрясенного жреца вытянулось.

Кастанос, резко обернувшись, выпустил мою ладонь. Отчим, пятясь, наткнулся на треногу с курильницей, и медный звон покатившейся подставки вернул всех к реальности.

В храм Фрост пришел в форме стража, которую не скрывала расстегнутая куртка. Из-за ее полы выглядывал, хищно серебрясь, заткнутый за ремень боевой топор.

– Изольда Эйк, это правда? – В голосе жреца отчетливо был слышен испуг. Быстро смекнул, чем ему грозит бракосочетание без согласия невесты? – Ты давала иному мужчине слово?

Подчиняющее зелье, приказ похитителя говорить «да», шутка Хельги насчет моего жениха – все сложилось воедино.

Понукаемая чарами принуждения, я со злорадством подтвердила:

– Да.

– Нет! – Кастанос в ярости сжал кулаки. – Это моя невеста!

Но никто его не слышал.

– По традиции с-северных земель, Изольда Эйк обязана выполнить з-зарок, – заикался жрец, нервно вцепившись побелевшими пальцами в край алтаря, – если мужчина настаивает.

– Настаиваю. – Скользнув между мной и дельцом, Фрост оттолкнул последнего своим могучим телом.

Кастанос, грязно ругаясь, бросился на стража – споткнулся и растянулся на полу. Краем глаза отметив, что он не поднялся, вмиг об этом забыла, когда осознала страшное – фарс со свадьбой не закончился!

– Объединяя свои судьбы, в знак любви и верности перед ликом богов… – торопливо бормотал жрец.

Церемонию не остановили. Ее продолжали! Но уже с другим мужчиной.

Меня бросило в жар. Как же так? Я просто сменила жениха? Но я не хочу замуж! Только не за Глыбу!

Паника завладела мной полностью, но завопить, что против, я не могла. Я хотела всего лишь избежать свадьбы с Кастаносом! Не выйти за Фроста! Нет!

– …возлюбленные, благословленные милосердной Матерью, соедините свои руки. – Жрец умолк в ожидании, когда мы выполним условие ритуала.

Фрост посмотрел на меня пытливо. Я застыла, едва ли не впервые отметив его странные глаза. Зелено-карие, с желтыми крапинками. Такие очи у горного хищника – янтарного ирбиса, прозванного охотниками золотой молнией.

В воздухе повисло напряжение. Секунды летели. Страж молчал, я – тоже.

Вскинув темную бровь, Фрост внезапно взял меня за руки – они утонули в его широких ладонях. Боги, если он сожмет мои пальцы, вмиг переломает…

Страхи оказались беспочвенны, страж держал аккуратно, контролируя свою силу. В этот момент я боялась его и одновременно испытывала неведомое ранее ощущение – впервые мужские руки успокаивали, обещали защиту. И я пожелала, чтобы мгновение переросло в вечность… К счастью, наваждение быстро схлынуло.

– Люби и береги жену… – Жрец осекся, сообразив, что не знает имени нового жениха.

– Эйден Фрост, – подсказал страж после секундной заминки.

Вот теперь я запаниковала по-настоящему! Что он делает? Неужели не видит, что я против?

– Люби и береги жену, Эйден Фрост. Люби и почитай мужа, Изольда Фрост. Будьте счастливы, дети милосердной Матери! – Взмокший жрец вздохнул с облегчением.

Я же забыла, как дышать, опасаясь, что прозвучат страшные слова. Увы, жрец о них помнил.

– А теперь скрепите союз поцелуем! Да пребудет с вами милость Матери! – торжественно закончил он церемонию и посеменил прочь.

– Ты еще об этом пожалеешь, Изольда! – прошипел встающий с пола Кастанос.

От неожиданности я дернулась в сторону. Почти дернулась… Огромный капкан по имени Эйден Фрост захлопнулся: одна теплая ладонь легла мне на спину, вторая уверенно накрыла затылок.

Поцелуй ошеломил. Губы у стража оказались мягкими и настойчивыми. Так внезапно, напористо-искушающе меня еще никогда не целовали…

И я растворилась в ощущениях, отдалась всецело им, хмелея от ласковых, неожиданно пьянящих прикосновений мужских губ. Ноги ослабли, пол под ними качнулся – и опорой стал мой случайный муж.