Павел Абсолют - Мертвая оболочка

Я представился и поведал, что веду дело Амассу Рюйго. Даже спрашивать ничего не пришлось, слова полились потоком - настолько ее достали однообразные будни и одинаковые лица. Условия ее содержания были вполне приличными. Еще бы представительницу рапторов отправили в блок с плохими условиями. Ей на год запретили колдовать, что являлось стандартным методом лечения Безумия Силы. Также она посещала многочисленные терапии и общие медитации по управлению гневом и повышению доверия к окружающим. Леоке оставалось "отсидеть" меньше половины своего срока. Про мое дело ничего нового не добавила, впрочем, я и не ждал никаких сюрпризов. Как и от Астонис.

Калем обнаружился среди кучи эсперов с нарушениями психики. Судя по всему, у них повреждено Сознание. Тут многие эсперы в Ин-дарт расхаживали с аурными травмами разной степени тяжести. Окружающие перекидывали мяч, называя какое-либо съедобное растение. Скорее всего, развивающая игра. Псиону среди них было явно скучно. Его лицо выражало уныние и безысходность. К моему удивлению я заметил крохотного зверька при нем, похожего отдаленно на окенарскую куницу.

Никаких откровений Астонис по делу пропажи трех людей мне не принес. Задав множество стандартных вопросов формальности ради, я мельком поинтересовался его фамильяром. Калем коротко пояснил, что взять питомца ему рекомендовал его лечащий врач. Псионы по словам парня очень плохо сходятся с фамильярами, поэтому пришлось поездить по всем питомникам острова. Также помогли клановые связи. Я не стал долго расспрашивать его о личных делах, поскольку это могут счесть подозрительным в будущем. Некий туманный план у меня образовался почти сразу, но действовать в ближайшее время нельзя. Не хочется, чтобы нападение на Калема связали со следователем Кински.

Недолго думая, я покинул Джи-дарт, взяв билет на вихрелет до Тытлага. Часть багажа в том числе и пишущую машинку, отправил сразу в Блайншвик по почте, чтобы не таскать с собой. Прибыв на тот самый вокзал, где меня однажды обобрали чуть ли не до нижнего белья, сразу приметил группу карманников. Это не были те же самые лица, хотя одного из них я смутно узнал. Проходя мимо, я пустил по компашке под ноги несильную воздушную волну. Незадачливых воришек опрокинуло на пол вокзала и протащило несколько ярдов. Видимо, со стороны было заметно некое мрачное удовлетворение, украсившее мое лицо, так как шедшая рядом пожилая женщина в дорогих одеждах негодующе что-то пробурчала мне вслед. Вот дура, они ведь именно к тебе присматривались. Старушка не стала устраивать скандал с эспером (я путешествовал без офицерских знаков отличия). Ничего, обойдусь и без вашей благодарности, тин.

Уже на первый день пребывания в родном городе я обнаружил своего давнего товарища. О, теперь Зарт обретался вместе с людьми Слепого Чена. Смог скопить на вступительный взнос, молодец. Я решил сделать Зарту "подарок" по такому случаю. Мой поступок можно считать почти праведным. Заветами Гайи месть вполне допускалась, но необходимо знать меру и не переступать черту. Например, если навредили твоему близкому, то не стоит мстить близким твоего недруга - они-то ни в чем не виноваты. Я как следует запомнил ауру парня, так что мог спокойно преследовать по городу, даже не попадаясь на глаза. Через день появились подходящие условия: темным вечером Зарт шел один по полупустым заснеженным улочкам. Убедившись, что в округе нет эсперов или патрулей Контроля, я надел простую белую маску и нагнал парня. Зарт и пикнуть не успел, как я подхватил его и занес в ближайшую подворотню.

- Что...

Звонкая пощечина заставила его замолкнуть, а волна духа прижала тело Зарта к заснеженной земле. Я навис над юным воришкой.

- Я ничего не крал, клянусь! - запаниковал тот.

- Ты понесешь заслуженное наказание, падаль. Считай свою боль -- искуплением за грехи.

- На помощь!

Лезвие духа высокой концентрации вышло не слишком красивым и ровным -- все-таки дух с боевой точки зрения не лучший тип эфира. Однако этого было достаточно, чтобы срезать парню кисть правой руки. Зарт заорал, как резанный... ну, так оно и было, в принципе. Густым потоком хлынула кровь. В окно дома, рядом с которым мы оказались, выглянула чья-то любопытная рожа. Я бросил в его сторону еще одну волну духа, разбив окно. Аура лерва очень быстро бросилась к противоположной части строения, а затем выскочила куда-то и испарилась.

- Помогите! Убивают! - извивался Зарт, шипя от боли, но я не давал ему подняться, давя сверху духом.

Сочтя, что крови набежало уже слишком много, я опустился рядом с ним:

- Пусть это будет тебе уроком.

Я подобрал отрезанную кисть и, сломив незначительное сопротивление жертвы, приложил ее обратно к культяпке Зарта. Затем направил ци в тело карманника и дождался, пока рука не излечится полностью. Зарт молча хлопал глазами, наблюдая за моими странными действиями. Наверное, стоило в этот момент сказать что-нибудь крутое и пафосное, но мне ничего дельного не приходило в голову. Поэтому я быстро покинул место преступления, скрывшись в проулке. Немного поплутав по узким неосвещенным улочкам трущоб Тытлага, я снял маску и спокойным шагом вернулся в гостиницу. Вряд ли следователи, если Зарт вообще решит обратиться к контрольцам, свяжут наличие духа и прибывшего в город недавно эспера воздушной стихии. Одно дело сделано, можно возвращаться.

По возвращении в Блайншвик меня дожидалась телеграмма от "отца". Ренник каким-то образом пронюхал о том, что я уже долгое время обретаюсь в Блайншвике. Он интересовался, когда я наконец вернусь в Бесто-Кулчу и займусь страховкой своего дома. Ах да, у меня сгорел дом в Бесто-Кулче, эка неприятность. Коллеги из второго отдела, которые любезно занялись делом, уже отыскали свидетелей и задержали главного подозреваемого. Никто иной, как приснопамятная Лючиция, бывшая любовница Тадеоша. Штатный псион второго отдела Бесто-Кулчи быстро расколол женщину-лерва, так что, учитывая ее скромное финансовое положение, ей светит скорое изгнание с Острова. Если я хочу с ней свидеться напоследок, то мне стоит поторопиться. В таких делах суд и отправка в изгнание не тянутся дольше месяца. Возвращаться в родной город Кински и представать перед своими мнимыми родственниками мне хотелось меньше всего.

Активно копаясь в разуме Тадеоша я заметил, что у меня стало хуже получаться находить нужную информацию. Все больше дверей и коридоров оказывались заколоченными или вели в тупик. Будто бы его разум неостановимо утрачивал ясность, и поделать тут я ничего не мог. Печально, но похоже это из-за слишком низкой активности мозга, чаще я полагаюсь на Сознание. Также возможно, что подсознательно я отторгаю разум Тадеоша, и возвышение делает свое грязное дело. Будем надеяться, что в критичный момент незнание некоторых моментов из жизни Кински не принесет мне неприятностей.