Павел Абсолют - Невольница мира. Сборник стихов

Деревья без листвы срослись с оградой,
Прохожих вовлекая в переплёт.
Небесный плащ заштопывать не надо —
Пусть снего-дождь метёт себе и льёт.
Ни нищеты, ни роскоши, ни зги —
Не разглядеть. Асфальт уныл и сер,
Лишь рядом ветхой вечности шаги
Покорны ритму поднебесных сфер.
Что я тебе, потрёпанная Вечность?
Бродячий арлекин, бездомный волонтёр…
Со стёршихся подошв соскабливаю нечисть,
Не покидая жизни скотный двор.
Бегу, раскинув руки на ветру,
И не могу унять сердцебиенье.
Безумный мир, прости, когда я вру
О прелестях щедрот Нечерноземья.
О чём Я? Ну конечно, о любви —
Той истовой, внезапной и небесной.
Мне лишь её не стыдно предъявить
Пред тем, как раствориться и исчезнуть.

Так задумал Творец.
Всё сбылось: этот взлёт
Белой птицы и мёд
Наших слов, наконец,
Пожелавших ложиться строкой,
Чуть небрежной, как вздох,
Как шептанье впотьмах,
Той воды ключевой.
Пой же сонная птица:
Как заплакали сосны в бору,
Как метнулась в нору
Рыжим всплеском лисица,
Как испуганный вечер
Полыхнул, задохнулся, притих,
И о том, как в объятьях твоих
Пропадаю навечно.

Музыкант — гений тайного звука, невидимый мне,
Приютивший любовь в заколдованном круге разлуки,
Там, в твоём волшебстве, возникает и падает снег,
Растворяется вечность и утро рождается в звуке.
Шум ночного прибоя и сонные скрипы сосны
Ты смыкаешь в пространстве, и рушится хаос, и веет
Одиночеством мира над смутным роптаньем волны,
А в густых небесах спит луны восковая камея.
Музыкант, ты себя забываешь в смертельной тоске
По далёкому дому, которого нет и в помине.
Тает клавишей стайка, к твоей прикасаясь руке,
Чтоб родившийся звук становился бессмертным отныне.
Оставаясь навечно рабыней и пленницей слов,
Я вдохну эту музыку, полную страсти и муки —
Мне до боли близки: и твоя неземная любовь,
И великая тайна последней и вечной разлуки.

Слушай, Валдай, я тебе расскажу про любовь:
Это не сказка, не выдумка — это полёт
Поздним апрелем над светлой сумятицей снов,
Паникой улиц, попавших со мной в переплёт.
Это порыв, притяженье, касанье, ожёг,
Химия, древняя мистика… Не прекословь
Мне, мой Валдай, и не путай сплетеньем дорог,
Дай удержать это странное чудо Любовь!
Ветер сникает, наметился звёздный расклад.
Я, затаившись в прохладной шкатулке твоей,
Ночью бессонной смогу разглядеть звездопад —
Мне не помеха языческий росчерк ветвей.
Утро вспыхнет стихами! Ты слышишь, Валдай?
В них сияет апрель, и, оставив пенаты твои,
Я, невидимой птицей, покину растерянный край,
Навсегда растворяясь в своей невозможной любви.

Бедное сердце! Таятся и плавятся звуки:
Музыка выхода ищет — не может пролиться…
Теплые губы твои и летящие руки,
Вижу, касаюсь, теряю, ищу… и как птица:
С ветки на ветку и выше — но небо без края….
Мечутся тени земные и плещутся звуки,
То, повторяя твой голос, то просто играя…
Сердце моё, не боли, не печалься в разлуке!

Что там в этой тьме озерной,
Глубине немой и чёрной:
Сон уступов дна неровных,
Бденье тварей хладнокровных,
Шорох тёмных берегов,
Маята ничьих шагов?..
Утром — окрик белой чайки,
Промельк памяти случайный:
Наважденье, март и ты,
Берег, желтые цветы…
Лодка ищет дном песок,
Ветка трогает висок…
Шаг один, одно движенье —
Неземное притяженье!
Вечер чертит знак луны…
Наши встречи сочены.

И если вдруг, случайно позовёт
Меня твой взгляд, где скрыта тайна неба,
Туман рассвета в отраженье вод —
Я отпущу отяжелевший невод.
Одаренному — больше не к чему
Вчерашние никчёмные уловы.
Останусь верной взгляду твоему
И твоему бесхитростному слову.

Назойлив потолка холодный свет,
Как призрак затянувшейся разлуки.
И сумерки, и скомканный билет
В Великие и крохотные Луки…
Но, кажется, сейчас открою дверь
И так внезапно время отодвину,
Что сотни вёрст — Валдай, Торжок и Тверь
Спрессую, как податливую глину.
А что там дальше? Пригород, свистки,
Трамвайные звонки, хмельные грозы…
А может просто дрожь твоей руки
И дождь, как неожиданные слёзы.

Молчи, любовь, молчи! Ведь параллели
Не сходятся… Уже пустеет двор,
Поблекли травы, замерли качели…
И кажется пустынным коридор
Туда, где непривычное для зренья,
Лежит совсем иное измеренье.
Но я осталась здесь, на берегу,
В краю своих восходов и закатов,
В слезах дождя расстаться не могу
С моей весной, к которой нет возврата,
Но всё ж игрою суггестивных строк,
Любовь моя, вернусь на твой порог.

Я прошу тебя, милый: пусть наши не кончатся сны —
В них струится любовь сквозь безликие дни и недели.
Наши тайные мысли, как травы в степи сплетены
И шальные ветра их ещё остудить не успели.
Я кричу тебе, милый: ты только меня удержи!
Пусть горит эта ночь — тёмным пламенем плещется небо,
За открытыми окнами звёздное поле дрожит,
И летит через тьму эта странная быль… — Эта небыль!

Как давно я с тобой говорю, не сказав и полслова.
Сквозь ненужные слёзы гляжу уходящему вслед:
Полумрак, полусвет, ускользающий промельк былого
Серебро, седина — совмещённые отсвет и свет.
Снегопад, гололедица, лестница к выходу-входу…
Взмах руки растворился — дымится, сгущается, смог.
О какую, Всевышний, ты нам уготовил погоду!
Лишь незрячие звёзды ложатся на стылый порог.
Мы с тобой словно птицы, давно потерявшие зренье:
Всё вслепую, на ощупь, на оклик случайный, на слух.
Как нежданно искрится, в кромешной ночи оперенье,
И к земной тишине неземной приближается звук.
Заблудись в трёх соснах — за спиной все дороги безлики!
Позабудь имена из случайных видений и снов.
Наклонись и отведай, с ладоней моих, голубики —
Пусть небесным огнём снизойдёт, обжигая, любовь.

За туманом ближние леса,
Мокрая дороги полоса,
Птиц неразличимы голоса…
Мы одни в языческом затишье…
Только крест шитьём кленовым вышит,
Да в траве бугрятся корневища.
Вы, в каком кочевье берендеи?
Вашим кодом речи не владея,
Мы окликнуть прошлое не смеем.
Меж стволов, в туманные просветы,
Никогда не глянет ваше лето…
Только я сегодня не про это.
Я про то, что сбудется, возможно:
Ты руки коснешься осторожно —
Остальное угадать несложно…