Джанго Векслер - Тысяча Имен

– В общем и целом, – сказал Адрехт, – для одного утра вполне неплохо. Десяток убитых врагов и сотня пленных, а с нашей стороны – только шишка на голове.

Это легкий ушиб заработал один из солдат Арго – во время перестрелки ему на голову свалилась полка. Маркус позволил себе улыбнуться.

– Не считая того, что нам так и не довелось поспать, – заметил он.

– Отдать ночной сон за легкую победу над целой ротой? Думаю, никто из нас не отказался бы от такой сделки.

С этими словами Адрехт потянулся и зевнул. Ему-то как раз удалось вздремнуть хотя бы пару часов. Сам Маркус был чересчур взвинчен, чтобы уснуть, – он все время думал об отряде Арго, крадущемся к условленной позиции, и до боли в глазах всматривался в небо на востоке, выискивая первые признаки близкого рассвета.

– Пленных и убитых пересчитали? – спросил он.

– А как же! Лейтенант по-прежнему изображает непреклонность, но его сержанты оказались более разговорчивы. Похоже, мы сцапали всех до единого.

Стало быть, полночная вылазка достигла своей цели. Весть о том, что ворданаи захватили переправу, не выйдет за пределы городка.

– Хорошо, – сказал Маркус. – Это хорошо.

Он обратил взгляд на север. Два капитана стояли перед входом в храм, на невысоком холме, который тем не менее возвышался над городком и пропитанными влагой полями. Отсюда Маркусу открывались мутно-бурая полоса канала и изрядная часть местности, простиравшейся за ним. Пока что там. к вящему облегчению Маркуса, не было видно ни души.

Адрехт проследил за его взглядом:

– Думаешь, они придут? Может быть, мы двигались так быстро, что в корпусе до сих пор не знают о нашем появлении.

– Придут. Те, с кем мы столкнулись на переправе, разослали курьеров в обоих направлениях, как только обнаружили, что попали в переплет. – Маркус пожал плечами. – К тому же у нас недостаточно людей, чтобы следить за каналом по всей его длине. Хватило бы и одного хорошего пловца. Нет, Хтоба знает, что мы переправились на этот берег, а это значит, что его войскам нет проку торчать у Западного моста.

– Он может повести своих людей через город, а не по прибрежной дороге.

– Если он так поступит, то потеряет время, и от них тем более не будет никакого проку, – ответил Маркус, про себя добавив: «При условии, что Янус выиграет бой на юге». Полковник взял большую часть полка, чтобы нанести удар по другой половине разделенных сил Хтобы, но даже в этом случае шансы на успех и на поражение примерно равны. Маркус заставил себя отогнать эту мысль: «Думай о собственных трудностях». – В любом случае нам следует считать, что они попытаются форсировать реку.

– Задержать три батальона адски тяжело. – Адрехт взглядом профессионала окинул городок. – На самом берегу укрыться негде. Дома более-менее пригодятся, но, если у аскеров окажутся пушки, нам придется туго. Даже четырехфунтовое ядро может долететь до нас с другого берега, а уж ядра потяжелее… – Он помотал головой. – Было бы проще, если б треклятые хандараи строили свои лачуги из более прочного материала. Чего только я не отдал бы за приличное ворданское селение!

– Думаю, камень и дерево здесь добыть куда сложнее, чем в Вордане, – заметил Маркус. И искоса глянул на храм, возвышавшийся у них за спиной. – Мы могли бы закрепиться там.

– Закрепиться – да, могли бы, – ворчливо согласился Адрехт, – но если до этого дойдет… – Он не договорил, но тон его не сулил ничего хорошего.

Маркус понял, что он имеет в виду. Сам по себе храм с его толстыми каменными стенами и массивной бревенчатой крышей мог послужить вполне пристойным укреплением. Его узкие высокие окна располагались на приличной высоте, входная дверь выглядела достаточно прочно, и ее в любом случае можно было забаррикадировать изнутри. В храме могли разместиться по меньшей мере две-три роты, и Маркус, окажись он на месте противника, вряд ли обрадовался бы необходимости штурмовать такой форт.

Однако же, если дойдет до такой крайности, если им останется только занять этот последний рубеж обороны, – они неизбежно угодят в окружение. Как только аскеры вырвутся на открытую местность, численное преимущество позволит им без труда окружить храм и отсечь ворданаям все пути к отступлению.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, – сказал Маркус. – Поставь солдат пробивать бойницы в домах на берегу канала и скажи лейтенанту Арчеру, чтобы размещал свои орудия на верху дамбы. Надо будет придумать, как их замаскировать…

Голова у Маркуса вдруг закружилась. Он протянул руку, пытаясь опереться о стену храма, промахнулся и неуклюже шагнул в пустоту. Адрехт успел схватить его за руку.

– Я обо всем позабочусь, – сказал он. – Иди поспи.

– Разбудишь меня, если что-то пойдет не так?

Адрехт улыбнулся.

– Даю слово чести. Ступай.

Маркус, шатаясь, побрел прочь. Ноги вдруг отяжелели, словно превратились в свинцовые чушки. Внутри храма было пыльно, пол усеян комками земли и обломками мебели. Команды, которые Адрехт позднее направил в храм, с изумлением обнаружили, что старший капитан растянулся на уцелевшей от погрома скамье, подоткнул под голову скомканный мундир и храпит так, что и мертвого подымет.

«Возьми нож…»

Винтер открыла глаза. Сквозь выцветший брезент палатки сочился все тот же привычный, голубовато-серый свет утреннего солнца, но губы девушки до сих пор горели от призрачного поцелуя. Винтер моргнула – и обнаружила, что плачет.

– Тебе снился сон, – проговорили совсем рядом по-хандарайски. «Феор!» Винтер резко села, торопливо вытирая глаза тыльной стороной руки.

– Как ты догадалась?

– Ты с кем-то разговаривал, – пояснила девушка. Она полулежала, опершись на локоть, на своей койке, у дальней стены палатки.

Винтер мысленно выругалась. От разговоров во сне рукой подать до того, чтобы выдать свою тайну.

– И что я говорил?

– Я не поняла ни слова. – Феор изогнула бровь. – Один юноша в нашей обители видел во сне будущее. У тебя тоже был такой сон?

– Нет, – сказала Винтер. Она до сих пор ощущала, как волосы Джейн невесомо касаются ее лица. – Мне снилась моя первая любовь.

– Вот как? – отозвалась Феор и смолкла.

Винтер глянула на нее:

– Священнослужительницам, наверное, нельзя влюбляться?

– Нельзя, – серьезно, как всегда, подтвердила девушка. – Нам позволено тешить плоть с экмалями, слугами-евнухами, но любовь… – Она оборвала себя, заметив выражение лица Винтер. – Что-то не так?

– Да просто удивился, – пробормотала Винтер. – В Вордане священникам и монашкам полагается хранить целомудрие.

– В таком случае, – сказала Феор, – мне их жаль. Это же противоестественно.