Александра Лисина - Когда темные боги шутят

Упаковав остальное барахло и убрав обратно в тайник, я присел на край постели и, достав из стареньких ножен меч, задумчиво провел пальцами по клинку.

Знаки на нем рисовал сам мастер Этор, так что меч в действительности был не так уж плох. Хуже то, что я не знал, с чем именно доведется столкнуться. Что такое Палач и каковы его возможности. Его скорость, реакции, цели, защита… абсолютно незнакомый враг. Наихудшее для меня словосочетание. Да и от гулей меч — довольно слабая защита, особенно если твари соберутся в стаю. Но что самое неприятное, я не чувствовал себя готовым к работе в новых условиях. Мне самым отвратительным образом не хватало данных.

Что за твари обитают на «теневой» стороне Верля? Насколько далеко тянутся занесенные снегом руины? И насколько эта проекция соответствует реальному городу? Как там ориентироваться, если они вдруг не совпадут? Составлять свою собственную карту, исследуя городок вдоль и поперек? Использовать только проверенные точки входа и выхода, на создание которых тоже понадобится время? Наконец, каким образом это сделать, если в каждом доме меня наверняка будут поджидать сущности всех видов и размеров, а использовать против них магию нежелательно?

В этой связи я задумался над тем, где добыть соответствующее оружие. Нииро дал понять, что своим не поделится. Мастер Этор мертв. Так что вопрос с оружием сложный. Но даже если его получится решить, то как и где хранить добытое? Организовывать тайник во Тьме, надеясь, что гули не почуют запах магии? Или же прятать по старинке — под половицей в каком-нибудь подвале? Мастер Нииро сказал, что в реальном мире оно долго не просуществует, так что вопрос был более чем актуальным. Но я пока не представлял, как его решить.

Единственное, что я понимал точно, — мне нужно было найти убежище, надежно защищенное от вторжения с ТОЙ стороны. Как-то не улыбалось всякий раз, когда потребуется уйти от погони, тревожить Фола по пустякам. Да и храм — вещь такая: когда-то пустят без проблем, а когда-то и отказать могут. Так что мне было необходимо обзавестись собственным логовом.

С этого-то я и решил начать.

Отложив в сторону меч, я по-новому взглянул на любезно предоставленную госпожой Одди комнату. Увиденным остался доволен: минимум мебели и максимум полезного пространства. Кое-что я за последние три года уже успел сделать — к примеру, нанес на стены сторожевые знаки, снабдил дверной и оконные проемы целым рядом полезных заклинаний, до поры до времени находящихся в неактивном состоянии. Но тогда я действовал вслепую, работая по стандартной схеме и по-настоящему не понимая, зачем это нужно. И лишь сейчас наконец стала понятной паранойя учителя и то, почему для защиты своей хлипкой хижины он использовал элементы исключительно невербальной магии.

Что же касается моего убежища, то оно должно было быть, во-первых, доступным, чтобы я смог туда вернуться из любой точки города. Во-вторых, надежным настолько, насколько это вообще возможно в моем положении. В третьих, поддержание защиты не должно отбирать у меня много сил, иначе в ней просто не будет смысла. И в-четвертых, о логове до поры до времени не должны пронюхать гули или иные твари, потому что это сведет на нет все мои усилия.

Небольшая комната, обстановку которой я знал как свои пять пальцев, подходила для этих целей идеально. Поэтому, привычно перейдя на второе зрение, я мысленно засучил рукава, а затем принялся за работу.

Но как только я начал рисовать знаки, Тьма снова преподнесла сюрприз — вместо того чтобы ждать, пока я ее призову, откликнулась сама. Поднялась откуда-то мягкой волной и заполнила все мое существо, не спрашивая моего согласия. Причем сделала это стремительно. Уверенно. И с такой легкостью, словно после посвящения какая-то ее часть сумела остаться в моем теле, а потом лишь ждала повода вырваться наружу.

Я даже вздрогнуть не успел, как она обволокла меня изнутри плотной пеленой знакомого, но уже терпимого холода. В глазах на мгновение потемнело, но зрение почти сразу восстановилось. Вот только видеть я стал совсем иначе и на несколько ударов сердца едва не решил, что снова провалился на темную сторону.

Всего за миг моя и без того полупустая комната стала выглядеть как заброшенный приют для бездомных. Внезапно состарившиеся стены покрылись плесенью. Одинокий шкаф в углу просел, изъеденные временем стулья скособочились и лишились кто ножки, кто спинки. Выбитое окно зияло осколками стекол. Потолок частично обвалился, показывая серое небо. А сквозь появившиеся дыры в стене я снова, как и утром, увидел заснеженный город с торчащими остовами печных труб, полуразрушенными крышами и следами некогда бушевавшего пожара на обнажившихся балках.

При этом в отличие от прошлого раза обычный Верль так никуда и не делся. На фоне почерневших зданий все так же прогуливались люди. Тут и там слышался неразборчивый гомон, шум колес от проезжающих мимо экипажей, негромкое тявканье с соседней улицы и взвизг придушенной кошки, тут же сменившийся звуками отчаянной драки. Какой-то мужчина, зябко передернув плечами, поднял воротник пальто и торопливо завернул за угол, ничуть не побледнев и не став похожим на призрака. А идущие ему навстречу две кумушки в коротких шубейках радостно заулыбались при виде друг друга и привычно остановились поболтать на углу соседнего дома…

Брр… раньше я думал, что отвратительнее гулей в ближайшее время ничего не увижу. Однако оказалось, что нет ничего хуже зрелища безмятежных, живущих своей обычной жизнью смертных, внезапно оказавшихся посреди мертвого города.

Я даже головой помотал, с трудом различая, что вокруг настоящее, а что — лишь шутка разыгравшегося воображения. И едва не уверился, что по прихоти Фола потерял над собой контроль. Однако потом зрение перестало двоиться, обе картинки постепенно слились, наложившись друг на друга в хаотичном порядке. Ощущение раздвоенности мира хоть и не исчезло до конца, стало менее ярким. Да и прильнувшая изнутри Тьма, как ни странно, не причинила вреда. Не сорвалась с пальцев убийственным заклинанием и не устремилась наружу смертоносной лавиной. Пропитав мое тело насквозь, как вода — мягкую губку, Тьма, словно разумное существо, остановилась на самой границе и там замерла, то и дело щекоча кожу легчайшими прикосновениями. Словно бы спрашивая: что дальше?

Осторожно подняв правую руку и осмотрев пляшущие на кончиках пальцев язычки Тьмы, я прислушался к себе и с удивлением осознал, что больше не испытываю ни малейшего дискомфорта. Тьма стала частью меня. Жила во мне, пронизывая каждую жилку и каждую клеточку тела. И это было настолько естественно, что я впервые усомнился в правоте учителя, утверждавшего, что Тьма — это коварный, вечно голодный зверь, которого каждый раз во время призыва нужно укрощать.