Сергей Садов - Рыцарь Ордена: Наследник Ордена. Рыцарь двух миров. Клинки у трона (сборник) [litres]

– А. – Эльвинг махнул рукой. – Ерунда. Не скажу, что мне обрадовались, но и тронуть посла трех стран не посмели. К тому же, как и предполагал Мервин, Сверкающий уже насолил и моему народу. Не только я пострадал от козней его агентов. Просто я оказался единственным, кто пострадал от злопамятности разоблаченного агента.

– То есть? – не понял я.

– Сверкающий не разменивается на пустяки. Если он что-то делает, то это должно принести ему пользу. Поэтому он подобным методом устранял своих противников – глав семей, которые выступали против него, их советников. Я в этом списке оказался случайно, единственный, кто пострадал из-за мести разоблаченного агента. Впрочем, нет худа без добра, этим я, кажется, спас того, против кого действительно готовилось покушение. Это открылось уже после моего изгнания.

– Но почему тогда не отменили изгнания? – недоуменно спросил я.

– Потому что главенство в семье заняли родственники убитого мной. Они и слышать не хотели о моем прощении, – поморщился Эльвинг. – К тому же они не хотели признавать свою неправоту.

– Ну и чем закончилась твоя миссия? – спросил я, чтобы переменить не очень приятную для эльфа тему.

– Как и предвидел Мервин, было много споров. В конце концов, они отвергли идею вмешательства, но на это никто и не рассчитывал. Главное, чтобы старейшины не мешали. Зато мне удалось уговорить несколько молодых эльфов из разных семей примкнуть к экспедиции. Те обещали привести еще несколько друзей. Думаю, тысячи две наберется, а больше и не надо. Для меня главное, чтобы эльфы участвовали в предстоящей войне. Думаю, это поможет сблизиться эльфам и людям. – Взгляд эльфа неожиданно стал задумчивым. – Знаешь, какая у меня мечта? Чтобы эльфы перестали сторониться людей. Чтобы они постарались понять их. Когда я был маленьким, то постоянно слышал, что люди лживые создания и им доверять нельзя. Мне говорили, что они подлы по своей натуре и могут лишь уничтожать все, до чего способны дотянуться. В изгнании я смог познакомиться с людьми поближе, и оказалось, что люди, как и эльфы, очень разные. А потом появился ты. Путешествуя с тобой, я узнал столько о людях, сколько никогда не смог бы узнать, оставаясь дома. Я об этом и говорил при возвращении. Стариков мне убедить не удалось, но на них я и не рассчитывал. Я рассчитывал на молодых. На тех, кому хочется посмотреть мир. Именно таких я и хотел привлечь на свою сторону. Когда война закончится, и они вернутся домой, надеюсь, они смогут сломать старые предрассудки. Вот ради чего я согласился стать послом. Нельзя всю жизнь пребывать в уверенности, что эльфы самые совершенные создания на земле, как нам твердили. – Эльвинг замолчал и задумчиво стал вертеть чашку.

Я молчал, понимая, что друг сейчас говорил не столько для меня, сколько для себя. Кажется, он продолжал спор, начатый очень давно, спор, который должен был определить судьбу эльфов. И решить он его должен был сам, я не вправе вмешиваться в него. Но в глубине души я считал друга правым. Когда кто-то начинает считать себя лучше других, то он невольно перестает оценивать себя объективно. Потеря же объективности по отношению к самому себе – это верный признак грядущего падения. Недаром Деррон и Мастер всегда требовали от меня досконального изучения себя. Они добивались, чтобы я знал не только свои достоинства, но и свои недостатки, и в этом они видели залог моего выживания.

Неожиданно открылась дверь, и в комнату заглянул испуганный слуга.

– Милорд, там…

Но тут, отстранив его, в гостиную вошел Ратобор. Мы с Эльвингом поспешно поднялись. Ратобор махнул рукой.

– Без церемоний. Эти «ваши величества» мне уже во дворце надоели. Энинг, я бы хотел с тобой поговорить.

Намек был более чем прозрачный, и Эльвинг откланялся.

– Ладно, пойду спать. А то ведь мне так и не удалось выспаться за последние три дня. Завтра раньше обеда не встану, – заявил эльф, выходя из комнаты.

Ратобор опустился в кресло, до этого занимаемое Эльвингом.

– Я бы хотел поговорить с тобой об Ольге.

– Об Ольге? – изумился я. – А что с ней?

– С ней ничего. Просто ей очень нравится один хорошо нам обоим известный рыцарь.

– Это пройдет, – мрачно ответил я. – Это такой возраст – десять влюбленностей на дню.

– Да? – Ратобор с интересом посмотрел на меня. – Это кто тебе такое сказал?

– Да там, дома у меня, была одна учительница…

– Я знаю свою дочь и успел уже понять тебя. Мне почему-то кажется, что вы с ней не из тех, у кого все легко пройдет.

– А что вы по этому поводу думаете? – поинтересовался я. – Вас не смущает, что принцесса полюбила какого-то там рыцаря?

– Я не в восторге, – честно ответил Ратобор. – И все же надеюсь, что это ее увлечение пройдет.

– Можете не волноваться. Все равно мы не сможем быть вместе…

– Я знаю. Она мне уже рассказала. Более того, даже потребовала у меня помощи, – усмехнулся князь. – Настойчивая девочка. И, кстати, это меня тревожит гораздо больше всего остального.

– И что вы хотите от меня? Чтобы я забыл об Ольге?

– А у тебя получится?

– Тогда что?

– Знаешь, я хотел просто поговорить с тобой. Если бы ты был королем, то я с удовольствием выдал бы Ольгу за тебя и считал бы, что ей повезло. А так ей грозит в лучшем случае свадьба по политическим интересам с наследником какого-нибудь королевства. Однако, зная Ольгу, скажу, что от нее скорее следует ожидать ухода в монастырь, чем согласия на свадьбу с человеком, который ей не мил. Поэтому, если вы сможете найти средство, что позволит вам быть вместе, то тогда мне просто грешно будет вам мешать. Если уж ваша дружба и любовь смогут победить, то не мне становиться у вас на дороге. В конце концов, Ольга всего лишь младшая дочь, а значит не самая выгодная партия. Считай, что это испытание для вас обоих. Если ваше чувство не просто детская влюбленность, то вы отыщете способ побороть обстоятельства. Если нет, то вам следует смириться. Это я сказал и Ольге.

– И что она ответила?

– Догадайся? – усмехнулся Ратобор.

– Я тоже согласен.

– Вот и хорошо. И еще. Ольга мне рассказала и о том твоем разговоре с Бекстером. Этот Бекстер умнейший человек.

Я мгновенно напрягся. Ратобор, кажется, заметил мое состояние и удовлетворенно кивнул.

– Так я и думал. Ты хоть и не поверил ему, но и не забыл его слова.

– А разве он не прав? – с вызовом спросил я.

– Прав. На все сто процентов прав. В этом то и сила Бекстера, что он всегда говорит только правду. Но при этом он ухитряется обмануть всех. Да, он прав. В настоящий момент и для меня, и для Мервина, и для Отто будет выгодно если Сверкающий убьет тебя. Но оценивая события, никогда не забывай о людях. Неужели ты считаешь, что я или Мервин способны вот так поступить с тобой? Знаешь, самая большая ошибка многих правителей – это их отношение к людям как к вещам: использовал – выкинул. А если необходимо, то эту вещь и вообще можно уничтожить. С таким отношением они очень быстро оказываются в пустоте и уже не замечают, что и к ним стали относиться как к вещи – необходимой, но заменимой. Я никого не предавал и надеюсь впредь избежать этого. Так что не обращай внимания на Бекстера. Может он и прав, когда говорил тебе все это, но ни я, ни Мервин не будем делать ничего подобного. К тому же, – Ратобор неожиданно усмехнулся, – Ольга меня никогда не простит, если я что-то сделаю тебе.