Ричард Артус - Последний военный демократ [СИ]

— Где Ирма? — Глядя прямо на меня поинтересовалась Стеша, как будто в горнице больше никого и нет. Вадим с Перенегом только недоуменно переглянулись меж собой. Я их понимаю, пришла тут девка какая-то, вопросы задает, да и ноль внимания на всех, несмотря на то, что тут хозяин сидит.

— На женской половине, с дитем нянькаются. — Пожал я плечами.

— Ладно, — кивнула головой Стеша, и толкнула в спины Жилу с Годином, — вот, принимайте тут к себе пополнение обормотов, если-бы силой от купцов не вырвала, небось, там-бы под лавкой и уснули.

— Ты девка того, — покрутил перед ее носом пальцем Жила, — не забывайся, с кем говоришь, а то возьму, да и выпарю.

— Ой, страшно-то как, аж до одури. — Передернула плечами Стеша, и снова глянула на меня. — Если что, я тут за дверями. — И не дожидаясь ответа, вышла из горницы.

— Это что такое было? — Спросил Вадим, обводя взглядом всех оставшихся в горнице.

— Да жена вот этого обормота. — Ткнул в Година пальцем Жила. — Злющая до одури, как только он с ней живет?

— Ничего она не злющая. — Вступился за жену Годин. — Наоборот, добрая и нежная, а что строгой иногда бывает, так это мне только на пользу. — Парень икнул, и, прикрыв рот рукой, виновато обвел всех глазами. — А то ить и то верно, что под лавку свалиться могли. — Он снова икнул. — А мы же сюда не с купцами пить приехали, да байки травить. Ой, други, ноги не держат, я тут с краешку посижу, отдохну маленько. — Нетвердой походкой, Годин дочапал до стола, плюхнулся на лавку, и, подложив руки под голову, почти мгновенно захрапел.

— Эх, молодежь. — Посмотрел на Година Жила, и махнул рукой. — Слабак.

Перевел взгляд на нас, и прикрыл один глаз, явно фокусируясь.

— Чего такие хмурные сидите? Праздник ведь. О, мы же еще за здоровье наследника не пили. — Он поерзал по лавке, получше примащивая свою пятую точку. — Вадим наливай. — И обведя взглядом, стол перед собой удивленно вскинул голову. — Кто видел, куда я кубок поставил?

Вадим молча придвинул к себе чашу, наполнил ее до краев медом, и так же молча пододвинул к Жиле.

— Вот она моя родная. — Лицо Жилы расплылось в широкой улыбке. Обхватив чашу двумя руками, видно чтобы не расплескать по дороге, Жила выдул ее одним махом. Аккуратно поставил ее на стол, икнул, точь в точь как Годин, и пододвинувшись к нему по лавке толкнул того локтем. — Подвинься, а то ишь, развалился.

Годин что-то пробурчал, не поднимая головы. Жила же еще немного поелозил по лавке, явно устраиваясь по удобней, и подложив себе под голову руки, точно также как и Годин, опустив голову сонно пробормотав. — Давно-бы так. — Захрапел с ним в унисон.

Я бросил виноватый взгляд на Вадима с Перенегом, стыдно все-таки как, но увидев улыбки на их лицах расслабился.

— Во дает. — Одобрительно кивнул головой в сторону Жилы Вадим. — Видать, здорово намастырился с купцами торговаться.

— У Жилы к этому делу всегда тяга была. — Прогудел Перенег.

— Откуда такие выводы? — Непонимающе уставился я на обоих.

Вадим с Перенегом переглянулись улыбаясь.

— Так тебя купцы просто так и спаивать будут. — Нравоучительно проговорил Вадим. — Видно что-то им здорово понадобилось, раз на вино, да хмельной мед раскошелились.

Подтверждая слова Вадима, Жила перестал храпеть, и пробормотал.

— Что ты мне, свои кругляши, в морду тычешь. У нас и так их, девать некуда, а жрать их не будешь, да и на задницу не натянешь. Ты давай, товар показывай, да не гниль разную, а то ить я и к другому купцу пойду, если ты мне опять фуфло разное толкать будешь.

— О вишь, даже во сне торг ведет. — Хохотнул Вадим. — Видать намучились с ним купцы наши, и поделом им, а то совсем нос задрали. Особливо, как соляной путь нам подконтрольным стал, да доступ к дальним южным странам открылся, в обход ромеев.

Разговор плавно перетек в обсуждения преимуществ, полученных нашими землями после походов на Булгар, и Хазар. Пока дорога была открыта, но уж больно кусок большой перепал Святославу, весь сразу и не переварить, а как говориться, свято место пусто не бывает, вот только кто, когда, и откуда, в бывшие Хазарские земли нагрянет, да и как это нам аукнется, неведомо.

— Да, совсем из головы вылетело. — Нахмурился Вадим. — Тут купец, что в Византию с товаром ходил, недавно вернулся. Так говорит, что по дороге посольство от ромеев встретил. Видать, опять что-то Византийцы мутить будут.

— Ну и чего им надо?

— Не тупи Арт, я же откуда знаю. — Пожал плечами Вадим, и, хмыкнув, добавил. — Я ведь сказал, что еще только прутся, а вот о чем договорятся, узнаю, когда гонец от князя пожалует. Пока одно радует, Никифор, Басилевс Византийский, свое слово крепко держит, и купцов наших не обижает. Вот только долго ли еще он править будет, вот вопрос. Сам знаешь, любят они, за свои красные сапоги, кровь друг дружке пускать.

Я согласно кивнул головой. Странные они, эти имперцы. Насмотрелся я на них, в своем первом походе. Гордые такие, заносчивые, можно подумать, что умнее всех на свете, других и за людей не считают, мы для них понятное дело варвары. Может оно и так на самом деле, может, я чего-то не понимаю. Только, жить по их закону курятника, у меня желания нет. То есть, толкни ближнего, нагадь на нижнего. Такая жизнь, точно, не для меня.

А еще их эти красные сапоги, что может носить только Басилевс. Попробуй, надень кто другой, в миг головы лишишься, если за твоей спиной большой армии нет. Многим в принципе и армия не помогает, потому как они больше убийствами, да ядами свои дела решать любят. И ведь что удивительно, от желающих примерять на себя эти злосчастные сапоги, отбоя нет. Тот же Никифор, на трон забрался ухайдохав предыдущего правителя, а теперь сам сидит, трясется, да головой как сова крутит, ну нафиг такую-то жизнь.

Кремень метался по своей спальне. «Ну вот как-то, так-то. Откуда он только взялся. Вот ведь гадство, и принесло же его из нижнего мира на мою голову, а ведь как все хорошо получалось. Контракт аж на двадцать лет заключил, ну да, не все сразу сложилось, но за семь лет такое дело раскрутить получилось, как говориться, только жизнь налаживаться стала, и на тебе, получи пендаль под зад. Каждая тварь тобой помыкать норовит, а я ведь тоже, не просто так погулять вышел, пускай хоть к нижней, но все же божьей ветви отношусь. Да ладно, кого я обманываю, это еще когда люди в набедренных повязках бегали, прокатить могло, а теперь лучше об этом вообще не заикаться. Эх, был-бы это не Кащей, а какие-нибудь левые людишки, я-бы им устроил показательный ликбез, задолбались-бы кровью умываться, а против Кащея не попрешь, да особенно если еще должен, как земля колхозу. Как не крути, а только ведь благодаря ему я могу, не боясь, что окаменею, под солнцем спокойно гулять. От ведь, и не спрячешься, кто же меня с тех переговоров отпустит, а ну как они чего не поделят, да пиписьками меряться начнут, ведь зашибут ненароком, и что больше всего обидно даже не заметят. Подумаешь, крутился тут какой-то цверг под ногами».