Анастасия Романчик - В тени леса

– Мы пойдем наверх, – предупредила Дара Татьяну, – а ты продолжай шить, сегодня спать будешь внизу.

Таня не решилась задавать вопросов, а затем старалась не слушать доносившихся сверху звуков. Уж точно Дара юноше не сказку на ночь рассказывала…»

В этот момент Катю снова посетило видение.

Заунывное пение раздавалась под барабанную дробь. Множество мужчин и женщин в ярких одеждах и размазанной краской на лице танцевали и пели. Хлипкий старик читал то ли заклинание то ли молитву, трясущейся рукой намазывал алой краской на лице Ульяны незнакомые Кате знаки. Рядом с Ульяной стояли на коленях еще шесть девушек со связанными за спиной руками.

Все пленницы были облачены в красивые одежды, их волосы были украшены цветами. Они выглядели… словно невесты.

Продолжая заунывно петь под освещение факелов, процессия двинулась в лес. Пронизанные синими жилами деревья действительно были огромны, но отличались от того, что первоначально представила себе Катя. Волшебный лес напоминал ночной подводный мир, где все светится и под влиянием волн движется. Существа летали по воздуху, словно плыли. Растения вели себя как росянки и от малейшего прикосновения захлопывались и прятались от чужаков.

– О, великий чёрный Иро! – громко закричал старик, поднимая трясущиеся руки к небу. – Прими эту жертву и защити нашу деревню от тэасов!

Когда процессия ушла, оставив девушек одних, пленницы со слезами на глазах вздрагивали от малейшего звука и шелеста.

Одна из девушек, спотыкаясь, кинулась бежать по тропинке вдоль реки. Катя едва сама не закричала, когда из спины жертвы показалась когтистая рука с еще бьющимся сердцем. Началась паника. Девушки с криками ужаса разбежались кто, куда. Но далеко они убежать не сумели. Невидимый хищник убивал их одну за другой, пока не осталась одна Ульяна.

Ульяна, казалось, не слышала криков и не видела бойни. Она сидела ко всему безучастная, прислонившись к дереву, положив руку на большой живот.

Наконец, невидимый хищник показался из лесной тени и приблизился к последней жертве. Убийцей оказался рослый брюнет со страшной маской, скрывающей нижнюю половину лица. У него были чёрные бархатные глаза, белая кожа и… большие ветвистые чёрные крылья за спиной. Облачен он был во что-то похожее на сросшиеся листья или хитин насекомых.

– Коль в лесу ты чудо повстречал…

З ашелестел голос из фиолетового тумана неподалеку от сидящей Ульяны.

– Внимательно его ты рассмотри,

Увидел белый цвет – извинись и уходи,

Синий – ты с ним поговори,

Зеленый – совета ты спроси,

Но если заметил черный – ты от него беги…

Из фиолетового тумана материализовался костлявый мужчина с фиолетовыми глазами, губами и волосами. За спиной у него так же виднелись ветвистые фиолетовые крылья.

– Ясно, бежать она не собирается, и сегодня ты ограничишься шестью жертвами. И кажется, она… немного не в себе, – осмотрел худощавый Ульяну.

– Они принесли мне в жертву безумную девку?! – разозлился брюнет, а Кате его голос показался очень знакомым. – Да еще и беременную?!

– Физически она здорова, хотя… – фиолетовые губы брезгливо искривились. – Она носит в себе тэаса.

– Не трогать! Не трогать! – залепетала Ульяна, в защитном жесте закрывая живот. – Не трогать!

– Она – тэй хала и едва не пробила мне сердце! – весело сообщил худощавый неожиданному открытию.

– Я не вижу причин для веселья, Дахот.

– Ты слушай дальше! Она – тэй хала хасэж! Это везение! Мы можем проверить, подействует ли на неё яд твоей магии!

Брюнет закатил глаза и махнул рукой, исчезая в чёрном тумане.

– Чирик-чирик! – заулыбался Дахот, обнажая в улыбке острые зубы-иглы. – Будем чинить тебе мозги-и-и! Ты рада?

– Не трогать, не трогать, – как заклинание повторяла Ульяна, изредка всхлипывая.

Дахот с легкостью поднял её на руки и исчез вместе с ней в фиолетовом тумане.

В следующее мгновение картинка сменилась. Вместо леса Катя увидела небольшое помещение с висящими травами с потолка, со стоящими вдоль стен кристаллами, круглым столом по центру и кушеткой в углу. Неподалеку от кушетки в самодельной корзинке попискивал новорожденный.

Дахот склонился над спящей на кушетке Ульяной вместе с тридцатилетней блондинкой, которая как поняла Катя, была реальной версией книжной Дары.

– Ты можешь мне объяснить, зачем ты притащил ко мне в дом эту чужачку? – хмуро спросила Дара, с интересом разглядывая спящую.

– Её принесли в жертву Иро и… ей негде жить.

– Замечательно! Не хватало мне еще истеричной мамаши и её пищащего младенца под ухом!

– Это мой дом, мои правила, – ехидно улыбнулся Дахот. – И она будет жить здесь. Не хочешь делить с ней один дом. Выход ты знаешь где.

Дара начала раздраженно срывать сухие травы с веревок и запихивать их в тканевые мешочки.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но эта девка побывала в плену у тэасов?

– Да, – не переставал улыбаться Дахот.

– И её ребёнок зачат от насилия?

– Да.

– И ты серьезно думаешь, что она не утопит его в ближайшей канаве? – бросила на стол наполненные мешочки Дара.

– Да.

– Не могу поверить, что ты мой отец, – Дара сделала такой вид, словно разговаривала с полным идиотом.

– Я рассчитываю на то, что у неё очень сильный материнский инстинкт.

– И ты, разумеется, не станешь её спрашивать, захочет ли она носить жизненный камень сына?.. Только не говори, что ты его уже вживил.

– Вживил, – еще шире улыбнулся Дахот, обнажая острые зубы.

– Ты безмозглый кхтулух!

– Да она сама бы об этом попросила бы! Дара, ты только посмотри на эту голубоглазую прелесть! – он подошел к младенцу. – Ну, как его можно не любить?!

– Может потому что у насильников были такие же глаза и, глядя на них, девушка будет вспоминать, что с ней сделали? – скептически заметила блондинка, перебрасывая через плечо толстую косу.

– Ты пессимистка, Дара. Вот увидишь, всё будет отлично!

Но едва Ульяна пришла в сознание, с ней случилась истерика. Дара смотрела на Дахота взглядом: «Я же говорила» и не пыталась помочь ему успокоить рыдающую женщину.

– Мне это надоело, убей его, – вручил нож Ульяне Дахот. – Давай, убей.

Ульяна прекратила выть, в ужасе уставившись на нож. Для наглядности Дахот взял ребёнка и положил его на колени женщине, показывая руками, что она должна сделать. Ульяна выронила нож, но Дахот снова вложил ей его в руку.

– Убей или не реви!

– Или не реви, – повторила Ульяна, трясущимися губами. – Не трогать.

– Она еще и нашего языка не знает?! – вспылила Дара.

– Научим, – оптимистично заметил Дахот, забирая нож у молодой матери. – Ты видишь? Убивать она его не хочет! Это уже хорошо!