Анастасия Романчик - В тени леса

– Я сам решу, что делать с моим сыном! Не смей прикасаться к нему, раз не хочешь помочь мне!

– Я не ждал, что ты меня услышишь… в общем, ты знаешь как меня позвать. Но советую, держать его на привязи, а пока… я заберу твоих детей. Лес не станет рисковать их жизнями из-за твоего безрассудства.

С этим словами он исчез, оставив плачущую Ульяну наедине со своим горем.

После ухода Дахота у Ульяны случился нервный срыв. На спрятанного в лаборатории сына она не могла смотреть без слез. От горя её посещали мысли о самоубийстве.

– Я должен все исправить! – говорила она себе каждую минуту и каждый день.

Как одержимая Ульяна начала искать способ спасти сына. Перерыла всю библиотеку в поисках лекарства, но во всех книгах авторы твердили, что очистить камень невозможно. Она не желала им верить и мириться с потерей сына.

Страшное решение созрело, когда её тайно позвали принять роды у дворянской дочери. Родители девушки умоляли волшебника не раскрывать их секрета и сразу же уничтожить скверну. О какой скверне шла речь Уля, поняла, когда обмывала пищащего младенца с красным камнем в груди. По правилам она должна была передать о случае в академию, как поступали другие волшебники, которые не могли сами уничтожить зло.

Ульяна никому ничего не сообщила и забрала младенца с собой в лабораторию, где начала экспериментировать над его жизненным камнем. Через час ребёнок замолчал навсегда. Сжигая в печи мертвое тельце, Ульяна не сводила взгляда с всепоглощающего пламени. В ушах стоял крик младенца, но остановиться она уже не могла.

Работая как проклятая днём и ночью, Ульяна искала потомство красных тэасов. И когда находила, принималась за эксперименты.

Она потеряла счет времени и смертям своей ужасной безбожной деятельности. Ездила в лагеря беженцев, где было особенно много изнасилованных женщин, и собирала урожай отвергнутых матерями детей.

Прошел не один год, прежде чем у Ульяны получилось отчистить жизненный камень, и он позеленел прямо на глазах, а ребёнок не умер. Женщина не поверила своей удаче. Она проверяла и перепроверяла, но результат оставался прежним.

– Я заберу эти исследования, – прозвучал зловещий голос Жахо за спиной.

Он отнял у Ульяны записную книжку, куда она записывала результаты исследований. Одержимая своим безумием женщина совершенно забыла о существовании хранителей.

– Я должен помочь сыну! – крикнула она дрожащим от волнения голосом.

– Я сам очищу его камень, а тебе пора остановиться!

– Но эти знания помогут сотням жизней! Ты понимаешь?! Больше не надо убивать младенцев! Мы можем очищать их жизненный камень!

– Тебя казнят за это! – Жахо поднял тетрадку на уровень глаз, словно доказательство вины.

– Но я…

– Оставь это! Забудь о своих исследованиях и никогда о них не рассказывай!

– Но люди должны знать!

– Ничего они не должны! – рявкнул Жахо. – Ты хоть понимаешь, идиотка, с какой целью люди используют жизненный камень?! Ты думаешь, они скажут тебе спасибо за то, что ты хочешь лишить их заработка?! Едва ты откроешь рот о своем открытии, тебя убьют!

Ульяна бессильно опустилась на стул. Казалось, у неё сели батарейки, и она потеряла остатки выдержки и сил.

– Значит… все было зря… столько жизней… я погубил зря…

– Ты спасла сына.

– Но какой ценой?! – она схватилась за голову. – А сейчас ты говоришь, что мое открытие никому не нужно!

– Оно нужно лесу, и мы его заберем для твоего же блага, – со стороны стола пискнул один из младенцев. – Их я тоже заберу. А Саша… он не сразу проснется, надо… подождать немного.

– Я подожду…

Через три дня она тайком пригласила Мака, не зная кому еще могла довериться.

– Вы один, хаит? – спросила она тихо.

– Плохо выглядишь, – без разрешения вошел в лабораторию Мак и сразу же последовал в скрытую ото всех часть.

Он долго стоял над койкой, на которой вполне мирно спал Саша.

– Ты в своем уме?! Это же улика против тебя! – сразу обо всем догадался Мак. – Я прикрывал твою деятельность не для того, чтобы ты глупо попался на этом! – он указала на Сашу.

– Что мне было еще делать?! Мне предлагали его убить! Я не мог оставить его в таком состоянии!

Мак выругался.

– Так, главное не паниковать… так-так-так, есть один феномен. Его называют феноменом Арабии… вот этим и займемся. Скоро вернусь.

И прежде чем Ульяна сумела о чем-либо спросить, Мак взял на руки подростка и пулей вылетел из лаборатории. Его место занял Дахот.

– Как у тебя на родине выражают восторг?

– Хлопают в ладоши, – опешила Ульяна.

Дахот тут же захлопал.

– Уважаю, умный этот ваш Мак.

– Что за феномен Арабии? – тихо спросила Ульяна. – Я не нашел ни одного упоминания о нем…

– О, в тебе просыпается любопытство – это хороший знак. Ну, давай я тебя отвлеку своей болтовней. Волшебник Арабия заражал специально носителей красных камней неизлечимой формой чумы и случайно очистил их до зеленого цвета. Из-за опасности распространения чумы, феномен Арабии изучают только в закрытых архивах.

– Если ты знал… почему не сказал?! – Ульяна с яростью посмотрела на хранителя. – Ты знал…

– Если бы ты стала причиной вспышки чумы? Убила бы и себя и сына, и ответа бы не нашла. Думаю, поэтому молчал и Мак.

– Вы… просто смотрели, как я убиваю их… и ничего не делали…

– Не стоит пытаться переложить свою вину на нас. Никто не заставлял тебя убивать детей, ты сама сделала выбор.

– Вы не верили, что у меня получиться… вы поставили крест на Саше… вы превратили меня в монстра…

– Неправда, кое-кто верил в тебя, – тихо произнес Дахот и отступил на шаг, чтобы пропустить детей.

С громкими криками радости Ульяну заключили в объятия сыновья. Нисколько не стесняясь, оба плакали и что-то бессвязное бормотали, размазывая слезы.

Женщина крепко обняла мальчиков в ответ. Но было одно обстоятельство, которое ее смутило...

– Дахот, сколько времени прошло?..

– Для нас прошло два месяца, а для тебя? – с ехидством задал встречный вопрос хранитель.

– Не меньше пяти лет…

– Будь осторожней с этим даром.

– Я мог… предотвратить Сашину глупость…

– Не рискуй, ты не умеешь пользоваться этим даром и можешь прыгнутьтак далеко, что не сможешь вернуться назад.

– Я не заметил, как перемещаюсь во времени…

– В этом и заключается опасность твоего дара.

– Скольких я…

– Одиннадцать.

– Но я помню о сотнях…

– Похорони это в памяти и забудь».

«Я все равно не верю, что Ульяна делала столь ужасные вещи!» – вырвалась из плена видения Оля.

– Оля! – донесся снизу голос матери. – Никто не видел Олю?!

Оля поспешно вытерла щеки от слез и отложила в сторону злосчастную книгу.

«Не задерживайся, мы еще не дочитали до конца», – напомнил о себе наглый пришелец, когда Ольга спускалась вниз.