Марик Лернер - Всадник на чужой земле

Мы резво побежали всей компанией вперед. В направлении покоев достаточно быстро обнаружились следы боя. Точнее, валяющиеся то и дело тела. Почти все они были здешними жильцами, включая слуг, но тайная операция превратилась в громкую. Отдельные бойцы остановить сплоченный отряд не могли, зато мешали, сбивая темп.

Примчались вовремя. Часть охраны была перебита, остальных теснили. Тяжелые дубовые двери затворили изнутри, и теперь их рубили в бешеном темпе топорами. Они явно уже поддавались, зияя прорехами.

— Джокум! — дружно взревели мы.

Я выстрелил из арбалета, продырявив явно командира, распоряжающегося штурмом. На расстоянии меньше сотни локтей болт прошил его насквозь, минуя кольчугу будто бумагу. Принялся торопливо натягивать тетиву. «Козья нога» — это простейший рычаг. Зацепил «отросток» за канатик, взвел одним мощным движением, убрал — вот и все. В полигонных испытаниях четыре раза за минуту. Но это когда тебя не стремятся убить. Зато благородный муж Рахоли Ланг показал высокий класс, завалив сразу троих и двух уже позже, когда нас заметили. Клянусь, выпущенные им стрелы неслись к целям непрерывным потоком, без малейшего промежутка.

Только они не собирались дожидаться расстрела. Человек двадцать после первого убитого мгновенно среагировали. Отделились от общей кучи и устремились в нашу сторону с криками ярости. Переднему буквально в последний момент я всадил снаряд в живот. По-моему, он прошел насквозь и зацепил кого-то сзади, и на этом мне стало не до стрельбы. Бросил арбалет и принял участие в общей свалке. Ни порядка, ни куртуазных поклонов. На дуэль это не походило ничуть. Они прекрасно знали, что их не выпустят живыми, и стремились дорого продать жизни, прорываясь в последнем усилии. А может, надеялись взять правителя в заложники и диктовать условия. Он не имеет замены, и мать за жизнь сына наверняка позволила бы уйти. Если, конечно, ее саму не успели прикончить.

Я парировал выпад очередного дико вопящего, ударил ногой на высоте колена. Очередной прием из арсенала уличных драчунов, но цели он достиг. Противник вскрикнул и отшатнулся, невольно открываясь. Рубанул в бок. Не очень удачно: сталь скрежетнула по ребру. Но тут ему кто-то засадил в спину. Воин булькнул, изо рта потекла кровь, и он рухнул лицом вниз мне под ноги. Тяжело дыша, я огляделся. Похоже, подход подмоги и вынужденное уменьшение количества нападающих подняло дух охране. Они с удвоенной силой напали на противника. Почти выбитая дверь распахнулась, и оттуда выплеснулся поток вооруженных людей. Ко всему со всех сторон сбегались на звон оружия вассалы, горя желанием спасти главу кулы. К моменту моей сомнительной победы уже добивали остатки сопротивляющихся убийц.

— Живьем брать! — орал кто-то начальственным тоном.

— Джокум! — кричали торжествующе, уничтожая остатки врагов. Они так и не назвали имени того, кому служат. Кроме ругани, от них ничего не было слышно.

Откуда-то приволокли щиты, похоже, собрались зажать нескольких последних неудачников и потом вязать. Трое последних, израненных или покрытых чужой кровью, там уж не разобрать, попятились к стене, ощетинившись железом от собравшейся вокруг толпы. Я достаточно хорошо видел, хотя и стоял не в первых рядах. Левый что-то быстро сказал. Вместе с правым они сместились чуть вперед. Центральный бросил саблю, выхватил кинжалы и воткнул товарищам в почки отработанным движением. К нему рванулись сразу несколько человек, но он успел полоснуть себя по горлу и умирал с торжествующей улыбкой. Под пытку не пойдет и никого не выдаст.

— Ищите живых! — На этот раз точно Ланг.

Воины рассыпались по коридору, осматривая тела. Я тоже без особого интереса глянул. Шлиц бодро скакал, возбуждению излагая мне незнакомому пожилому полному дядечке подробности происшествия. Даже сюда доносилось «а он как заорет, а мы побежали».

Яким сидел, прислонившись к стене, с обалделым видом, держась за голову. Кажется, его кто-то крепко приложил по кумполу. Надо помочь, решил я, направляясь в его сторону. Как все закончилось, опять вернулась забытая боль в лице, и будто подпорки извлекли. Ноги ватные, дрожат. И в голове сидела малоприятная мысль: не дернись в последний момент машинально — тот тип меня убить запросто мог бы, вбивая кость в мозг. Спасибо Крохе, показавшему нечто подобное прежде. Сообразить не успел, среагировал автоматически. И вдвойне спасибо остальным, не позволившим меня добить, пока валялся беспомощный.

— Есть! — закричали. — Нашелся недорезанный, сын верблюжьей суки.

Из комнаты вышел в плотном окружении охранников Джокум. Хотя в руках у него сабля, вряд ли увидел вблизи хоть одного врага в бою. Основная задача телохранителей как раз и не допустить подобного. Он осмотрелся вокруг. Зрелище еще то. Почти как в домике мамаши Олли. Лужи крови, брызги на стенах и потолке. Поломанная мебель, порванные гобелены и несколько десятков трупов в крайне живописных позах. Ланг подошел и, склонившись к уху, принялся нечто докладывать.

— Спасибо, благородные мужи, — сказал правитель срывающимся на петуха голосом подростка. — Я не забуду вашей службы.

— Джокум! — взревело полуодетое и окровавленное воинство, вздымая клинки.

Я выполз из бассейна с горячей водой, отмытый от грязи и крови и слегка разомлевший. Чего не отнять у здешних, мыться они любят и делают это с удовольствием. В домах попроще — в бочках, побогаче — самые натуральные ванны, а есть еще и общественные заведения с соответствующим названием. В специальных мыльнях куча прислуги, и к твоим услугам брадобреи, лекари, прачки, проститутки и прочий полезный народ. Если угодно, есть возможность расположиться в отдельном кабинете и встретиться с друзьями или женщиной. Кроме парной еще холодные бассейны, массажисты и зал для физических упражнений.

Ты только плати! Ну а при дворце имеется несколько бань для людей разных рангов. В данном случае все за счет хозяйки. Всем пострадавшим, ну, понятно, не стенающим в последнем издыхании, позволено получать полное удовольствие. Ну как не воспользоваться столь приятным предложением?

Я присоединился к остальной компании, рассевшейся за низким столиком. Вместо пищи для больных на блюде красовалась горка толстых ломтей жареной говядины, сдобренных душистой горчицей и хреном. Рядом фасоль с луком, сыры трех видов, мелкая жареная рыбешка, соус для макания и тарелочки с неизменным рисом и нарезанными ломтями хлеба с румяной корочкой, еще теплые. При термах не только подают, но и выпекают прямо на месте свежий.

Потянул руку за кувшином, собираясь налить себе.

— А виньяк мы твой потеряли, — жизнерадостно сообщил Шлиц. — Оставили в коридоре, а когда я вернулся, кто-то шустрый уже прибрал.