Брендон Сандерсон - Носитель Клятв

— Приготовься, — пробормотал он Сил.

Он сошел с тропы, которая была очищена от камнепочек и других растений, и стал осторожно подкрадываться к поместью. Свет пробивался сквозь доски, которыми заколотили окна, заменив стекло, которое, без сомнения, разбил Вечный Шторм. Он был удивлен, что поместье так хорошо сохранилось. Крыльцо было полностью сорвано, но крыша осталась.

Дождь приглушал остальные звуки и не позволял многого разглядеть, но кто-то, или что-то, было внутри. Перед огнями двигались тени.

С колотящимся сердцем, Каладин двинулся к северной части здания. Здесь находился вход для слуг, а также помещениямя для паршменов. Необычайно много шума доносилось изнутри поместья. Глухие удары. Движение. Как гнездо, полное крыс.

Он в слепую пробирался через сад. Паршмены размещались в маленьком строении, что ютилось в тени поместья, с одной-единственной комнатой и лежанками для сна. Каладин пробрался к ней на ощупь и смог различить большую дыру в стене.

Позади раздалось шуршание.

Каладин развернулся, когда задняя дверь поместья открылась, ее покореженная рама царапнула камень. Он нырнул за сланцекорник, но свет омыл его, выхватив из дождя. Фонарь.

Каладин вытянул руку в сторону, готовясь призвать Сил, но выступивший из поместья не был Несущим Пустоту, он оказался стражником в старом, покрытом ржавчиной, шлеме.

Мужчина поднял свой фонарь.

— Эй, там, — крикнул он Каладину, завозившись в поисках дубины, что висела на поясе. — Эй, там! Ты!

Он вытащил оружие и выставил вперед дрожащей рукой.

— Кто ты? Дезертир? Выйди на свет и дай мне рассмотреть тебя.

Каладин осторожно поднялся. Он не узнал солдата. Либо кто-то пережил нападение Несущих Пустоту, либо этот человек был частью экспедиции, что разбирает последствия. Так или иначе, это первый хороший знак, увиденный Каладином с тех пор, как он сюда прибыл.

Он поднял руки вверх — безоружный, если не считать Сил — и позволил стражнику затолкать себя в здание.

Каладин вошел в поместье Рошона и его апокалиптические видения смерти и утрат исчезали по мере того, как он начал узнавать людей. В коридоре он прошел мимо Торави, одного из многих городских фермеров. Каладин помнил его как огромного, с толстыми плечами, мужчину. На самом же деле он был ниже Каладина на пол ладони, а большая часть Четвертого моста могла бы превзойти его по части мускулатуры.

Похоже, Торави не узнал Каладина. Он вошел в боковую комнату, набитую темноглазыми, сидящими на полу.

Солдат провёл Каладина вдоль освещенного коридора. Они миновали кухни, и Каладин заметил десятки других знакомых лиц. Горожане заполнили поместье, заняв каждую комнату. Большинство сидели на полу семьями, и хотя они выглядели усталыми и растрепанными, они были живы. Значит ли это, что они отбили нападение Несущих Пустоту?

«Мои родители », — подумал Каладин, проталкиваясь через маленькую группу горожан. Он ускорил шаг. Где его родители?

— Эй, полегче! — сказал солдат, схватив Каладина за плечо. Он ткнул дубиной ему между лопаток. — Не заставляй меня успокаивать тебя, сынок.

Каладин повернулся к охраннику — чисто выбритому мужчине с карими глазами, которые, казалось, располагались слишком близко друг к другу. Этот ржавый котелок был позором.

— Итак, — сказал солдат, — мы собираемся найти светлорда Рошона, и ты объяснишь ему, почему здесь слонялся. Веди себя хорошо, и, возможно, он тебя не повесит. Понятно?

Горожане на кухне, наконец-то заметив Каладина, отпрянули. Многие зашептались, широко раскрыв глаза полные страха. Он разобрал слова «дезертир», «метки раба», «опасен».

Никто не упомянул его имя.

— Они не узнают тебя? — спросила Сил, шагая по кухонной столешнице.

Почему они должны узнавать человека, которым он стал? Каладин видел собственное отражение в кастрюле, висящей возле каменной печи. Длинные, слегка кудрявые волосы до плеч. Грубая униформа, которая была ему маловата. На лице неряшливая бородка, которую не сбривали несколько недель. Промокший и истощенный — он выглядел, как бродяга.

Это было не то возвращение домой, о котором он мечтал во время первых месяцев войны. Славное воссоединение — он возвращается героем, с узелками сержанта на плечах, брат возвращен семье в целости и сохранности. В своих фантазиях люди восхваляли его, хлопали по плечу и принимали.

Идиотизм. Эти люди никогда не были добры к нему или его семье.

— Пошли, — сказал солдат, толкнув его в плечо.

Каладин не сдвинулся с места. Когда мужчина надавил сильнее, Каладин ушёл в сторону, и стражник, потеряв равновесие, споткнулся и пролетел мимо него. Тот развернулся, разозлившись. Каладин встретил его взгляд. Стражник заколебался, затем сделал шаг назад и покрепче сжал свою дубину.

— Ого, — сказала Сил, слетев Каладину на плечо. — Что за взгляд ты ему подарил.

— Старый сержантский трюк, — прошептал Каладин, обернулся и покинул кухню. Стражник последовал за ним, выкрикивая приказы, которые Каладин игнорировал.

Каждый шаг через это поместье был похож на шаг сквозь память. Вот здесь был альков, где он столкнулся с Риллиром и Ларал в ночь, когда обнаружил, что его отец — вор. А в этом коридоре позади, завешанном портретами людей, которых Каладин не знал, он играл ребенком. Рошон не поменял портреты.

Ему придется говорить с родителями о Тьене. Вот почему он не пытался связаться с ними после освобождения от рабства. Сможет ли он предстать перед ними? Шторма, он надеялся, что они живы. Но сможет ли он предстать перед ними?

Он услышал стон. Тихий, едва различимый за разговорами людей. Но он все равно его услышал.

— Были раненые? — спросил он, повернувшись к стражнику.

— Да, — сказал человек. — Но…

Каладин его проигнорировал и зашагал дальше по коридору. Сил летела возле его головы. Каладин проталкивался сквозь людей, идя на звуки мучений, и в конце концов остановился в дверях кабинета. Он был превращен в приемную комнату хирурга, с матрасами на полу, на которых лежали раненые.

Фигура склонилась над одним из тюфяков, осторожно накладывая на сломанную руку шину. Как только Каладин услышал эти стоны боли, он понял, где найдет своего отца.

Лирин взглянул на него. Шторма. Отец Каладина выглядел потрепанным, с мешками под темно-карими глазами. Седины было больше, чем Каладин помнил, лицо исхудало. Но он был все тем же. Лысеющий, миниатюрный, в очках… Удивительный.

— Что? — спросил Лирин, возвращаясь к работе. — Дом кронпринца уже прислал солдат? Быстрее, чем мы ожидали. Скольких ты привёл? Мы непременно сможем…