Дмитрий Смекалин - Лучший друг големов [СИ]

— Сейчас для вашей газеты важнее, чтобы вы были с графом. Я вам, все равно, до приезда канцлера ничего не скажу.

Тот кивнул, и за толпой его стало не видно, а я потихоньку стал выбираться с площади. Первые ряды еще на меня косились и даже пытались что-то спросить, но дальше уже все тянулись в сторону графа. Так что ушел я спокойно.

Немного неприятно было, что Ратнама я, фактически, обманул. Хотя и сказал правду. До приезда канцлера я с ним говорить не буду. А к тому моменту, как канцлер, наконец, приедет, я уже сам успею уехать. Надеюсь, далеко.

В номер я проскочил, удачно никого не встретив (предварительно путь, естественно, проверил). И в номере принялся менять перед зеркалом внешность уже не с помощью грима, а магии. Не сильно, но достаточно, чтобы стать другим человеком. Даже бородавку на лбу превратил в не сильно бросающееся в глаза родимое пятно. И все-таки подправил себе форму носа и немного увеличил глаза и лоб. В общем, как мог, сделал себя красивее. Пожалуй, получилось. Зачем? Не знаю. Барону Кишору позавидовал. Я же теперь тоже бароном представляться решил. Хритом, как в гостинице записался? Нет, лучше другое имя взять, чтобы совсем концы обрубить. Буду Накулой. Почему? Какая разница. Кажется, одного из царевичей в Бхагавадгите так звали. И на Николая немного похоже.

Для завершения облика — переоделся на манер того, как были одеты барон Аджит с сыном. Ничего особенного, но ткань более плотная, чем использовалась на курорте отдыхающими, и одежда доукомплектована курточкой со стальными накладками на плечах и груди. Не совсем доспех, но жизненно важные органы немного прикрыты. И даже меч сбоку прицепил. Без украшений, но относительно приличный. Денег было жалко, но решил не позориться. Даже небогатый дворянин с бутафорским мечом не ездит. Все это купил накануне.

За номер я расплатился вперед, так что съехал спокойно. Загрузил вьючную лошадь уже подготовленными тюками со своим имуществом, сам уселся на другую и покинул город. Без шума, практически незаметно. Кого интересует, что кто-то из отдыхающих закончил свою курортную эпопею и поехал домой. Денег у него, скорее всего, осталось немного, так что — скатертью дорога. По крайней мере, в ленивых взглядах, которыми меня проводили стражники при выезде из района отдыхающих, читалось именно это. А дальше стражники и вовсе не попадались.

Не скажу, что из меня хороший кавалерист, но несколько уроков верховой езды я еще на Земле взять успел. В Запорталье не пригодилось, а вот здесь моя предусмотрительность к месту оказалась. В общем, сижу довольно уверенно, а если что-нибудь станет натирать, магия поможет.

Уезжал с каким-то сложным чувством. С одной стороны, любая мысль о графине Амалии продолжала отдаваться болью. С другой стороны — испытывал облегчение. Ничем хорошим все это закончиться не могло, так что хорошо, что закончилось ничем. И не надо думать о прошлом, лучше планы на будущее строить.

Ехать я, скорее по инерции, продолжил в сторону обжитых земель. Куда конкретно, пока не решил, но первый день двигался в сторону столицы. Дорога оказалась достаточно оживленной и поддерживалась в неплохом состоянии. Не тракт Ушедших, но и не сельские дороги, по которым я на курорт пробирался.

Выбранный мною образ, похоже, оказался удачным. Особого внимания он к себе не привлекал. То есть я ловил взгляды встречных путешественников, но они выражали не удивление, а, скорее, легкую опаску. Видимо, у молодых дворян из приграничных районов репутация не очень. Вот и хорошо.

К вечеру добрался до большого постоялого двора. Судя по всему, они тут как раз на расстоянии дневного перехода оборудованы. Караванного перехода. Конный налегке, вроде меня, мог бы и два таких перехода за день сделать, но я выехал не с раннего утра, так что решил остановиться.

Двор не был полностью забит, но народу в нем оказалось порядочно. Лучшие номера занял какой-то важный вельможа с сопровождающими, но для меня нашлась каморка на том же этаже. Через стенку от вельможи, за что хозяин нагло попытался двойную цену содрать. Пришлось пообещать отрезать ему уши. Деньги у меня еще есть, но принятый образ не позволяет ими сорить. С добавлением «трансляции эмоций» наезд удалось отбить. Тем более, что переплачивать реально было не за что. Комната была метров шесть. Еле тюки свои впихнул.

Ужинать пришлось в общей зале, но я сделал как мог быстро. Вроде, в номере никто пошуровать не успел. Впрочем, что с бедного приграничного барона взять можно? Скорее, неприятности огрести. Но, на всякий случай, остался при вещах.

За стеной довольно громко разговаривали. От нечего делать сыграл себе «остроту чувств» и стал подслушивать. Не то, чтобы я любил совать нос в чужие дела, совсем наоборот, просто мне в какой-то момент послышалось, что там графиню Савитра помянули. Вот я и заинтересовался. Как выяснилось, не зря. Вельможа в соседнем номере самим канцлером оказался, ее батюшкой. По ходу дела он раздавал поручения помощникам, а потом стал диктовать письмо. И если поручения показали мне только, что канцлер и на курорте собирается продолжить работать и интриговать, то письмо, неожиданно, касалось и меня. Ибо писал он дочери.

Никаких сантиментов в письме не было. Даже дежурное «здравствуй» в начале письма, по-моему, было опущено. Или секретарь такие вещи сам вставляет? В виде обычной шапки по трафарету? Но ведь это письмо к дочери...

Вначале граф Куула уведомил графиню Савитра, что прибывает в Удаку завтра к вечеру. Письмо отправляет с доверенным порученцем впереди себя, чтобы та успела подготовиться.

Граф несколько снисходительно одобрил активность дочери в создании на курорте модного салона. Не стоит переоценивать его значение, в большой политике личные симпатии и антипатии играют второстепенную роль, но часто именно они становятся решающим аргументом для колеблющихся. Трудно рассчитывать на то, что приходящие в салон люди станут союзниками, но сам факт, что ее салон стал самым модным в этом году, работает на престиж семьи.

Дальше шла рекомендация быть осторожнее с герцогом Чандамом, который давно точит зубы на граничащее с его землями графство Савитра.

В целом одобрялась желание графини приобрести влияние на юного графа Варадата. Вместе с тем, граф напоминал, что окружение Нила, не сам Нил, а сын — совсем не то же самое, что отец. Влияние Нила на старого генерала проявляется только в том, что сына тот безумно любит и готов за него перегрызть глотку любому. Но не в принятии решений, где старый граф абсолютно самостоятелен и старается наставлять сына.

Наконец, главное. Появление на территории королевства целителя неизвестной силы, чрезвычайно заинтересовало Прабху (короля). Он уверен, что появление древнего мага, ставшего таковым еще до гибели последних Великих Артефактов, станет решающим фактором возвеличивания нашего королевства. Якобы есть такая легенда в королевской семье. Хотя, если маг действительно, полноценный кират , то он должен уметь, как минимум, возвращать молодость. Что уже само по себе является сильнейшим аргументом. Так что Прабаху жаждет добраться до него первым. Если этот непонятный юноша Гхаран действительно тот, кем его считает графиня, и если этим умно воспользоваться, то даже нет смысла озвучивать, какие это может иметь последствия. Граф надеется, что дочь его не подведет.