Владимир Ильин - Напряжение 4

По обе стороны от меня шел ярко освещенный коридор с мозаикой из мрамора на полу и окрашенными под известняк стенами. Ближе к центру справа находился проем персонального лифта, с погасшим по причине отсутствия электричества индикатором этажа. Проходя мимо, покосился на циферблат подаренных часов - можно. И здание заполошно вздохнуло подключенной энергией резервного источника питания - зашелестели кондиционеры, загудел лифт, отрабатывая противопожарный маневр и отправляясь на этаж подземной парковки. Перезагружались АТС, равнодушно относясь к проклятиям нервничающих людей, набирающих княжеский номер. Совсем скоро они дозвонятся, но до этого...

Я тихонько зашел внутрь кабинета. Добротное по размерам помещение в пятнадцать на двадцать метров украшалось самым дорогим, что есть в этом городе - видами на центр Москвы из двух панорамных окон, образующих угол стен справа и передо мной. Слева темное дерево облицовки закрывали карты шести континентов, выполненных в достаточном масштабе, чтобы Антарктика обоих полушарий Земли касалась паркета, а Арктика подпирала выбеленный потолок в шести метрах над головой. Где-то на карте даже красовались разноцветные флажки, отражая области интересов и клановую собственность, а возле углов стен кантом шли гербы подчиненных городов, коих было около двух десятков. Стена же справа и слева от входа в кабинет закрывалась рядом крупных телевизоров, призванных отражать презентации и отчеты для высшего руководства. Сверху все это освещалось десятком ламп дневного света.

Обычное, в общем-то, рабочее пространство для приема людей со стороны и собственных подчиненных. Ничего общего с личным кабинетом, вход в который наверняка располагается здесь же, под участком фальш-стены, но куда точно не приведут случайного человека с улицы. Вот там будут и стеллажи с документами и книгами, на форзацы которых будет любопытно взглянуть; найдется место для фотографий семьи и предков, памятных предметов и деталей, характеризующих хозяина. Тут же все было достаточно стерильно в плане влияния личности на обстановку. Обычный деловой кабинет, выполненный под стандартные нужды. Должен был быть.

Но сейчас вся мебель - все эти кресла за длинным столом для совещаний вместе с ним самим были сдвинуты вплотную к стене с картой. В ту же сторону был скатан мягкий ковер, а пол вместо него покрывала уложенная внахлест черная пленка - точно такая, как в пакетах для мусора. Единственное, что оставалось на своем месте в кабинете по логике вещей - это отдельный стол руководителя возле панорамного окна напротив. Только вместо документов, которые все равно накапливаются так или иначе, на нем был разложен хирургический набор из медицинской нержавейки - приборов на тридцать, закрепленных каждый в персональном кармашке специально предназначенного для такого черного чемоданчика.

Интересно.

За тем же столом обнаружился и сам хозяин кабинета, он же князь Панкратов - нестарый на вид мужчина с высоким лбом, седым ершиком волос и волевым подбородком. На плечах его была армейская рубашка с камуфляжем песочной расцветки, с нашивкой в виде княжеского герба над сердцем.

Михаил Викентьевич был занят тем, что пытался навязать свою княжескую волю компьютеру, который не хотел нормально работать несмотря на титулы и высокий боевой ранг хозяина.

- Да включайся ты, железка, - чертыхался он, пытаясь легкими постукиваниями по корпусу и нажатиями по кнопке включения призвать электронику к благоразумию.

Электроника уходила в бесконечную перезагрузку.

- Час дня, - сверившись по часам, озвучил я информацию, стоя у самого порога и не наступая на черный полиэтилен.

- Ну надо же, заработало, - удовлетворенно хмыкнул князь, не отводя взгляда от экрана. - Час уже? Заводите этого.

- Этот уже здесь, - мягко ответил я.

- Сам явился. - Цепко посмотрел он на меня - вернее, в пространство за приоткрытой дверью. - Григорий Андреевич где?

- Снаружи, - ответил я правду, откинул брусок дерева в сторону носком ботинка и плотно закрыл дверь. - Отговорился делами клана.

- Дверь не нужно было закрывать, молодой человек, - попенял мне князь, выражая тоном угрозу и недовольство, от которых невольно потянуло вернуть все, как было. - Не следует распоряжаться в чужом доме.

- Прошу простить, - произнёс я без особой искренности, не тронув дверь, и сделал несколько шагов в сторону княжеского стола. - Смею думать, позже вы одобрите мое самоуправство.

Под ногами хрустнула складка пластика.

- Быть может, - поднявшись из-за стола, встал он от него сбоку и задумчиво тронул пальцами длинный хирургический ланцет. - Все может быть. Вряд ли вас порадует мое одобрение... Итак, Самойлов Максим, верно? - Заглянул он в листочек на своем столе.

- Абсолютно. Изволите ознакомиться с бумагами? - Взял я папку обоими ладонями и обозначил движение в его сторону.

- Вы знаете, Максим, - не отреагировал он, вновь переключившись на созерцание хирургического инструмента. - По своей первой профессии я - военный врач. Полевой хирург. Спас, смею думать, сотни и сотни жизней. И еще столько же непременно спасу, - остро посмотрел Панкратов на меня. - Вы знаете, что самое неприятное в этой профессии? Даже не гибель пациента, Максим. Самое неприятное, когда тебя отвлекают по пустякам.

Если и были ранее тени вариантов, то сейчас судьба пешки проявилась четко и без альтернатив. Я же медленно зашагал в сторону князя.

- Смотря что считать пустяком. - Мягко возразил я. - Является ли им жизнь человека?

- Человека, что считает свою жизнь потерянной из-за финансовых споров? - С гневом фыркнул Михаил Викентьевич. - Я дам вам сравнить ваши эмоции с отрезанной рукой и потерянным глазом, с оторванной ногой и кишками, вываленными из живота! У нас, молодой человек, идет война. Из-за вас, из-за потерянного на вас времени умрут десятки моих людей. Я хочу, чтобы вы ответили за их смерть. - Достал он из крепления нехороший на вид нож.

Резко зазвенел телефон на столе. Легкое движение ножа - и провод телефона, расположенный в полуметре от его руки, распадается надвое.

- Думаю, для вас жизнь этого человека - не пустяк, - был я по-прежнему доброжелателен и сделал пару шагов ему на встречу. - Предлагаю посмотреть на бумаги.

- Я видел ваши бумаги, Максим. Но вы продолжайте подходить.

- Вы видели повод для аудиенции, - не согласился я. - Некоторые вещи лучше передавать лично. Я бы не доверил их даже бумаге, но словам вы бы вряд ли поверили.

- Ваши жалкие попытки выгадать себе пару секунд жизни, - с неодобрением покачал Михаил Викентьевич головой. - Чего вы хотите? Выпрыгнуть в окно? Так они бронированы, и я вас успею перехватить еще раньше.

Тело вдруг жестко обняли незримые путы, особенно сильно сжавшись вокруг шеи.