Владимир Ильин - Напряжение 4

- Она жива, я видела ее, - устало и по-доброму шепнула прижавшаяся к отцу Вара. - Ей хорошо и у нее красивые кошачьи ушки...

'Бредит', - со светлой грустью решил глава клана, передав ее в объятия деда и жестом указав им спускаться.

- Я подумал и решил, - произнес Аймара Катари, повернувшись к чужакам. - Клан гарантирует премию размером в одну тонну золота.

Джереми недоуменно поднял бровь.

- Клан предлагает хозяину Нью-Йорка объявить такую же премию от своего имени.

- Но это вряд ли возможно... - Осторожно начал Смит.

- Иногда мне кажется, что вы не сильно переживаете за мою дочь. - Внимательно посмотрел на него Катари. - Я хочу это исправить.

- Постойте, но это противоречит... - Начал было Джереми, но нечто словно подбило ему колени, а резкий порыв ветра дернул его одного к провалу в пирамиде.

Мгновение падения внутрь - и из глубины провала донесся отчаянный и протяжный вопль боли.

- Теперь я слышу искреннюю боль. Искренние слезы. Искренние переживания. - Поджав губы, повернулся глава клана к дернувшимся назад гостям.

Казалось, только высота ступени пирамиды не давала им пуститься в бегство. А еще - осознание того, что ЭТОТ человек даже не станет их догонять - переломает руки и ноги, да закинет в ту же бездну, не пошевельнув и пальцем.

- Но в-вы же гарантировали н-нам... - Забормотали они.

- Пока вы нужны мне для поисков, - напомнил им глава. - Вы для них бесполезны с самого начала.

- Помилуйте!!

- Вы трое. - Стегнув словом, оборвал вопль Катари. - Вы услышали, что я хочу передать вашему хозяину?

- Да! - истово ответил за всех центральный.

А остальные активно закивали.

- Таким образом, - чуть отвернулся Аймара от них в сторону. - Ваш хозяин либо получит тонну золота. Либо потеряет. В его интересах найти мою дочь. Опросить всех. Даже тех, кого опрашивать нельзя.

- Мы все поняли, господин, - подобострастно склонились посланники.

- Впрочем, вас слишком много для короткого послания, - гневно дернул бровью Аймара, и еще двое - кто стоял по краям - были снесены в неизвестность провала и огласили поздний вечер новыми криками отчаяния.

Центральный, подкосившись, рухнул на колени.

- Уведите его, - дернул глава клана плечом, и стража, что ждала уровнем ниже, подхватила выжившего под локотки и унесла вниз пирамиды.

Аймара Катари степенно и неторопясь спустился следом, отмечая зажженные по парку фонари и ряд факелов у подножия - ночь все-таки сменила сентябрьский день, и тьма навалилась с почти той же бесцеремонностью, как Тинтайа на витрину ювелирного магазина.

Отец и дед дожидался его у подножия ступеней. Вару уже наверняка отправили домой, где ее ждет работа до одури на целую неделю, выгоняющая любые мысли - чтобы не смела помнить этот день и думать о нем.

- Тинтайа жива, - повторил радостную весть Олланта, ступая на дорожку в сторону парка и предлагая немного пройтись.

- Жива и здорова, но не может дозваться до духов неба. Похищена.

- Но не ради золота и денег, - поддакнул дед. - У простых вымогателей не бывает таких сил.

Вернее, вымогатели с такими силами обычно берут деньги сами - в виде налогов с тех земель, что назвали своими.

- Значит, она нужна им для чего-то еще, - через силу вымолвил любящий отец, который не хотел, но обязан был представлять все варианты.

Например, что им нужна их кровь в потомках. Слабая - но духи неба станут говорить и с ней...

- Мы найдем ее, сын. - Успокоил его спутник, положив руку на плечо.

- Найдем. - Уверенно ответил ему сын. - И мы должны быть готовы к этому моменту.

Олланта вопросительно посмотрел.

- Клан Аймара вступает в войну. - Спокойно вымолвил глава клана. - У нас есть цель и смысл этой войны. И я стерплю ненависть за то, что последует ради их достижения.

Отец и наставник одобрительно посмотрел на сына.

- Я скажу союзникам быть готовыми. Я не верю в американцев, но я верю в Тинтайа. Она способная девочка, и умеет брать свое.

В мире без письменности, дед расскажет о том, что видел своими глазами отцу, а тот передаст сыну. Много ли правды останется через сотни поколений - неведомо, но за порогом второго тысячелетия красивая китаянка в алом ципао с золотой и белой вышивкой на ткани, будет рассказывать историю своего народа северному варвару в стенах мрачной крепости далекой страны. Ее рассказ будет сопровождаться плавными движениями распахнутого веера, на котором отразится свет холодного солнца из стреловидных окон-бойниц, а низкий свод покоев не позволит движению быть свободным, равно как несвободна она сама - танцуя перед массивной постелью, на белые перины которой с ногами взберется единственный слушатель. Одно не изменится через века и расстояния - искренний интерес к истории великого народа.

- ... и тогда великий Гунь похитил у верховного правителя чудесную саморастущую землю Сижунь. Долго бороздил он просторы хаоса и неопределенности, пока не достиг места, подсказанного сердцем. На месте том расцвела Сижунь, прорастая в холмы и горы, долины и заливные луга. И в центре вновь созданного мира, вокруг величайшей из гор, богами был поставлен править род Го, что властвует там по сей день. - Добавилось торжественности и превосходства в повествующем голосе.

- Очень интересно, - прокомментировал я, забирая в ладонь очередную горсть винограда с широкого металлического блюда и поудобней располагаясь на мягкой подушке.

Китаянку Го Дейю доставили вертолетом рано утром, вернув нам кроткой, тихой и в классическом наряде, подобающем леди ее статуса и возраста. Запас русских слов, которым оснастили милую девушку к пятнице, мягко говоря - поражал. Складывалось ощущение, что Дейю дали прочитать большой китайско-русский словарь и как-то умудрились навечно зафиксировать прочитанное. Бонусом шло какое-никакое знание английского - опять же на уровне способности строить предложения, расставляя слова по порядку. Впрочем, чего-то такого и следовало ожидать от моих Ивановых, род которых специализировался на памяти в бытность процветания на родине. Последствия же такого обучения... Темные круги под глазами девушки были тщательно замаскированы косметикой, а на завтраке на палочки еды не обратили ни малейшего внимания, потому что ложка объемнее, а раз на столе присутствовали общие блюда - то дело истинного диверсанта сделать так, чтобы остальным досталось как можно меньше. И вовсе это не голод...

Кое-что Го Дейю пока не удавалось - русский язык сложен: словообразование запутано, а правила орфографии могут привести в отчаяние отдельно взятого медведя. Но говорить простыми предложениями выходило без напряжения.

Когда стало понятно, что мы без проблем можем друг друга понимать, пришло время основного дела, ради которого ее потревожили - а именно, обучения. И если Аймара Инка, прозванная просто Инкой в быту (потому что откликалась), предпочитала закидывать схемами с высокомерным видом в расчете на то, что точно не разберусь (а я потихоньку разбирался), то тут отдавали предпочтение классическому образованию.