Ольга Шерстобитова - Злодей для ведьмы

— Торн, а кто постарался, не скажешь? — хмуро поинтересовалась я, решая изобрести особую месть для неудачливых соперниц.

— Четыре самых сильных добавила в бокал Ингару… Впрочем, кто именно, тебе знать необязательно. Ты у нас ведьма творческая, после твоего вмешательства сотню лет последствия разгребать будем, — хмыкнул он. — Ингар с ней сам разберется. С… родственником этой девушки, если что, поговорит, раз она отказывается верить в его слова о пар… о тебе. Да и на что она надеется? Не пойму. Почему Ингара не слышит? Зря только чары изводит и время теряет, — закончил Торн и вытер лоб, словно тот покрылся испариной.

Кажется, разговор, где постоянно нужно недоговаривать, дался ему с трудом.

Потом принц вздохнул, покосился в сторону. Я поймала его взгляд. Девушка, на которую он смотрел, была прекрасна даже сейчас, когда ее лицо оказалось наполовину скрытым, а пронзительные серые глаза сверкали в прорезях золотистой маски. Легкое кружевное платье персикового цвета казалось невесомым, а красавица из-за этого — хрупкой и нежной, как цветок. Чуть прикусив губы, она оглядывалась по сторонам, словно кого-то искала.

Понятно, значит, это она приворотами баловалась… Только Торн так на нее смотрит… Влюблен?

— Торн, — позвала я, и он вздрогнул, — это кто? И почему ты не подойдешь и не пригласишь ее потанцевать?

Ведь невооруженным взглядом видно, что девушка ему нравится.

— Иллиринару-то? Да она в мою сторону и не смотрит.

— Вы знакомы?

— Она — сестра Анарингарда, Яна, — тихо ответил Торн. — И до сих пор влюблена в Ингара. Ой… Прости.

Дракон смутился, осознав, что явно сказал лишнее.

— Да, я знаю. Она должна была стать его невестой, а Ингар отказался.

— И причина тому — ты, ведьмочка.

Я смутилась, а Торн вдруг сказал:

— Береги моего брата, Яна. Ингар сильный и смелый, хотя характер у него… Но он никогда тебя не бросит в беде. Да и не только тебя. Не отдавай его никому.

И снова посмотрел на Иллиринару.

— Торн, — не выдержала я, — пойди и пригласи ее на танец.

— Без шансов.

— Да почему?

— Ян, да ты хоть что-то знаешь о граханах? Они же любят раз и на всю жизнь!

Я закатила глаза и фыркнула, а потом все же решилась.

— Если бы принцесса Иллиринара любила твоего брата — так, что дышать не могла бы, с ума сходила от одного его случайного взгляда, умереть была готова, чтобы он жил… Ее бы здесь не было.

— Почему?

— Принцесса граханов узнала бы Ингара под любой наколдованной личиной, а тут… всего лишь маска. И я допускаю, что ее чувства — всего лишь легкая первая влюбленность, замешанная на смеси восхищения и обожания. Твой брат, как ты заметил, сильный и смелый, но ведь и в тебе этого не меньше, Торн!

Я поймала его растерянный, удивленный взгляд, приподняла брови, ожидая ответа на свой вопрос.

— Не пойдешь — приворожу так, что всю жизнь помнить будешь! — перешла я к угрозам.

— Вот же… ведьма! Ингару на тебя, что ли, нажаловаться, когда вернется? — фыркнул он.

Я хмыкнула и глазами показала на девушку, которая по залу словно не ходила, а плыла. И как у нее получается? Бывают же такие красавицы! Они просто изящны и прекрасны в любом виде и состоянии, каждым жестом и взглядом. Неужели Ингар устоял против этих чар?

Торн покосился на меня, а потом решительно направился к принцессе граханов. Кажется, я становлюсь сводницей!

Посмотрела на Иллиринару, неподражаемую в своей красоте, и почувствовала, как хорошее настроение стремительно тает. Поискала глазами Лиса, но он куда-то исчез. Наверняка очаровывает Адарию.

Вздохнула и направилась в сад, надеясь успокоиться.

Ингар

— Ингар, отпусти, — совсем близко раздался голос Анарингарда. — Он давно уже мертв. Ты этим ножом едва ему сердце не вырвал.

А у меня перед глазами пелена и воспоминание, как страх застывает во взгляде моей ийрии, когда шарахасы этого темного убийцы нападали на нее… беззащитную и такую хрупкую. И тьмы столько, что плещется, грозится вылиться, как вино из переполненной чаши.

Яна. Моя ийрия. Сладкая моя девочка. Моя. И ничто ей больше не грозит.

Вдохнул, чувствуя, как тьма отступает, опустил оружие.

Анар вздохнул, посмотрел на Пиарта, своего двоюродного брата, зло сплюнул.

— Никогда не ожидал от него подобного!

Друг выглядел вымученным и уставшим. Еще бы! Пока я бился с Пиартом, он усмирял духов, которые вырвались из заколдованного круга, грозя смести все на своем пути, а в первую очередь — забрать нашу с граханом силу.

Анарингард напоследок выругался, бросил сгусток темного пламени в убийцу ведьм, выдохнул, открывая портал.

Я ожидал, что мы окажемся во дворце, но этого не случилось. Какой-то богами забытый трактир, под ногами — грязная солома, а столы на удивление прочные и крепкие, да к тому же еще и чистые. Вино и закуску принесли практически мгновенно. И пили мы молча, потому что слова оказались не нужны. Пиарт был другом Анарингарда, они росли вместе, делились многими тайнами, а тут… запрещенный ритуал призыва могучих духов, забирающих жизнь ведьм!

К рассвету, когда мы с Анаром перепили всех в этой таверне, оставив счастливому хозяину знатную выручку, вышли на улицу. Грязные мостовые, дома из грубого камня, запах росы, клевера и свежеиспеченного хлеба из булочной напротив.

— Где мы?

— Не помню названия, — честно сознался Анарингард. — Примерно полдня пути до дворца граханов. Но домой я возвращаться не хочу.

— Тогда открывай портал ко мне. Бал сегодня. Развеешься, отвлечешься. Жизнь-то… продолжается.

— Видел бы ты себя, Ингар, когда вонзал нож ему в сердце.

— Винишь меня?

— Нет. Мы это уже выяснили. Кажется, за четвертой бутылкой вина.

— За шестой, — меланхолично добавил я.

Друг кивнул, стряхнул с сапога солому, посмотрел на вершины гор, которые скрывались в утреннем тумане, и создал воронку портала.

Яна

Я медленно шла по тропинке. В саду было тихо, хотя я думала, что это время самое подходящее для влюбленных. Лучшее, чтобы бродить по аллеям. Прохлада укрывала плечи, одуряюще пах жасмин, пели в ветвях соловьи, а мотыльки изредка садились на платье, поражая своей доверчивостью.

Да и небеса сегодня расщедрились на краски. Всполохи розового, оранжевого, алого. Будто пролетела таинственная жар-птица, задев хвостом горизонт, и рассыпалось, растеклось волшебство от перьев по всему небу.

Я поправила черную кружевную маску, вспоминая, что моих ведьминских чар хватит лишь до полуночи. У каждого сильного колдовства есть момент, когда оно истончается окончательно и бесповоротно. А казалось бы… магия может все!

Не может.

Я горько усмехнулась, вспоминая ищущий взгляд принцессы граханов. Да никакие приворотные зелья не создадут истинную любовь! Разве магия заставляет сердце биться в такт с тем единственным, кто тебе предназначен?