Елизавета Дворецкая - Утренний всадник, кн. 1: Янтарные глаза леса

Убрав волосы с лица и закинув за спину болтающиеся косы, она неслышно шагнула по мху и хвое к упавшему дереву. От недавнего ликования не осталось и следа. Вся она теперь была – настороженное внимание, равно готовое и устремиться вперед, и бежать прочь без оглядки.

Смеяна обошла лежащий на земле коричневый ствол. В яме под корнями что-то шевельнулось. Невольно вздрогнув, почти не дыша, чтобы не привлечь к себе внимания, Смеяна осторожно выглянула из-за пласта земли и опустила взгляд в яму.

И увидела плечо и локоть человека, тусклое серебро на поясе, ногу в кожаной штанине. На бедре, прямо поверх штанов, виднелась повязка из каких-то неровных лоскутов, видно оторванных от одежды. Ткань была пропитана засохшей кровью, лежала неровно. Отсюда и шел тот запах, который учуяла Смеяна. Голову и лицо не удавалось разглядеть под корнями, в которых засохла серая лесная земля.

Заметив в лесу чужака, любая разумная девица бросилась бы бежать. Но Смеяну никогда не считали разумной. Разум часто несовместим с любопытством, и в их борьбе побеждает последнее.

Высунувшись из-за корней, вытянув шею, Смеяна поглубже заглянула в яму. Человек пошевелился; она вздрогнула. Но он только чуть повернулся и опять затих. Как видно, ее он пока не замечал. Настороженный слух Смеяны различал тяжелое, трудное дыхание. Вдруг послышался тихий приглушенный стон. Так стонут в беспамятстве.

Осмелев, Смеяна вышла из-за корней и подошла к яме ближе. Она увидела черноволосую голову с довольно длинной для мужчины, почти до лопаток, косой, не чесанной несколько дней, с набившейся рыжей хвоей. Волосы и одежда чужака были испачканы серо-черной лесной землей. Вернее, кожаные штаны и остатки рубахи, потому что почти половина ее пошла на повязки, и среди белых обрывков виднелась смуглая кожа плеча и налитые силой мускулы.

На несколько мгновений Смеяна замерла над ямой, не зная, что делать. Верёна или любая разумная девушка без оглядки побежала бы на огнище и рассказала старшим. А он покуда пусть лежит? Вид окровавленной повязки беспокоил Смеяну: она понимала, что жизнь незнакомца в опасности. Если в рану попала лесная земля, то ему грозит столбняк, от которого никакой ворожбой не спасешься, посылай сразу по дрова и по бересту на погребальный костер.

Подняв руку, Смеяна пробежала пальцами по янтарным камешкам, словно спрашивая у них совета, задела рысий клык. Он был теплым, сохранив в себе тепло солнечных лучей. И трусливая осторожность отступила. Чужак слишком слаб и беспомощен, чтобы быть опасным. Он сам в смертельной опасности, а значит, ему надо помочь.

И она решительно взяла раненого за плечи, чтобы выволочь из-под корней. Он вздрогнул, запрокинул голову. Смеяна, в свою очередь, вздрогнула, увидев его лицо. Ей бросилась в глаза смуглость кожи, густые угольно-черные брови, выступающий вперед нос с горбинкой, негустая черная щетина на щеках и подбородке. В первый миг Смеяна чуть не отскочила – Мать Макошь, да не нечисть ли он, такой черный? Но под руками ее были крепкие плечи живого человека. «Видно, он не из говорлинов, – рассудила Смеяна. – Мало ли племен на свете? Купцы рассказывают…»

Но думать про рассказы купцов она не стала, а потянула чужака на свет. Он опять застонал, мотнул головой, но глаз не открыл. Смеяна уложила его на мох и стала осматривать рану. Кожаная штанина была рассечена ударом клинка, а длинная прореха еще сильнее разодрана руками, как видно, самого раненого. Кожа штанов и полотно повязки присохли друг к другу и к ране, так что не удавалось толком что-то рассмотреть. Смеяна попыталась размотать тряпки, но кровь засохла и держала их крепко. Смеяна огляделась, словно выискивала какое-нибудь средство помочь. А чем тут поможешь? Воды надо теплой, полотна чистого, травок, которые раны очищают, кровь останавливают, заживляют. Короче, на огнище надо, там все есть. А как? Чужак гораздо здоровее Смеяны и уж точно тяжелее, а она ведь не муравей, чтобы таскать на спине больше собственного веса.

Оглядевшись по сторонам, Смеяна отыскала неподалеку несколько листьев подорожника, поплевала на них и приложила к ране. Потом намотала поверх старой повязки полосу от своей нижней рубахи – невелика красота, жалеть нечего. И задумалась, что делать дальше.

В чаще послышались чьи-то шаги. Смеяна обрадовалась и повернулась в ту сторону – кто-нибудь да поможет. Из-за бузинных кустов вышла Верёна.

– Вот ты где! – радостно воскликнула она, увидев Смеяну. Чужака загораживал от ее глаз ствол упавшей ели. – А я тебя ищу. Мать сказала, что ты в бузину пошла.

– Зачем же я тебе? – спросила Смеяна. – Ты бы, сестра любезная, по лесу-то не ходила одна. Весною вся нечисть на свет выползает – не боишься?

– А обереги на что? – ответила Верёна и попросила: – Сорви мне бузинных листов!

– Зачем? – насмешливо спросила Смеяна. Она и сама догадывалась зачем.

– А под подушку на ночь положу, – ответила Верёна. – Как у меня все будет… Ведь весна к концу завернула – вот-вот Ярилин день, а там…

– А там вечером из нашего дома уйдешь, а под утро в другой войдешь! – со смехом докончила Смеяна. – Ты не у бузины, ты лучше у самого Заревника спроси! Он тебе лучше расскажет!

– Ой, молчи! – Верёна в испуге взмахнула руками, торопливо сделала знак огня, другой рукой хватаясь за обереги в ожерелье. – Страшно! Ведь нечисть всякая только и ждет, чтобы человек обрадовался, – сразу и выползет, захочет чужим теплом погреться. Теперь, когда так близко уже, вдруг все и потеряешь! Страшно! Я и гадать-то боюсь. Хочу у бузины спросить, да вдруг злое дерево попадется? А ты знаешь, какое злое, какое нет. Сорви мне три листика, что тебе стоит? А я тебе почелок новый отдам, для себя вышивала.

– Да уж, тебе скоро не почелок, а повой понадобится!

– Не говори! – Верёна снова замахала руками. – Нечисть услышит. Здесь ведь нечисти…

– Ой, верно! – со смехом воскликнула Смеяна. – Посмотри, что я тут нашла!

Она показала на свою находку. Верёна глянула и вдруг истошно вскрикнула, будто увидела гадюку прямо у себя под ногами, – так напугал ее вид черноволосого чужака. Взмахнув руками, как на краю обрыва, Верёна повернулась и бросилась бежать во весь дух, даже не слушая, что кричит ей вслед Смеяна.

А Смеяна осталась ждать. Уж конечно, Верёна понесется прямым ходом на огнище и все там расскажет. И скоро сюда пожалуют родичи. Усевшись на землю, Смеяна обняла руками колени и стала разглядывать лицо чужака.

Он глухо охнул, не разжимая зубов, голова его перекатилась из стороны в сторону. С удивлением Смеяна увидела, что он молод, лет двадцати, не больше. Глаза его казались очень большими, веки натянулись, на веках и под ресницами лежали глубокие темные тени. Внешний их уголок был сглаженным книзу, и это придавало всему лицу чужой, не говорлинский вид.