Елизавета Дворецкая - Утренний всадник, кн. 1: Янтарные глаза леса

– Ну я тебе сейчас… – неразборчиво бормотал он, поднимаясь на ноги.

Холоп оказался не так прост, как ему думалось, но и он еще не все показал. И Заревник снова бросился на Грача.

Восторженно повизгивая, Смеяна наблюдала за дракой, понимая, что ничего лучше в своей жизни не видела и едва ли увидит. Заревник против Грача казался быком против коня – могучий, но неповоротливый. Грач неизмеримо превосходил противника быстротой движений, ловкостью и выучкой. Даже Смеяна, как ни мало она разбиралась в искусстве рукопашного боя, заметила это. Удары Заревника просто не заставали Грача на том месте, где он был, казалось, в это самое мгновение; он неуловимо быстро уходил от удара и бил сам с такой стороны, откуда Заревник его не ждал, попадая с неизменной точностью.

Казалось, прошло несколько мгновений, но как много они за это время успели! Заревник лежал на земле лицом вниз, а Грач, почти не запыхавшийся, сидел у него на спине, заведя ему руку почти до шеи.

– Все, он больше не будет! – спокойно объявил Грач, прислушавшись к тяжелому дыханию своего противника. – Ему хватит. Он теперь успокоится. Он познал житейскую мудрость: опасно бранить людей, которые еще не показали, на что способны. А если кто-нибудь спросит, кто тебя этому научил, отвечай, что это был Байан-А-Тан из Прямичева. Запомнил?

Заревник не ответил. Но Грач не стал добиваться ответа. Он вскочил на ноги и мигом оказался рядом со Смеяной.

– Пойдем! – сказал он. – Ты не забыла, зачем звала меня?

– А он… ничего? – опасливо спросила Смеяна, глядя на Заревника, который так и лежал на траве лицом вниз, не двигаясь.

– Ничего! – Грач усмехнулся, и его белые зубы ярко блеснули даже в сумерках. – Отдышится и пойдет снова хватать чужих девушек. Но уже не тебя.

Заревник сел, с ненавистью глядя на них, и Смеяне стало не по себе. Она вцепилась в локоть Грача, и он обнял ее за плечи.

– Так вот отчего… – неразборчиво пробормотал Заревник, тяжело дыша и сглатывая. – Вот кто тебе люб… А не из тех ли он…

– Пойдем! – Грач повернул Смеяну к лесу и слегка подтолкнул в спину.

Они пошли прочь от поляны через березняк, но Смеяну так и тянуло оглянуться.

– Послушай! – с беспокойством сказала она. – Ах, что за леший дурной его сюда притащил! Ну, пусть он думает, что я тебя люблю, молчал бы только!

– А ты меня любишь? – с надеждой спросил Грач.

– Как брата родного! Я не про то. Пусть бы он молча обижался – а ну как он княжьим людям про тебя расскажет? Ты, милый, на всем Истире один такой черный, тебя спутать не с кем. И ходить далеко не надо – до нашего огнища только, до городника с отроками. Ах, Брегана Заступница!

– И он пойдет жаловаться, что его побил холоп? – Грач удивленно приподнял черную бровь. – Да я бы скорее себе язык откусил!

– Чего со зла не сделаешь! Ах, Матушка Макошь…

– Ты не причитай, ты по сторонам гляди! Забыла, зачем пришла?

Вспомнив о разрыв-траве, Смеяна остановилась. Они зашли уже глубоко в лес, вокруг было почти темно. Ее кошачьи глаза хорошо видели в темноте, и она даже не спотыкалась, ясно различая вокруг стволы деревьев, ветви кустов, поросшие мхом кочки, пни, коряги. Но маленьких красноватых огоньков разрыв-травы в синеватом венчике или папоротникова цвета с золотыми искрами она не видела и даже не ждала увидеть. Для поиска волшебных трав нужны душевная чистота, покой, сосредоточенность. Душа человека должна стать тихой рекой, по которой все травы поплывут в одну сторону, а волшебная – в другую. Так Смеяна искала целебные травы, когда еще не знала, что именно ей нужно. Она звала, и травы отзывались. Но сейчас в ее обеспокоенной душе кипело слишком много разных чувств. И Грач, держащий ее за руку, вовсе не помогал обрести невозмутимость. Он был слишком бурным и горячим, чтобы восприимчивое существо Смеяны могло остаться равнодушным; ему грозили разом князь Велемог и красноборский торг, она боялась за него и хотела дать ему свободу с такой силой, словно от этого зависела ее собственная жизнь.

Они вышли из березняка прямо к серому камню. Здесь пролегала межа: луговину позади камня косил род Особничей. Смеяна остановилась возле белеющего в сумерках камня, держа руку Грача и прислушиваясь к чему-то внутри себя. Грач тоже кое-что слышал, но его чувства были гораздо проще и яснее. Посмотрев вопросительно на Смеяну, он хотел ее обнять, но она оттолкнула с досадой: не мешай! В эту волшебную ночь в душе Смеяны расцветал дивный и дикий цветок. Неведомая сила, которую она уже не раз в себе ощущала, поднималась все выше, кипела, наполняла каждую частичку ее существа. Какая разрыв-трава, зачем?

Ни слова не сказав, Смеяна подняла подол рубахи Грача, нашла тонкий ремешок науза, наклонилась и вцепилась в него зубами. И береста поддалась. Смеяна ощутила, как лопнул под нажимом ее зубов краешек ремешка, и она чуть не завизжала от радости, но сдержалась, боясь разомкнуть зубы.

– Что ты делаешь? – изумленно спросил Грач и тоже замолчал. Невидимые оковы внезапно ослабли, и он затаил дыхание, не смея поверить своему счастью.

А Смеяна грызла и грызла, как бобер точит осину, как лисица в смертельной ярости грызет лапу, попавшую в капкан. Тонкие слои бересты поддавались, лопались, предчувствие близкого успеха гнало Смеяну вперед. Еще миг – и ремешок лопнул, повис и соскользнул бы на землю, если бы она его не подхватила. С ремешком в руках, на котором болтались бесполезные отныне девять узелков, Смеяна разогнулась и восхищенно посмотрела на Грача. Глаза ее в темноте горели желтым огнем.

Грач смотрел то ей в лицо, то на ремешок в ее руках, растерянно потирая ладонями свой бок. На коже его остался красноватый след, натертый наузом, но этот же след говорил и о том, что теперь он свободен.

– Иди! Иди! – задыхаясь от волнения, прошептала Смеяна и взмахнула рукой с ремешком, показывая в луговину за серым камнем.

Как во сне, Грач шагнул в луговину, прошел пять, десять шагов. Трава мягко шелестела под его ногами, но не держала, как раньше. Смеяна следила за тем, как он идет, словно за невиданным дивом, и все внутри нее пело: «Получилось! Получилось!» Никто не удержит солнце, ветер, не запретит траве расти, а птицам летать. Никто не запретит человеку идти, куда ему вздумается. Не боги – он сам делает себя несвободным.

Смеяна взмахнула руками, бросила на землю науз и побежала догонять Грача. Счастливый смех рвался из ее груди, ей хотелось визжать от радости, чтобы небо, земля, вода услышали ее, подивились ее силе и порадовались вместе с ней.

Грач повернулся и тоже засмеялся, протянул к ней руки; Смеяна с разбега повисла у него на шее, и он вихрем закружил ее по луговине. Смеяна хохотала, а Грач порывисто целовал ее лицо, шею, волосы, не находя слов, чтобы выразить свое изумление, восторг и благодарность. Он знал, что Творянов науз не пустяк, и воля, подаренная ему этой странной желтоглазой девушкой, для него была дороже жизни.