Лейн Бросс - Судьбы

Люк стал рассматривать место аварии более детально. Автомобиль, продолжавший шипеть как разъяренная змея…и упавшее на руль женское тело…Желудок сдавило спазмом. Он сделал несколько глубоких вдохов и посторонился, уступая дорогу пробежавшим мимо работникам скорой. Ему хотелось уйти, но он словно прирос к месту, парализованный ужасом.

Полицейские машины, сирены, аварии — это всегда так на него сильно действовало.

В течение минуты подъехали еще несколько машин службы спасения. Их вращающиеся мигалки отбрасывали вокруг тусклый кровавый свет. Над толпой повисла тишина и Люк увидел, как санитар покатил прочь от автомобиля носилки с телом, накрытым белой простыней.

Огни, люди в белых халатах — все это оживило болезненные воспоминания. Тисками сдавило грудь, стало трудно дышать. Когда ему было всего шесть, он обнаружил свою маму на кухне без сознания и вызвал 911. И всего неделю назад машина скорой помощи забрала Жасмин.

Она приняла экстази на какой-то вечеринке и потеряла сознание. К счастью, один из ее друзей вызвал-таки скорую. Люк даже не помнил, что отвечал по телефону и как доехал до больницы, наполовину ослепленный предчувствием беды. До того момента, пока не припарковался и не увидел, что выскочил из дому босиком.

Жасмин поправилась. Слава Богу. Но Люк все еще злился на нее за то, что она принимала наркотики, за то, что, никому не сказав, перестала принимать антидепрессанты.

Опять…

Люк отвернулся от места аварии. Кровь пульсировала в его ушах искажая все звуки. Он направился прочь от людской толпы у разбитого автомобиля и машин скорой помощи.

Воздух со стороны бухты ощутимо холодил кожу. Парень засунул руки поглубже в карманы своей армейской куртки, пытаясь сохранить тепло.

Из-за аварии на улице образовалась пробка, и вечер наполнился гудками рассерженных автомобильных клаксонов.

Люк отправил своей девушке короткое СМС, предупреждая, что будет позже. Карен ненавидела, когда он опаздывал. И все еще дулась из-за того, что на прошлой недели он пропустил ужин с ее родителями. Намерение сегодня быть особенно предупредительным и пунктуальным вновь пошло прахом.

Направившись в сторону рынка, он сел на автобус, идущий на юг к Миссии, и сошел на 22-й улице. Яркие огни освещали витрины, заполненные одеждой броских расцветок и скульптурными поделками. Люди заполонили все столики маленького уличного кафе, наполняя воздух звоном бокалов и смеха. Освещенные окна высоток издалека походили на ряды зубов, обнажённых в ухмылке… Они словно наблюдали за ним.

Опустив голову он поспешил в сторону кафе Тринити. Карен он увидел прежде, чем она заметила его. Девушка сидела за столиком, скрестив загорелые ноги, и на ее лодыжке свкркала капля бриллианта на тонком золотом браслете. Наверное, подарок ее отца. Она постриглась и покрасила волосы, и даже, в какое-то мгновение, в полутьме он не узнал ее.

Люк, возможно, никогда бы и не заговорил с Карен, если бы не Bay Sun Skeptic — независимая школьная газета. Он стал сотрудничать с ней благодаря прихоти своего тренера, который сказал, что в купе с его футбольными данными шансы попасть в UC Berkeley повысятся, если он будет более всесторонне развит. Skeptic была школьным подобием Onion, и Люк, к своему удивлению, обнаружил, что ему нравится писать статьи и делать иллюстрации из подходящих комиксов.

И, конечно, ему нравился их главный редактор — Карен.

Ему припомнилась их первая тусовка, когда он остался помочь с уборкой у нее дома. Смеющаяся Карен появилась рядом, когда Люк уже домывал посуду на ее сверкающей кухне.

— Перестань, Люк. — Карен подошла к раковине и смахнула с него мыльные пузыри. — Оставь это. Остальное уберет Летиция. Я хочу тебе кое-что показать. Пойдем.

Ее прелестная улыбка и сверкающие от волнения глаза заставили опустить полотенце.

— Готов? — спросила она и потянула за руку.

Он смог лишь кивнуть — ощущения от прикосновения ее руки слишком отвлекали, чтобы говорить. Карен повела его наверх, где открыла узкую дверь, и они стали подниматься по другой, более крутой, лестнице. Им пришлось идти друг за другом, стены располагались так близко, что он тёрся о них плечами. К тому же было темно. Щелкнул замок и ещё одна, более узкая дверь открылась с протяжным скрипом.

— Куда мы идем? — спросил он.

— Просто закрой глаза, — сказала она, — и доверься мне.

И по какой-то странной причине он повиновался, хотя понимал, что в тот момент она могла бы вывести его даже прямо в открытое окно. Ветер на коже — должно быть, они вышли на какую-то открытую площадку. Карен провела его ещё несколько футов. Он слышал ее дыхание рядом.

— Можешь открыть глаза, — сказала она.

Они стояли на небольшой террасе на крыше дома. Со всех четырех сторон она была огорожена изысканной оградой, за которой тысячью сверкающих светлячков просматривался Сан-Франциско.

— Ну, как тебе? — спросила Карен, затаив дыхание.

Какое-то мгновение он не мог произнести ни слова. — Это… изумительно.

— Жены капитанов приходили сюда наблюдать, как их мужья возвращаются с моря. Это называется «прогулка вдовы». Печально, правда?

Он кивнул.

— Всё равно я поднимаюсь сюда, когда просто хочу успокоиться. Когда все вокруг начинает слишком раздражать. Здесь, наверху, все в порядке. — Говоря это она осторожно придвинулась к нему, пока ее плечо не коснулось его руки.

Он не мог представить что-либо, способное стать в её жизни причиной раздражения. Она жила в прекрасном доме. Ее родители, казалось, действительно любили друг друга. Она уже была принята в Стэнфорд.

— Это что-то вроде… моего особенного места, ты понимаешь. Мама боится высоты, а у папы на лестнице приступы клаустрофобии. — Она засмеялась и случайно скользнула по его пальцам своими. — Но мне захотелось показать его тебе.

Затем она посмотрела на него и улыбнулась.

Так все началось.

Сейчас Карен разговаривала по телефону и, в то же время, жестом показывала официанту, чтобы принёс ей еще воды. Она часто так делала- разговаривала с людьми не глядя на них, говорила с Люком и параллельно с другими.

Когда Карен заметила его, она быстро пробормотала:

— Пока, — и выключила телефон. Люк наклонился, чтобы поцеловать ее, но она едва коснулась его губ прежде чем отстраниться.

Да, она все еще злилась.

— Ты опоздал, — констатировала она, когда Люк скользнул на стул напротив нее.

— Прости, в Дивисадеро была серьезная авария. Думаю, не обошлось без жертв.

Глаза Карен расширились и Люк понял, что прощен. Она протянула руку, чтобы сплести свои пальцы с его. Это участило его пульс на целый порядок. Ее руки были такими нежными: она использовала лосьон для рук каждый день. «Аромат огурца и граната», — всегда говорила она.