Лейн Бросс - Судьбы

Директор Сильвия Паттерсон заперла дверь своего кабинета, педантично проверила замок, затем, поправив слегка растрепавшуюся стопку папок в левой руке, пошла по пустым коридорам Миссион Хай.

Тишину здания нарушали лишь звук собственного дыхания и стук каблуков по блестящему серому линолеуму. Она шла мимо мрачных классных комнат, сквозь мутные стекла дверей которых проглядывали неясные бесформенные силуэты парт, столов и стульев. Искаженное изображение отражалось в каждом пройденном ею окне.

Эти знакомые, почти два десятка лет, коридоры всегда наводили на неё страх, когда школа оставалась пуста.

Повернув за угол, Сильвия резко остановилась. Ее охватила тревожная дрожь: у входных дверей был виден чей-то силуэт, окутанный тенью.

Никому не позволено оставаться на территории школы в нерабочее время.

Сильвия опустила правую руку в сумочку, нащупывая газовый баллончик, который всегда держала под рукой.

— Школа уже закрыта, — проговорила она, надеясь, что нарушитель не заметит дрожи в ее голосе.

— Извините. — Девушка повернулась и слабый свет фонарей с парковки осветил ее лицо.

Сильвия облегчённо выдохнула. — Ох, Коринфия, ты меня напугала. — Она вынула руку из сумочки. Глупо быть такой нервной. Это всего лишь их новенькая ученица.

Коринфия молча на нее смотрела. Вид у нее был небрежный и взъерошенный. И это несмотря на то, что вчера, во время их первой встречи, прежде чем заполнить приказ о переводе, Сильвия особо подчеркнула важность внешнего вида учеников. Благодаря правильным чертам лица и светло-серым глазам, Коринфию, пожалуй, можно было назвать довольно симпатичной девушкой. Даже одежда была опрятной и со вкусом подобранной — по крайней мере, за этим она следила. Чего нельзя было сказать о растрепанных волосах, которые беспорядочным белым хвостом падали на спину.

За свои десять лет работы директором Сильвия научилась определять способности детей. Зная Коринфию всего два дня, она чувствовала, что девочка может стать незаурядной ученицей, если приложит усилия. Но горький опыт подсказывал, что в её школе дети редко реализовывали свой потенциал.

Скорее всего, Коринфия так и останется очередным ребёнком, чьи способности не будут раскрыты из-за косности системы. Во время приветственной речи Сильвии, смысл которой сводился к — «Добро Пожаловать в Миссион Хай, Держитесь Подальше от Неприятностей», Коринфия отрешённо смотрела на неё своими серыми глазами, практически не слушая.

Когда у детей не остаётся выбора, они все ведут себя одинаково.

Коринфия слегка пошевелилась в дверном проёме:

— Приемная мать должна была забрать меня, но так и не появилась. Что будем делать? — Ее голос затих, и она выжидательно уставилась на Сильвию.

Эти глаза.

Сильвия переложила стопку папок из левой руки в правую, чтобы глянуть на часы. У неё есть ровно двадцать шесть минут, чтобы добраться до дома и успеть переодеться, прежде чем Стив позвонит в ее дверь. Она не может опоздать на обед! Только не после того, как она практически умоляла его дать второй шанс.

— Где ты живешь?

Коринфия слегка наклонила голову, как любопытная птичка:

— Поездка не будет долгой, — проговорила она тоном актера, декламирующего роль. Ответ показался Сильвии немного странным, но она не придала этому значения, решив, что девочка, скорее всего, в отчаянии.

— Тогда поехали, — сказала Сильвия. Если удастся избежать пробок, то она успеет вовремя. Миновав парадные двери, Сильвия быстро зашагала по тротуару. Она устала. Слишком устала, чтобы поддерживать разговор. Все ее мысли уже крутились вокруг Стива — что она наденет, что скажет, точно ли забрала свою любимую блузку из химчистки.

В конце здания она повернула налево продолжая перебирать в уме, что ей предстояло сделать. Легкие шаги Коринфии отдавались эхом за ее спиной.

Какую блузку лучше надеть — зелёную или синюю? Зеленая выгодно подчеркивает цвет ее глаз… но у синей более глубокий вырез…

— Вот мы и пришли, — бодро сказала Сильвия. После десяти лет преподавательского стажа и десятка лет в качестве администратора, она умела продолжать контролировать все вокруг, даже если мысли находились за тысячу километров. Она остановилась у небольшого черного седана, припаркованного под мерцающим фонарем, достала ключи и отключила сигнализацию. Эхо короткого механического писка пронеслось в густом весеннем воздухе. Она бросила свои вещи назад и скользнула на сиденье водителя, слегка удивившись тому, как быстро Коринфия оказалась рядом с ней.

Машина ожила и Сильвия ловко вырулила на улицу.

— Ну и куда? — спросила она.

Коринфия показала. Сильвия пристально на нее посмотрела, затем отвернулась. Автомобиль запетлял — прямо, к церкви, налево, к Дубцое, направо, к Кастро стрит, каждый раз повинуясь безмолвным указаниям Коринфии. Кулон, что висел на зеркале заднего вида, болтался из стороны в сторону с каждым поворотом автомобиля, и девушка, как заметила Сильвия, то и дело поглядывала на него со слегка встревоженным выражением лица.

— Это Святой Иуда, — объяснила Сильвия, — святой покровитель безнадежно проигравших. Немного печальный святой, если вдуматься. — Она усмехнулась. — Всё же, у каждого должна оставаться возможность надеяться на чудо, как ты думаешь?

— Да, наверное, — безразлично проговорила Коринфия, и это были первые её слова с момента, как она села в машину. Спустя минуту она показала рукой в ту сторону, где улица Кастро сливалась с Дивисадеро. — Отсюда все время прямо, к воде.

— Ты живешь в портовом районе? — Сильвия не была удивлена, — Ну и как тебе?

— Теперь уже нормально. — Её голос немного дрогнул, когда машина плавно обогнула небольшой выступ.

Кажется, на лице Коринфии промелькнули какие-то эмоции. Тревога? Вина? Выражение исчезло слишком быстро, чтобы Сильвия смогла его разобрать.

Вдруг ей захотелось достучаться до Коринфии, убедить, что всё можно изменить — стоит только поверить, только попробовать. Сильвия знала, что за каждым студентом тянется своя история. Именно поэтому она продолжала работать здесь день за днём. Были моменты — вспышки, быстротечные, как мелькание светлячка, — когда она понимала, что эта работа — ее предназначение. Если ей удастся убедить хотя бы одну девочку, что ее жизнь чего-то стоит, что она не безнадёжна… что есть кто-то, кто не забыл, кто действительно разглядел её…

— Слушай, Коринфия, — начала она, — а где ты…

Коринфия упёрлась рукой в приборную панель и закрыла глаза. Она уже видела это, знала, как это случиться, но от ожидания того, что произойдет, когда машина свернёт, она ощутила пробежавшую по спине мелкую дрожь страха.