Питер Нейл - Рыжая Соня и подземелье Пифона

Снова стон, в котором слышались нотки усталости и боли — и почему-то очень знакомый!

Соня подошла к пологому берегу и стала осторожно продвигаться вперед, держа в правой руке меч, а левой отстраняя густой кустарник, заслоняющий ей путь. Луна вышла из-за облаков, залив своим ясным серебряным светом черное озеро и окаймлявший его высокий лес.

Соня обогнула кустарник и, когда луна осветила берег, увидела безжизненно распростертую фигуру. Женскую фигуру, обнаженную, стонущую.

Сионира…

При дневном свете кожа жрицы казалась смуглой или загорелой, но здесь, при лунном освещении, блестела почти фосфоресцирующей белизной.

Сионира снова застонала и перевернулась на бок; глаза открылись и сверкнули. У Сони учащенно забилось сердце, когда желтые глаза — глаза колдуньи, нечеловеческие глаза — уставились на нее, то вспыхивая, то тускнея, как огоньки на ветру.

Соня сглотнула.

Луна снова спряталась за облаками.

Что-то — рыба, птица, змея — с тихим плеском погрузилось в воды темного озера. Соня настороженно наблюдала за обнаженной женщиной, и тут Сионира тихо прошипела:

— Сссоня…

Змеиное шипение! Соня не двинулась с места.

— Сссоня… Не бойся! Я ранена!.. Прошу тебя… Я не могу причинить тебе вред! Да и не хочу!

Шаг за шагом, увязая в грязи, Соня медленно приближалась к Сионире, борясь с глубоким инстинктивным желанием напасть с мечом на это существо.

Она неуверенно остановилась над Сионирой и скривилась от отвращения.

Колдунья задыхалась.

Ее обнаженное тело, стройное и бледное, сверкало, подобно клинку на сырой черной земле.

— Сейчас я приду в себя,— прошипела она.— Пожалуйста, не бойся меня! Я сражалась с Нгаигароном. Мне просто необходимо помешать ему!

Соня вздрогнула.

— Ты была… змеей?

— Да! Да,— с булькающим смехом ответила Сионира.

— Ты колдунья и превращаешься в змею?

— Это — иллюзия, в некотором смысле. И все же…

Сионира замолчала. Она глубоко задышала, и после нескольких вздохов, казалось, пришла в себя настолько, что смогла приподняться, и посмотреть Соне в глаза. На ногах, бедрах, руках и груди Сиониры виднелись большие синяки. Следы когтей ужасной птицы?

— Не выдавай мою тайну, Соня,— взмолилась она.— Как бы ты ни ненавидела колдовство, ты должна ненавидеть Нгаигарона. Нгаигарона, а не меня!

— А почему я не должна ненавидеть тебя?

— Ты же говорила, что многим мне обязана. А Теммар — ему я тоже помогла! Разве это злое колдовство?

Соня не ответила.

— Разве все клинки злые, Рыжая Соня? И разве во всех, кто умеет орудовать мечом, живет зло?

Соня опять не ответила. Сионира издала тихий горловой звук — теперь целиком человеческий, без всякого змеиного шипения.

— Сохрани мою тайну, Соня,— настойчиво просила она,— а я все тебе расскажу.

— Все?

— Мое змеиное обличье не более чем часть моего колдовства. Наставники наделили меня большой силой, и я обладаю волшебным даром, который достался мне по наследству и который я должна использовать, когда наступит время.

Мой храм послал меня сразиться с Нгаигароном и отомстить ему. Я тень из прошлого, тень, падающая на душу Нгаигарона, и я знаю, что даже сейчас он это чувствует!

Соня поймала себя на том, что наклонилась поближе.

— Почему, Сионира? Почему?

— Нгаигарон… Нгаигарон, Рыжая Соня,— мой отец!

Когда Соня оставила Сиониру отдыхать и приходить в себя на берегу темного озера, луна уже шла на убыль.

Соня почти бежала по лесу, сердясь на себя за свои страхи. Теперь она знает всю историю, по крайней мере, в том виде, как ее преподнесла Сионира.

— Мой отец — человек,— рассказала ей Сионира,— но моя мать одна из бессмертных женщин-змей. Я родилась со знаком Падающей Звезды на ладони, и меня растили женщины-змеи в своих потайных убежищах далеко на юге. Мой долг найти Нгаигарона и убить его, если смогу. Теперь он могущественный волшебник и, к тому же насколько я слышала, очень привлекательный мужчина. Когда-то с помощью волшебства он соблазнил мою мать, одну из жриц храма, чтобы украсть скипетр Иксатла, и тем самым увеличить свою магическую силу. Я лишь орудие этого замысла — дочь, которую он никогда не видел. Меня вырастили и научили, что я должна делать.

Мне предстоит выполнить предназначение. Без скипетра я не вернусь; скорее умру!

Соня добралась до лагеря, когда люди готовились к походу на город. Увидев, как она вышла из леса, Теммар приказал своим часовым опустить луки.

— Мы тебя чуть не застрелили, думали, что ты погибла.

— Я побежала за птицей,— ответила Соня. — Я видела, как она уронила змею, и пыталась ее найти!

— Змею?

— Да.

— И нашла? — поинтересовался Садгур.

Соня осторожно взглянула на него.

— Я нашла озеро, вероятно, в лиге к востоку отсюда. Никакой змеи я не увидела, наверное, она упала в озеро.

Ее слова были встречены молчанием.

— Я не нашла змею,— повторила она.

— Ты по-прежнему хочешь идти с нами на город? — спросил Теммар.

— Да.

— Тогда вперед. Отдыхать некогда; мы должны выйти к долине до наступления дня.

Соня коротко кивнула.

— В путь. Я, как и любой из вас, готова сразиться с Нгаигароном!

Тем не менее, подозрительные, неуверенные взгляды сопровождали ее, когда она села на лошадь и последовала сквозь ночь за Теммаром, Садгуром и остальными к расположенному в долине городу.

Праздник, решила Идзура. Праздненство. Да, нужно устроить пышный пир с танцами и развлечениями, чтобы показать оставшимся в живых старейшинам и аристократам Тальмеша их с Нгаигароном миролюбие. Это будет один из тех пиров, которые они привыкли устраивать с Теммаром! Только на этот раз они прибегнут к тонким намекам — вероятно, художественно изобразят пытки предателей и устроят небольшой показ чудес — предупредить мудрецов и богачей Тальмеша, что лучше принять новых правителей и больше не сражаться за прежние идеалы. Она покажет этим людям, которые никогда ее не любили и всегда считали чужеземкой, что она — сила, с ней надо считаться!

Приняв это решение, она не смогла ждать до утра, чтобы сообщить Нгаигарону о своем плане. Идзура поспешно покинула сад, где, размышляя, прогуливалась всю ночь, побежала в дом, в спальню. Именно туда удалился Нгаигарон после таинственного появления и исчезновения птицы.

В тот момент, когда Идзура бежала из сада, сердце чуть не выпрыгнуло из ее груди, потому, что она увидела огромную тень, скользящую над деревьями. Это было не облако, это возвращалась птица, уменьшаясь в размерах по мере того, как она подлетала к маленькому окну спальни.

Энади решила уйти.

Пришло время довериться богам и, как бы это ни было безрассудно и опасно, попытаться бежать из Тальмеша от ужасов, творящихся во дворце и страшных опасностей, которыми кишел город. Нгаигарон и Идзура оба сумасшедшие и оба слишком сильны, чтобы она могла их одолеть.