Питер Нейл - Рыжая Соня и подземелье Пифона

Увидев, как Нгаигарон вызвал появление птицы, она сломя голову кинулась спасать свою жизнь и спряталась в кухне. Там, немного успокоившись, она приняла решение. Надо бежать!

Пока Нгаигарон отдыхал от своих колдовских трудов, а Идзура прогуливалась в саду, строя планы, малышка Энади, никого не разбудив, вернулась в комнаты слуг. Она медленно и осторожно собрала в темноте свои пожитки и, засунув узелок под кровать, легла, некоторое время полежала, притворяясь спящей и собираясь с силами. Когда свет низкой луны проник сквозь щели в ставнях западных окон, она начала кашлять и ворочаться на постели, симулируя болезнь. На самом деле ей не хотелось будить никого из обитателей комнаты, но лучше рискнуть, покашляв и постонав, чем быть обнаруженной при подозрительном бегстве среди ночи.

Спустя некоторое время, Энади соскользнула с постели и нетвердой походкой направилась к двери в конце комнаты, скрывая под платьем свой маленький узелок. Около двери возникла темная тень.

— Ты куда?

На мгновение застыв, Энади овладела собой и хриплым голосом прошептала:

— Я не знаю! У меня болит живот, и тошнит!

— Что ж, ладно! Иди!

— Простите меня! Я выйду немного подышать свежим воздухом, а то меня вырвет.

— Ладно! Ладно!

Старшая служанка равнодушно повернулась и отправилась спать.

Энади вышла из комнаты и, заставляя себя идти медленно, прошла в конец коридора и стала спускаться по лестнице. Она боялась идти к выходу для слуг, так как знала, что там дежурят наемники Нгаигарона; она слышала их ругань и выкрики. Пьяные стражи не смогли бы устоять при виде одинокой беззащитной юной рабыни. Поэтому Энади, держась за живот и, наклонив голову, прошла по главному коридору, мимо спальни Нгаигарона и Идзуры. Теперь ей осталось спуститься по одной из лестниц к выходу.

Она благополучно миновала спальни, но у лестницы остановилась, услышав голоса. Спрятавшись за перила, она стала с интересом наблюдать, что же происходит во дворце в столь ранний час.

— Я тебе сказал,— доносился сердитый голос охранника,— что до приемного часа Нгаигарона увидеть нельзя!

— А я тебе уже говорил,— отрезал другой голос,— что мы только что пришли в Тальмеш и здесь, во дворце, находимся в большей безопасности, чем на улице! Нгаигарон обязательно примет нас, и ты позволишь нам переждать здесь ночь!

— Вы провели в городе всю ночь?

— Нет. Мы пришли на рассвете. Ты не беспокойся! Мы только подождем, когда Нгаигарон примет нас!

Поднявшись на цыпочки и рискованно выглянув из-за перил, Энади попыталась разглядеть говоривших. Охранник, решила она, но голос ей незнаком…

Послышались шаги — и она увидела высокого человека в черном одеянии, расхаживавшего по коридору. Вскоре к нему присоединились еще несколько человек, и они стали о чем-то тихо совещаться. Все они были похожи на колдунов.

Боги! Как она выйдет из дворца, если там маги? Неужто весь мир сошел с ума?

Вдруг у себя за спиной она услышала шаги; испуганно повернувшись, Энади увидела идущую по коридору Идзуру. Повелительница, конечно, заметила ее, приблизилась и спросила:

— Энади, что ты делаешь здесь в столь поздний час?

— Прости меня, госпожа! Мне стало нехорошо, поэтому я вышла подышать воздухом, но не хотела возвращаться обратно из-за солдат!

С лица катился пот, у нее дрожали руки, и трудно было смотреть Идзуре в глаза.

— Нехорошо? Нехорошо? Ты не должна болеть.— В голосе Идзуры появились нотки раздражения.

— Я… я почувствовала судороги и лихорадку. Меня трясло! Надеюсь, это не…

— Иди на кухню! Пусть слуги тебе что-нибудь приготовят. Может, бульон,— Она пристально вгляделась в Энади.— Уж не боишься ли ты?

— Так, немного…

— Почему? Чего ты боишься? Что это за голоса?

— Госпожа, здесь какие-то странные люди говорят с охранниками. Я их видела, они…

Внезапно тишину ночи взорвал ужасающий треск и вой, словно приливная волна прорвалась во дворец. Из спальни в коридор донесся громоподобный крик и громкий вой Нгаигарона.

— Боги! — Идзура помчалась по коридору.

Глядя по сторонам и не зная, что предпринять, испуганная девушка мгновение колебалась, а потом побежала за госпожой.

Идзура распахнула двери спальни и пронзительно закричала при виде выскочивших навстречу охранников, белых от ужаса, с выпученными глазами. Энади остановилась на пороге комнаты.

Птица!

Она кружила по комнате, каркая и крича, устремляясь вниз и пытаясь в очередной раз атаковать Нгаигарона, схватить колдуна когтями и ударить черным клювом по его глазам или лицу.

Нгаигарон лежал на полу в центре комнаты и неистово вопил, размахивая руками, пытаясь с помощью заклинаний отразить атаку. Чуть заметный ореол — искра угасавшей силы — играл вокруг его тела, и когда кончики крыльев и когтей птицы соприкасались с этим ореолом, высекались голубые, желтые и красные искры.

Зловещая птица, созданная колдовством, не выполнила своего предназначения и, не истратив колдовскую силу, которой наделил ее Нгаигарон, вернулась к колдуну, чтобы лишить его энергии. Идзура, пробравшись в комнату, прижалась к дальней стене и начала выкрикивать собственные бесполезные заклинания и махать руками в бесплодной попытке остановить птицу. В отчаянии, она схватила горящий факел и бросила его в демона.

Птица молниеносным движением поймала его клювом и, тряхнув головой, бросила на пол. Полетели искры.

Идзура пронзительно закричала и еще сильнее вжалась в стену.

Из коридора донеслись звуки тяжелых шагов и лязг стальных мечей. Стражники!

— Назад!

Энади увидела высокого человека с желтыми глазами, одетого в темную мантию. За ним шли еще шестеро, очень похожие на него.

— Назад, охрана! Вы его не спасете! Когти и крылья его не коснутся! Назад!

— Но ты-то что можешь сделать? — выкрикнул охранник.

— Я Аспр, колдун, а это мои сподвижники. Все мы отмечены Падающей Звездой. Не мешайте нам. Посторонитесь! Быстро!

Оттолкнув Энади, потрясенные и испуганные стражники выбежали из комнаты. Она, не в силах пошевелиться, сжалась в уголке, глядя на колдунов и чувствуя, как вся обливается холодным потом.

Аспр тем временем отдавал приказания своим спутникам.

— Окружайте ее! Встаньте в разных местах и пойте ходжус!

Семь человек встали кругом, вытянули руки, едва касаясь друг друга кончиками пальцев.

Аспр произнес заклинания.

— Эмбуррус — уто-тоа!

Птица закричала, по-видимому, только сейчас заметив колдунов.

Голубое сияние окружило вскинутые над головой руки Аспра.

— Эсфу! Эсфу тyoтa!

Шестеро его сподвижников подняли руки вместе с ним, и голубое сияние распространилось и на них.

Птица снова закричала, но движение ее крыльев стало замедляться; она даже перестала дергать когтями и клювом. Когда голубое сияние начало обволакивать ее тело, птица, летая по комнате и теряя силы, начала медленно превращаться в расплывчатое сапфировое пятно.