Питер Нейл - Рыжая Соня и подземелье Пифона

— Что там? — тут же спросила сверху Халима, впервые проявив к делу явный интерес.

— Высоко! — отыскав ее взглядом, ответил воин.— Локтей сорок, не меньше,— добавил он задумчиво и тут же крикнул: — Тондор! Путь твои люди соединят пару лестниц, иначе до пола не достать!

Он вновь посмотрел вниз. Вырубленная каменотесами плита валялась глубоко внизу и с высоты неприятно напоминала надгробие. Кучулуг не знал, пришло ли такое сравнение на ум тем, кто находился рядом, но поспешил заговорить, по опыту зная, что самообладание командира, как правило, вселяет уверенность и в его людей.

— Мертвое место! — крикнул он так, чтобы его слышали наверху, и тут же выругал себя за необдуманные слова,— Никого не видно! — поспешно добавил он и гаркнул: — Да принесут когда-нибудь лестницу или нет?!

Люди засуетились. Именно этого и добивался гирканец. Он принялся ждать, размышляя попутно над тем, кто мог издавать те кошмарные звуки. Судя по визгу, не одного и не двоих обитателей темного мира придавило рухнувшей плитой, но никаких останков вокруг нее он не видел, хотя его острому зрению любой мог позавидовать. Кучулуг вполне искренне пожалел, что не может спуститься туда с остальными, но ничего не мог поделать. Халима, конечно, права, иначе бы он сделал по-своему, не побоявшись ни ее гнева, ни гнева Белой Волчицы.

Люди затопали на краю ямы, расступаясь и пропуская вперед десяток воинов, тащивших связанную из двух лестницу. Когда конец ее лег на край пролома, гирканец поднял руку, останавливая своих людей.

— Эй, Тондор! Твои люди готовы?! — крикнул он.

И вновь послышался топот множества ног. На дно начали спускаться воины в полном облачении и с запасом факелов, притороченных к поясам. По одному зажженному каждый держал в руке. Кучулуг обвел их внимательным взглядом и, не заметив страха ни на одном из обращенных к нему лиц, удовлетворенно кивнул.

— Идите — коротко велел он.— Пятеро пусть останутся внизу, у выхода. Остальные должны попытаться осмотреть зал и отыскать ход на нижние уровни.— Он говорил, хотя прекрасно помнил, что все это уже десятки раз повторялось и, наверное, сотни раз обсуждалось. И все-таки он счел нужным сказать все снова.— И помните: ваша задача — только осмотреться. Не вздумайте лезть дальше, даже если это покажется заманчивым. Мне ни к чему мертвые герои, которые к тому же ничего уже не смогут рассказать.

— Все сделаем как надо! — заверил его Тондор.

Кучулуг удовлетворенно кивнул. Если уж он сам не может руководить своими людьми, то, по крайней мере, никто не упрекнет его в беспечности.

— Давайте!

Он вновь махнул рукой, и конец лестницы пополз вниз. Медленно, рывками, по одному локтю за движение, он начал приближаться к пролому, и здесь его подхватили воины, которым предстояло спуститься. По их нетерпеливым движениям Кучулуг понял: несмотря ни на что никто не испытывает страха. Более того — им не терпится начать спуск. Все-таки тайна, пусть даже мрачная, всегда необычайно притягательна.

— Мы готовы, господин,— напомнил о себе седой воин.

Гирканец ничего не ответил, лишь молча кивнул, и люди один за другим полезли вниз, пока все три десятка не скрылись из виду. Кучулуг подошел к краю пролома и заглянул в него. Его люди столпились на полу подвала и слепо озирались, пытаясь в обступившей их темноте высмотреть хоть что-то.

— Ну?! — нетерпеливо спросил гирканец.

— Ничего не видно! — ответили ему.— И не слышно! Такое впечатление, что все вокруг мертво!

— Ты не очень-то поддавайся впечатлениям! — крикнул Кучулуг, непонятно почему начиная злиться.— Кто-то ведь там визжал. Посмотри, на полу не видно придавленных?!

Он видел как седой десятник посмотрел себе под ноги, а остальные последовали его примеру.

— А-а! Проклятье! — выругался кто-то во внезапно наступившей тишине, и тут же заговорили, казалось, разом все.

— Великая Волчица! — воскликнул Тондор, в то время как более молодые воины не стеснялись в выражениях.

— Может, кто-нибудь скажет мне, что там происходит?! — гаркнул сверху Кучулуг.

— Тихо! — прикрикнул на своих людей Тондор и задрал голову.— Помнишь черную пыль, что поднялась из пролома, когда рухнула плита? Так вот, ее здесь по щиколотку, но вся она пропитана кровью, словно ее здесь ведрами выливали на землю!

— А тела?! Тела есть?

— Нет никаких тел! — тут же отозвался воин.— По крайней мере, здесь! Нужно двигаться вперед! — добавил он после паузы.— Быть может, дальше удастся обнаружить что-то!

— Хорошо! — согласился гирканец,— Но помни, никакого геройства!

Он стоял и смотрел, как люди его один за другим пропадают из поля зрения, и никак не мог отделаться от мысли, что видит их в последний раз. Он невольно стиснул зубы и выругался про себя. Тьфу ты! Раскис, как баба!

«Впрочем,— тут же успокоил он себя,— стоит ли удивляться? Ночь, кровь и идиотские мысли о вырубленном собственными руками надгробии — слишком много зловещих символов, которые навевают мрачное настроение, хотя на самом деле ничего не значат.»

Некоторое время еще слышались голоса уходящих, потом все стихло. Он вновь посмотрел вниз. Теперь там осталась только пятерка самых молодых. Они стояли и затравленно озирались. В другой раз Кучулуг разозлился бы, но сейчас подумал только, что все происходит именно так, как и должно происходить. Если уж он чувствовал себя не в своей тарелке, то что говорить о мальчишках, которые вынуждены топтаться в кровавом месиве и слепо таращиться в обступившую со всех сторон темноту!

— Что нам делать, господин? Холодно здесь ужасно,— клацая зубами то ли от страха, то ли действительно от холода, поинтересовался один из молодых.— А воняет просто-таки нестерпимо!

Его голос вывел Кучулуга из задумчивости. Он посмотрел на говорившего, и узнал в нем парня, который задавал вопросы о страхе, и подумал, что бедолага, похоже, вот-вот сорвется. Надо было не пускать его вниз… Впрочем, товарищи его выглядели не лучше.

— Главное, не бояться. И прежде всего не забывать, что ты воин, что ты не один! И расширьте круг света — раз здесь кто-то обитает, я не хочу, чтобы он подобрался к вам в темноте незамеченным! И разведите костер, раз мерзнете!

Кучулуг сбросил вниз еще два десятка смолистых связок, с удовлетворением наблюдая, как молодые принялись за дело. Теперь оставалось только ждать, и гирканец отправился к себе, оставив у пролома пятерых воинов с наказом регулярно снабжать тех, кто внизу, ветками и дровами.

Поднявшись на заре и позавтракав остатками ужина, Соня и Север отправились в путь. В последнее время они старались чаще появляться в Логове, чтобы не упустить ничего важного. Вожак знал, что этим летом должны прорубить вход в подземелье, вмуровать в него стальную дверь и к началу зимы возвести дом на месте раскопа, поставив его с таким расчетом, чтобы пробитый ход оказался в подвале.