Джордж Бейли - Рыжая Соня и кладовые тьмы

— Кучулуг! Уводи людей! — гаркнул он, одновременно работая мечом и кинжалом.

Стоя за его спиной, Соня посылала в тварей иглу за иглой с совершенно немыслимой скоростью.

Как ни крохотен оказался подоспевший на подмогу отряд, но перед ним в страхе расступались зубастые меченосцы, нелепо размахивавшие благородным оружием, словно простыми дубинками. Север не знал, помогла Халима или нет, но, пока хватало сил не выпустить из рук скользкого от крови оружия, он не боялся никого.

И какая разница, колдовство Пифии нагнало страха на маломерков или твари сами решили, что эти трое — лишь часть еще одного отряда? Он краем глаза покосился на колдунью. Она с упоением вонзала узкий стилет в мерзких грызунов, словно занималась привычным и любимым делом.

Зато ратники воспрянули и, повесив щиты за спины, сами двинулись вперед, на соединение, в то время как лучники отстреливали самых смелых из наступавших им на пятки. К этому времени большая часть гррызов полегла, и, хотя они все еще сохраняли численный перевес, у людей появилась надежда на победу. Наконец Кучулуг поравнялся с Севером и девушками и, окинув всех троих одним быстрым взглядом, удовлетворенно кивнул:

— Я уж думал нам всем…— Он красноречиво чиркнул большим пальцем по кадыку.

— После благодарить будешь,— усмехнулся Вожак, нанося очередной удар,— если живы останемся.

И он кивнул на гррызов, словно получивших неслышный приказ немедленно уничтожить чужаков. Они вновь ринулись вперед, и только Севера обходили стороной, так что ему, как и прежде, приходилось самому отыскивать себе противников. Пол устилали трупы крысолюдей, а вытекавшая из ран кровь хлюпала под ногами: плотно утоптанный слой дерна не пропускал ее. Воины уже видели дверь, когда кто-то крикнул: «У нас гости!» — и из проломов в стенах полезли…

Никогда Север не видел ничего более омерзительного, чем то, что началось через считанные мгновения, когда вновь прибывшие твари… Нет, не набросились на чужаков, а начали пожирать трупы убитых!

Странно и отвратительно выглядели эти создания. Ростом с гррыза, но гораздо более массивные, покрытые густой бурой шерстью твари передвигались неспешным галопом на четырех когтистых лапах.

И каждый нес на себе крохотного по сравнению с ним наездника. Соня оторопело посмотрела на ближайшего. Словно небольшой медведь с головой, покрытой черной лоснящейся кожей, нес на загривке голую краснокожую крысу размерами с кошку.

Еще не разобравшись, что к чему, воины приготовились к новой драке, и не сразу сообразили, что у пришельцев — свои цели. Как буро-красная волна, накатились они на поле битвы. Голые наездники деловито соскочили с карликовых медведей.

В первое мгновение Соня тоже не поняла, что происходит, и, только когда зверь-недоросток одним движением могучей лапы вспорол брюхо раненого гррыза, не обращая внимания на его вопли вонзил узкорылую башку в брюхо жертве и принялся выедать внутренности, догадалась, что эти твари пришли пировать.

Мелкое краснокожее существо подставило под вытекавшую из утробы кровь крохотные, омерзительно напоминавшие человеческие, ладошки и, набирая полные пригоршни дымящейся жидкости, принялось жадно лакать ее. Соня взвизгнула и, не выдержав, отсекла пожирателю падали голову.

Поросшее бурой шерстью тело повалилось на бок, а воткнувшаяся в потроха жертвы голова так и осталась торчать в брюхе испустившего к этому времени дух гррыза. Его наездник как ни в чем не бывало перешел к свежему трупу и деловито подставил ладошки под поток теплой крови. Только теперь он пил аккуратно, стараясь, чтобы ни капли не пролилось на пол. Соне захотелось отрубить эти лапки, но от волнения она промазала, развалив кровавого гаденыша пополам. Два его собрата, не обратив на его смерть никакого внимания, тут же перебрались от соседних трупов и принялись пить кровь, опуская мордочки прямо в скопившиеся на полу лужи.

Это вывело девушку из оцепенения, и она принялась размахивать мечом, разя направо и налево, но это привело лишь к тому, что почти все кровососы собрались вокруг нее.

— Перестань! — Север схватил ее за руку, останавливая.— Лучше открывай дверь, пока нас не трогают.

Видя, что она ничего не соображает, Вожак подвел Соню к выходу, сам вытянул из ее сумки связку отмычек и вложил ей в руку. Все еще не придя в себя, она начала трудиться над замком.

Наконец тяжелые створки распахнулись, воины не мешкая повыскакивали наружу, и девушка торопливо заперла двери.

От отряда осталось чуть больше половины, и это воистину казалось удивительным, если учесть, какой кошмарный бой пришлось им выдержать. Север окинул одним долгим взглядом тех, кому повезло уцелеть. Теперь вместе с ними тремя в отряде оставалось всего двадцать девять человек.

— Как же вы дали себя обнаружить? — наконец спросил Вожак, но все понимали, что он вовсе не собирается искать виноватых.

— Все Прыгун! — Кучулуг досадливо поморщился.— Парень горел желанием отличиться, доказать, что не трус. И когда гррызы мирно проходили мимо, решил подстрелить одного. Тут-то и началась заварушка,— закончил он и скривился в невеселой усмешке, больше походившей на болезненную гримасу.

— Что с ним, кстати, стало?

— Сдох, конечно, поганец,— кратко ответил Кучулуг, но тут счел нужным пояснить: — Когда стрела втыкается в глотку, что еще остается?

Север лишь молча кивнул. Как бы там ни было, но они вырвались и на этот раз, и, что самое удивительное, все выглядели довольными.

Воины радовались тому, что остались живы, хотя, по их же признанию, пока не появился Вожак, надеялись лишь подороже продать свои жизни. Север с Соней знали, что у них есть два камня, и хотя о предназначении каждого из них даже догадываться не могли, чувствовали, что находка еще сыграет свою роль. Кучулуг не скрывал радости, что вновь видит Халиму, с которой мысленно уже распрощался. Колдунья, в свою очередь, тоже казалась весьма довольной, и Север подивился про себя тому, что простое переписывание настенной надписи неизвестного содержания может доставить ей такое удовольствие.

— И что теперь? — спросил на следующее утро Кучулуг.

Воины перестали жевать и обернулись к нему и Северу, ожидая ответа.

— Остался один зал,— спокойно ответил Вожак.— Я за то, чтобы идти до конца. Не знаю, что там, за дверями, но, если соблюдать осторожность, думаю, сумеем избежать неприятностей.

— Чем дальше, тем труднее нам приходится,— заметила Соня.

— Поэтому я и говорю, что действовать придется предельно осторожно. Ты сумеешь почувствовать опасность? — поинтересовался он у Пифии.

— Мы до сих пор не встречали магов,— задумчиво заговорила она, казалось, совершенно об ином.— Это настораживает, но и радует одновременно.