Джордж Бейли - Рыжая Соня и кладовые тьмы

— Ты уверена, что сумеешь заниматься двумя делами сразу? — спросил Север.

— А я и не собираюсь ничего совмещать,— улыбнулась она.— Просто займусь тем, зачем сюда пришла, но если кто-то появится, уверяю, почувствую и сразу разбужу вас.

Вожак кивнул и отправился к своей подруге. Уже засыпая, он думал о том, как неожиданно приятно прошел сегодняшний ужин.

Ни взаимных нападок, ни злых двусмысленных шуток, и хотя обе девушки по-прежнему старались не замечать друг друга, но вражда их потеряла остроту, что ли. Даже, изменяя себе, они иногда перекидывались между собой какими-то фразами.

Быть может, именно непринужденная обстановка нынешнего вечера сыграла свою роль. Все-таки Север уважал Халиму. Ценил ее знания и острый ум, настойчивость в достижении цели. Он вновь подумал, что чем-то она даже напоминает ему Соню. Во всяком случае, тот максимализм во всем, что отличал его подругу, в полной мере исповедовала и прекрасная колдунья. Под эти мысли Вожак заснул, но не настороженно, как все последние дни, а на удивление умиротворенно и глубоко, как в те редкие мгновения, когда Рок дарил ему передышку и он знал, что может ничего не опасаться.

…Он спал и видел сон — светлый и радостный. Сон без сновидений. Просто ему было легко, и он был счастлив. Он не знал, почему так происходит, и желал лишь одного — чтобы возникшее ощущение никогда не кончалось.

Легкое касание заставило его открыть глаза — мгновенно, словно он и не спал вовсе… Или именно здесь и начинался сон? Север «открыл» глаза и увидел ее. Рыжие локоны походили на языки пламени. Темно-серые, почти черные глаза горели огнем безудержной страсти.

— Милая…— прошептали его губы — или ему это только показалось? — но рука сама потянулась вперед и коснулась нежной атласной кожи. Прикосновение заставило девушку вздрогнуть, и она мелко задрожала, не в силах больше сдерживать свои чувства. Он потянулся к ней губами, а она накинулась на него с глухим стоном, словно изголодавшаяся волчица, наконец-то дорвавшаяся до желанной трапезы. Его тело бурно отозвалось на неистовые ласки, еще сильнее возбуждая хищницу.

Где-то на границе сознания мелькнула мысль, что он не узнает свою подругу, но, лишь взглянув ей в глаза, он тут же забыл обо всем. Она же резко подалась к нему всем телом, и Север почувствовал ее так остро, что не захотел больше ни о чем думать. Он отдался обрушившемуся на него безумству, Наверное, впервые в жизни превратившись в ошалевшего от похоти зверя…

Проснувшись, Север некоторое время лежал, как всегда, с закрытыми глазами, только не из обычной своей осторожности. На сей раз он просто пытался припомнить странное ночное видение, походившее и на сон, и на явь одновременно. Он видел, что в последние дни невозможность уединиться все больше раздражает его подругу, но никогда не думал, что она способна решиться на такое безрассудство.

Он открыл глаза и встретился с ней взглядом. Рыжекудрая красавица мягко улыбнулась в ответ, и ничто в ее поведении не указывало на то, что она участвовала в ночной оргии. Нет, лучше даже не упоминать об этом! Вспыльчивая воительница либо рассвирепеет не на шутку, либо просто поднимет его на смех, если окажется, что все это ему только пригрезилось.

И тогда он взглянул на Халиму, пытаясь по выражению ее лица угадать, не слышала ли она чего-нибудь. Прекрасная колдунья лишь сдержано кивнула ему. Похоже, и она ничего не знает, хотя явно всю ночь не смыкала глаз.

Возвращались с теми же предосторожностями. Поначалу Север пытался высмотреть идущую за ними тень, но не сумел сделать этого — похоже, Халима не слукавила. Однако почти сразу он насторожился: что-то идет не так. Им пришлось затаиться у ближайшей подпорки и переждать, пока мимо не проследует армия гррызов.

— Проклятье,— проворчал Север.— Кажется, наших обнаружили.— Он тут же пожалел, что оставил отряд под сомнительной защитой каменных стен.— Если навалятся неожиданно и разом, там сейчас станет жарко.

— Один к десяти…— Соня покачала головой.

— Один к десяти не беда, если только Кучулуга не выманят из цирка или нападающие не ворвутся внутрь.

Крохотный отряд поспешил вперед, на выручку своим, но очень скоро Север понял, что они опоздали. Лязг стали возвестил о начавшейся битве, в которой помощи ждать уже было неоткуда. Все трое бросились вперед.

— Похоже, наши прорываются к порталу,— на бегу бросил Север.

— Что думаешь делать? — также не останавливаясь, спросила Соня.

— Пока не знаю! — коротко ответил он и обернулся к колдунье: — Ты можешь…— начал он и запнулся, задумавшись.— Пусть не невидимками нас сделать, но хоть как-то прикрыть от этих? — Вожак кивнул на гррызов, которых они, оставаясь во тьме, уже могли разглядеть.

— Сделаю,— не задумываясь, ответила колдунья и, прикрыв глаза, занялась странным колдовством без слов и пассов руками, творимым, казалось, лишь силой ее воли.— Они не увидят нас дальше десяти шагов,— сказала она наконец.— Но продержатся мои чары недолго.

— Успеем добраться до входа?

— Да, но вряд ли намного дольше.

— Этого должно хватить,— кивнул Вожак.— За воротами наше спасение. Не знаю, что уж там произошло, но Кучулуг точно пробивается к порталу. Мы должны помочь, иначе все погибнем. Если сможешь придумать еще что-то, делай это быстро. Нет, просто постарайся уцелеть,— давал он последние наставления Халиме, и та кивала ему, снисходительно улыбаясь, словно выкручиваться из подобных переделок для нее — обычное занятие.

Они бежали вперед и давно миновали злополучный цирк, не сумевший ни защитить, ни даже просто скрыть их друзей, и теперь огибали толпу нападавших. Троих мчавшихся на границе света людей и впрямь никто не заметил — ни свои, ни чужие. Зато они прекрасно видели всех: и сотню нападавших со стороны зала, и полсотни перегородивших относительно узкий проход к дверям.

Отряд Кучулуга таял на глазах. В круг они встать не смогли, а может, и сумели, да гррызы прорвались внутрь периметра, но только теперь воины бились попарно, защищая спины друг друга. И лишь гирканец, отбросив щит, сражался в одиночку.

— В очередь, крысиные выродки! — орал он, яростно размахивая мечом, и каждый удар неизменно разрубал надвое любого, кто осмеливался неосторожно приблизиться к великану.

Но и ему приходилось постоянно отступать, пусть лишь ради того, чтобы не споткнуться об обрубки вражеских тел да не поскользнуться в луже дымящейся крови. Но несмотря на огромные потери нападали гррызы с особой яростью именно на него.

— Приготовься,— сказал Север, и в следующий миг они втроем набросились на полусотню, которая перегородила путь к свободе, понимая, что, скорее всего, в этом бою обречены на поражение.