Джордж Бейли - Рыжая Соня и кладовые тьмы

— Так что же делать, Вожак? — спросил Каруго, который первым вспомнил о летающих кровососах.— В джунглях они подбираются, когда человек спит, и садятся на него так тихо, что даже опытный воин ничего не слышит.

— Никаких крылатых вампиров здесь нет,— спокойно пояснил Север.— Ясно как день, что, случись такое, они давно напали бы на спящих в лагере, а не стали бы дожидаться, пока кто-то выйдет за его пределы.

— Возможно, они просто боятся света,— заметил кто-то.

— Все может быть,— согласился Вожак.— Но это нам тоже сгодится.— Он обвел своих людей внимательным взглядом: лица хмурые, но никто не поддался панике. Только Прыгун… Но он единственный столкнулся со Странником, а Север на собственном опыте убедился, сколько сил нужно, чтобы противостоять ему. Впрочем, парень, вроде бы, успокоился.— Не повторите ошибки,— продолжил он,— держитесь парами, следите за огнем, и все уцелеете.

Он кивнул им и отправился спать. Похоже, на этот раз голос разума оказался сильнее страха. Во всяком случае, разошлись быстро. Кучулуг проводил их насмешливым взглядом и догнал Севера.

— Подумать только! — усмехнулся он,— Я доказывал им то же самое, и хоть бы что! Кажется, для них главное — не что говорят, а кто.

— Это потому, что ты привык вколачивать им свои приказы,— миролюбиво заметил Север.

— Получается, мне для убедительности недоставало проломить пару черепов! — расхохотался гирканец.

Странник и не думал бежать. Он просто отступил к следующей площади и там затаился, устроившись возле стены.

«Похоже, что отдых ему и правда не нужен»,— подумал Хэлдир, устраиваясь так, чтобы видеть и лагерь Севера, и своего «подопечного».

Старый маг вспомнил, как равнодушно наблюдал Странник за расправой над человеком, и неожиданно подумал, что тот был вовсе не просто зрителем, а виновником того, что произошло. Но как такое могло случиться, да и вообще могло ли?

«Да нет, все-таки могло,— сам себе ответил старец.— Если уж Страннику ничего не стоит подавить волю человека, то со зверем он справится и подавно. Ему было проще простого привести эту тварь к людям, указать ей, где она может найти пищу, причем в изобилии. Но зачем?»

Хэлдир задумался. В самом деле, зачем?

Ответ пришел сам собой: чтобы выманить человека и завладеть его волей… Но что это даст ему? Старик вспомнил записочку, которую могла оставить только Халима.

Вот это да! Получается, что Странник не слишком-то доверяет своей сообщнице. Причем настолько, что решил раздобыть еще одного осведомителя, а это значит… Это значит, что они не ошиблись в своих предположениях, и здесь есть что искать. Что именно, маг не знал, но понял одно: это что-то настолько значительно, что таинственный Странник не просто хочет заполучить вещь в свои руки, но даже сам отправился за ней.

Да, все пошло гораздо хуже, чем замышлялось. Убит один человек и чуть не погиб второй. Он, Хэлдир, видел, как все происходило, но не сумел даже толком рассмотреть ни убийцу первого, ни того, кто покушался на второго, не говоря уж о том, что не смог предотвратить беду. Надо что-то делать, иначе вся эта «прогулка» закончится весьма плачевно.

Проснувшись поутру, люди не обнаружили убитого, хотя дверь дома, где его положили, осталась закрытой и приваленной снаружи камнями. В темноте никто не заметил небольшого пролома, через который и утащили труп. Все молчали, не в силах произнести ни слова. Каждый невольно представлял, для чего могли унести Паризо, и всем становилось не по себе. И только Халима равнодушно пожала плечами и проворчала под нос:

— Оно и к лучшему. Меньше забот.

Город, вызвавший поначалу бурный восторг и живое любопытство, покинули без сожаления. Никто не сомневался перед спуском, что не обойдется без жертв, но каждый надеялся, что страшная участь обойдет его стороной. И вот один уже отправился в Страну Мертвых. А ведь он тоже наверняка думал, что вернется из похода и остаток жизни проведет в богатстве и радости.

Крепостные ворота походили на те, через которые отряд вошел в город, как две капли воды, но на сей раз воины не рассматривали их, а каждый невольно ускорял шаг, стремясь побыстрее уйти отсюда. Зато ведущая вниз лестница не шла ни в какое сравнение с величественной галереей, что привела их к городу. И хотя она не уступала размерами ни одному из трех винтовых спусков, здесь не было не только статуй воинов, но и ниш, предназначенных для них. Если когда-то что-то и украшало это место, то теперь от былой роскоши не осталось ни следа.

Лазутчики ушли вперед, хотя каждый понимал, что изучать тут особенно нечего. Просто составлявшие ядро отряда воины знали: напади на них кто угодно, они успеют подготовиться, а от этого подчас зависит очень многое, если не все.

Ступень за ступенью спускались они, и только топот сапог по камню нарушал тишину. Разговор не клеился.

Похоже, все думали о том, что случилось ночью. Спуск длился долго.

Люди давно перестали ориентироваться в пространстве и потеряли представление о времени, когда вернулись лазутчики и сообщили, что достигли следующего уровня.

— Ну наконец-то! — пробасил Кучулуг и, обогнав всех, пошел во главе отряда и вскоре скрылся за поворотом.— Здесь все совсем не так! — услышал Север его голос и ускорил шаг.

— Это еще что?! — воскликнул он, выйдя на обширную площадку, раскинувшуюся перед подковообразным порталом зала, посередине которой стоял гирканец в окружении десятка воинов.

— Что там такого? — недовольно пробасил он, не понимая, что могло заинтересовать Вожака в куче старых костей.

— Человеческий скелет. Первый за все это время,— пояснил Север, и Кучулуг нахмурился: а ведь и верно.

— Это, похоже, скелет Паризо,— добавила Соня, поддев мечом запавший между ребрами медальон.

Воины, негромко бормоча проклятия, обступили их, чувствуя, что самые мрачные ожидания, похоже, сбываются-.

— Эге! — воскликнула девушка— Тут не только медальон. Тут все золото, которое он собрал!

— Не нравится мне все это,— проворчал Каруго.— Нас явно предупреждают, чтобы не совались дальше.

Он посмотрел на Севера, и тот кивнул, соглашаясь.

— Верно,— усмехнулась Соня.— Это первое, что приходит в голову.

— Первое не значит верное,— возразил Кучулуг, увидев, что Халиме не нравится этот разговор: слишком много надежд его подруга возлагала на этот спуск, а он считал своим долгом помогать ей.— Ну! — Он поднял кошель Паризо.— Кто хочет быть его наследником?

Он смотрел на своих людей, надеясь, что кто-нибудь из них отзовется, но каждый, на ком останавливался его взгляд, отводил глаза в сторону.

— Брать золото покойника — дурная примета,— заметил, наконец, Холд.— Не принесут эти деньги счастья.