Тай Сазерленд - Сердце Холода [litres]

Жар от чешуи песчаного заставил Холода отшатнуться.

– Можно подумать, кто-то из радужных решится на драку, – презрительно фыркнул он. – Одним когтем глотку порву.

– Дались тебе эти глотки, – усмехнулся Вихрь, – одно и то же, что в академии, что здесь. Обещай хоть иногда для разнообразия что-нибудь другое.

Тем временем Кинкажу взлетела на ветку к рассерженной радужной, заслоняя её от Холода.

– Извини, Прелесть, это я виновата, не предупредила, – начала она. – Мы как раз собирались его остановить…

– Ха! Ещё чего! – перебил ледяной.

Песчаный дракончик вздохнул.

– Слушай, ты вообще имеешь понятие о сочувствии? Этот зверёк – её домашний питомец, вроде твоего Бандита. Вспомни, как совсем недавно ты сам его защищал!

Холод задумался. Ну конечно, он помнил, как Луна кинулась спасать его любимца от прожорливых драконят в академии. Песчаный прав… опять! Ну почему он всегда прав? Это просто невыносимо!

– Мой Бандит совсем не то что какой-нибудь блохастый ленивец! – бросил ледяной, усаживаясь на толстый сук и стряхивая длинную многоножку, которая тут же заползла ему на лапу. – Он куда сообразительнее! Ладно, так и быть, не трону я ваших любимцев… Кого ещё нельзя – очаровательных броненосцев, обожаемых волосатых пауков?

– Лично мне нравятся обезьянки, они такие милые, – скромно потупилась Луна, подлетая ближе. – Вот бы ты их тоже пожалел…

Он грозно взглянул на неё. С этой ночной не поймёшь, когда она шутит, а когда говорит серьёзно.

– А что, – невинно поинтересовался песчаный, – волосатого паука ты бы съел?

Красная дракониха злобно глянула на драконят, крепче прижала к себе ленивца и вновь растворилась в окружающей листве. На этот раз Холод успел заметить, как замерцали чешуйки, меняя цвет. Мгновение спустя ветка, где она сидела, качнулась, и лёгкий шорох проводил полёт радужной в кронах деревьев.

Луна опустилась рядом с Холодом и вдруг потёрлась о него крылом. Чешуя ночной, гладкая и прохладная, не как у песчаного, напомнила дракончику стены его комнаты в ледяном дворце.

«Как она смеет меня трогать! – подумал он, в то же время стараясь не шевелиться, чтобы не нарушить прикосновения. – Что со мной творится?»

Глаза ночной были устремлены вдаль. Поняла ли она вообще, что коснулась его?

– Кто-то летит, – шепнула она. – Я слышу тёмные мысли.

«Интересно, какую тьму успела она увидеть в моей голове? – невольно подумал Холод. – Ненависть к другим драконам?»

– Что такое тёмные мысли? – спросил Вихрь. В голосе его слышалось беспокойство.

Тоже боится, что ночная разглядела в нём зло?

– Это Обсидиан, – сказала она, послушав ещё. – Ему не нравится работа патрульного… особенно в паре с радужной. Злится, что чужаки им командуют… Ждёт, что ночные свергнут королеву Ореолу и станут сами править в дождевом лесу… Всё, пролетели мимо.

Почувствовав, что касается Холода, она глянула виновато и отодвинулась. Он сделал вид, что ничего не заметил.

– Стало быть, ночных надо опасаться… – покачал головой Вихрь. – Ну, не считая присутствующих, само собой.

– Может, и не всех ночных, но его – точно, – кивнула Луна. – Вот не знаю, стоит ли рассказывать королеве о моих способностях… – Она задумчиво пошевелила хвостом листву. – Не хочу становиться королевской шпионкой и докладывать о крамольных мыслях подданных. Разве можно наказывать за мысли, если они так и остаются мыслями и не приводят к действиям? А если приведут, хотя это можно было бы предотвратить, рассказав вовремя?

– Вообще-то, – заметил песчаный, – о заговорах и покушениях полезно узнавать заранее. Наверное, стоит подслушивать хотя бы некоторых драконов, самых опасных.

– Нет! – резко возразил Холод. – Вторжение в чужие мысли ничем нельзя оправдать.

– Но ведь только так удалось остановить Хладну, иначе она убила бы Звездокрыла, – заметил песчаный. – Разве ты не рад?

Ледяной дракончик сердито глянул на Кинкажу, которая весело плескалась в реке.

– Всё равно шпионство мне не по душе! В плохих лапах… Допустим, Луна расскажет королеве, что кто-то готовит убийство, и его казнят. А кто докажет, что она не врёт?

– Я не стану врать! – возмущённо вскинулась ночная.

– А как мы узнаем? Ты скрывала от нас свои способности, как тебе теперь верить? И даже если ты честная, то как насчёт других ночных? Они врали всей Пиррии, что умеют всё на свете! Тысячи лет врали, ещё со времён Мракокрада и его проклятой мамаши Люты.

Луна дёрнулась от неожиданности, неловко взмахнула крыльями и свалилась с ветки. Ледяной дракончик удивлённо смотрел, как она возвращается. Вихрь тоже вытаращил глаза.

– Во имя всех лун, что с тобой такое? – спросил песчаный.

– Мракокрад? – переспросила она, не ответив. – Откуда ты знаешь о Мракокраде?

– О нём каждый знает, – пожал крыльями Холод.

– Я, к примеру, не знаю, – вставил песчаный.

– Каждый, кто что-то собой представляет, – ядовито пояснил ледяной.

– Ах да, понятно, – хмыкнул Вихрь, – то есть каждый из ваших.

– Ночные тоже знают, – возразила Луна. – Он наша легенда. Кошмар, призрак, монстр… И так далее.

– У нас то же самое, – мрачно буркнул ледяной.

– Что же он у вас натворил?

– Убил одного из принцев, украл королевское наследие… Всё навсегда испортил.

– Вот прямо навсегда? – Песчаный дракончик со скорбным видом оглядел солнечный лес и покивал. – То-то я дивлюсь, какое всё кругом испорченное. Теперь понятно, кто в этом виноват.

– Знал бы ты всё, не стал бы шутить.

Луна прикрыла веки и покачала головой с какой-то особенной горечью.

– Мне бы очень хотелось знать, что… – начала она и вдруг тревожно распахнула глаза. – Они летят назад! Обсидиан и радужная – нам надо…

– Эй, привет! – крикнула Кинкажу, призывно махая крылом и глядя в чащу. – Летите к нам!

– Уже не надо, – закончил Вихрь, посмотрев на расстроенную ночную.

Холод зашипел от досады. В самом деле, прятаться было поздно. Оставалось ждать патруль.

Чёрный дракон – тот самый, с «тёмными мыслями», – подошёл не торопясь по берегу реки, подозрительно разглядывая Кинкажу и поигрывая чёрным раздвоенным языком. Рядом с хмурым видом шлёпала по воде радужная дракониха, окрашенная в цвет листвы.

– А, это ты, – протянула Кинкажу. – Я думала, Орхидея. – Ледяной дракончик впервые увидел, как у жизнерадостной малышки портится настроение. – Привет, Бромелия.

– Что ты тут делаешь? – сердито спросила дракониха. – Твоё место в той академии, куда тебя послала королева Ореола! Вот говорила я ей, что ты ужасная ученица и непременно сбежишь, но разве меня кто-то слушает? Выходит, я всё-таки была права!

– У меня важное дело! – гордо бросила Кинкажу. – Речь идёт о жизни королевы, чтоб ты знала!