Анна Филатова - Что-то придется менять [СИ]

— Нет, сэр, — Гермиона позволила себе слегка улыбнуться, раз уж декан с ней заговорил по-человечески и даже тон сменил. — Я их не нарушаю, я их корректирую.

— Корректируете в соответствии с действительностью, надо думать? — усмехнулся профессор Снейп.

— Вроде того.

— Вроде того, — эхом выдохнул он, явно думая о чем-то другом. — Вот что, пожалуй, я скажу мистеру Филчу, что на отработку вы придете ко мне. В следующую субботу. Вам понятно?

— Да, сэр, спасибо, — не за изменение условий отработки, конечно, а за то, что он, вроде бы, перестал на нее сердиться.

— Теперь у вас все? Тогда идите.

Жизнь снова вошла в нормальное русло, если, конечно, можно считать нормальным то, что на подготовку к экзаменам всегда оказывается так ужасно мало времени. Сходив на отработку, Гермиона выбросила из головы и дракона, и Малфоя, и Поттера, просто стала чуть осторожнее и внимательнее, ну, насколько смогла. Поттер еще некоторое время после истории с драконом пытался с ней заговаривать, но ей было совершенно не до того, и он не стал навязываться, за что Гермиона была ему искренне благодарна.

Малфой, в отличие от нее, все еще ждал своей отработки и был крайне этим недоволен, но ядом плевался на удивление умеренно. Пару раз они даже поспорили перед всей гостиной, как бывало в самом начале года. Обсуждали какую-то сущую ерунду: являются ли Прорицания наукой и стоит ли брать их на третьем курсе, что-то в этом роде. После своей выходки Гермиона скорее уж ожидала активных боевых действий, а вместо них почему-то получилось почти перемирие. Видимо, экзамены усмиряли даже Малфоя и Паркинсон.

За неделю до начала экзаменов вечером Гермиона зачиталась в Гостиной, поэтому увидела, как Драко Малфой пришел с отработки. В этой ситуации была какая-то дурная зеркальная симметрия: опять поздний вечер, она снова сидит с книгой, и опять Малфой, только на этот раз он пришел, а не уходит, и на этот раз она его здесь не ждала.

— Что, ты опять меня караулишь? — спросил он, но вышло как-то потеряно, без настоящей злости.

— Нет, просто сижу, — ответила Гермиона, закрывая книгу. — Ты с отработки?

— Да, — он передернул плечами, будто от холода, и стало заметно, что его вообще довольно сильно трясет. Гермиона пригляделась к нему внимательнее.

— Что случилось? На тебе же лица нет.

— Ничего, — буркнул Малфой, но против ожиданий не ушел в спальню, а сел в кресло напротив Гермионы. «Ну, если Малфой хочет расспросов, будут ему расспросы», — решила она.

— А все-таки? Это из-за отработки? Рассказывай, что вы там делали? Не представляю, что могло так выбить тебя из колеи, — Малфой все еще молчал, но и не отрицал того, что она говорила, так что она решила закрепить успех. — Ты разозлился? Или тебя что-то испугало? Или просто сильно устал? Нет, испуг — это вряд ли, Хогвартс все-таки школа, что здесь может найтись такого страшного…

— Да ничего ты не понимаешь! — вдруг рявкнул Малфой. — «Ничего страшного», как же! Это же Хогвартс, здесь Дамблдор директор и творит, что хочет! Когда отец узнает… — у Малфоя, кажется, даже губы задрожали, но он тут же справился с лицом, почти расслабленно откинулся на спинку кресла и насмешливо протянул: — Хогвартс, говоришь, Грейнджер? Ничего страшного в нем нет? Может быть, и нет. Только вот отработка у нас была в Запретном Лесу. А там, Грейнджер, водятся монстры!

— Серьезно? Вас повели ночью в Запретный Лес?! — сказать «Гермиона удивилась» было бы явным преуменьшением. — И сколько вас там было? Интересно, это распоряжение декана или как?

— Сколько? О, достаточно! Я, Поттер, Уизли, Лонгботтом, а чтобы нам было не так страшно, нам дали в провожатые тупого лесника и трусливую псину! — Малфой злился все сильнее. — И вот такой замечательной компанией мы ходили искать чудовище, убивающее единорогов!

Первокурсники. Одиннадцати-двенадцати лет. На отработке. Ищут монстра. Ночью. В лесу. Либо у тех, кто организовал эту отработку, скверное чувство юмора, либо они из ума выжили.

— Вы его нашли? — спросила Гермиона и в ту же секунду поняла, что уже знает ответ.

— Да, Грейнджер, мы его нашли. Я не знаю, что это такое было, человек ли это или зверь… я… не разглядывал. Я успел убежать. А Поттер — нет.

Я сидела в стороне,

Души спорили во мне…

— Как это — «Поттер не успел»? — оторопела Гермиона. — Что с ним случилось? Малфой, не молчи, рассказывай!

— Я… не знаю, — через силу признался он. — Ни про него, ни про остальных. Я увидел, как это… существо пьет кровь единорога, и убежал, а он остался там, больше я ничего не знаю. Вышел обратно на опушку, там никого не было, и я пошел в замок…

— К декану заходил?

— Конечно. Он сказал, что дальше сам будет разбираться, и отправил меня спать.

«И наверняка дал успокоительного зелья», — подумала Гермиона. Слизеринцы, конечно, славятся самообладанием, но как раз у Малфоя с ним плоховато. По идее, он сейчас должен был биться в истерике, а его только слегка потряхивало.

— Грейнджер, а если он там умер? Вдруг я его бросил, и эта тварь его сожрала, как единорога?

Так ты же радоваться тогда должен, разве нет? Сколько раз за этот год ты разнообразно и подробно мечтал умертвить Поттера?

— Драко, не говори ерунды! Чем бы ты помог ему, если бы остался там? Ты просто погиб бы, и все. А Поттер… он везучий, он, может быть, и спасся.

— Это ты по опыту говоришь, про его везение, да? — с намеком протянул Малфой. В любой другой день она бы, пожалуй, в лоб ему дала за такие намеки. Морально, по крайней мере. Но сейчас у них было нечто общее: оба они по своим каким-то причинам переживали за оставшегося в Запретном Лесу Поттера. Переживали как умели, изо всех своих невеликих душевных сил.

— По опыту, конечно, по опыту. Но не думай, что я в этом признаюсь в какой-либо другой день.

Если бы между ними были нормальные человеческие отношения, если бы она и Малфой не принадлежали к двум разным мирам, в одном из которых людей делят на сорта и категории, ей бы, наверно, следовало его обнять, или взять за руку, или допустить любой другой тактильный контакт — говорят, кому-то это действительно помогает. Но Малфой был чертовым надутым чистокровным снобом, а она грязнокровкой, которая его и трогать-то не должна. Поэтому она ограничилась тем, что сказала ужасную банальность:

— Все будет хорошо, вот увидишь. С ним все будет в порядке. А ты не виноват.

Она знала, что городит чушь, и Малфой тоже это знал. Но нарисовавшееся на его лице облегчение доказывало, что иногда и полная чушь может успокоить.

— И правда, наплевать на Поттера, — заявил он. — Этот откуда угодно выберется, ничего ему не будет.

Вообще-то, Гермиона не совсем это имела в виду, но возражать не стала: скорее всего, сам Малфой тоже имел в виду совсем другое, но выговорить это не мог.