Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

Али размотал тюрбан. Предвечерний свет проникал сквозь прозрачные льняные занавески. Стояла благодатная тишь. Ступая по ковру, Али подошел к столу, где его ждала кипа документов: криминальные сводки, заявки на ассигнования, приглашения на бесконечные светские рауты, которые он не собирался посещать, неожиданные личные записки с просьбами об одолжениях и помилованиях… Он перебрал бумаги, выбросил все, что казалось ему лишним и бессмысленным, и разложил документы в порядке важности.

Искры на воде манили и отвлекали его. В детстве мама учила его плавать, но Али не делал этого уже много лет. Ему казалось постыдным увлекаться чем-то, что так плотно ассоциировалось у всех с Аяанле, – тем более что в племени отца на это занятие смотрели с отвращением и ужасом.

Но здесь его никто не увидит. Он ослабил воротник и, потянувшись к подолу дишдаши, направился к беседке.

Али остановился. Он вернулся назад и еще раз заглянул в открытую арку, ведущую в спальню. Нет, глаза его не обманывали.

На его постели лежали две женщины.

Они прыснули со смеху.

– Кажется, он нас все-таки заметил, – сказала одна с улыбкой.

Она лежала на животе, задрав ноги с тонкими щиколотками. Али обвел взглядом ее многослойные прозрачные юбки, плавные изгибы тела, темные волосы и только потом смог сфокусироваться на ее лице.

Не помогло. Она была красавицей. Шафитка – это стало очевидно по округлым ушам и тускло-коричневой коже. Ее подведенные сажей глаза весело сияли. Она встала с кровати и приблизилась к нему, позвякивая браслетами на ногах. Девушка закусила накрашенную губку, и у Али часто забилось сердце.

– А мы все гадали, когда ты оторвешься от работы, – поддразнила она.

Она подошла к нему вплотную и стала пальцами водить по его запястью.

Али сглотнул.

– Это какая-то ошибка.

Она снова улыбнулась.

– Никакой ошибки, мой принц. Нас попросили продемонстрировать вам наше гостеприимство.

Она потянулась к узлу его набедренника. Али так резко отскочил назад, что чуть не споткнулся.

– Не стоит… это вовсе необязательно.

– Ах, Лина, прекрати пугать мальчика.

Вторая женщина встала и вышла на свет. Али похолодел. Пыл, который он с трудом пытался побороть, как ветром сдуло.

Это была куртизанка из таверны Тюрана.

В отличие от шафитки, походка Дэвы была исполнена грации. Куртизанка сверлила его своими влажными черными глазами, не узнавая его, но на Али нахлынули воспоминания той ночи: задымленная таверна, лезвие ножа в горле привратника, рука Анаса на плече Али.

Его крик, так резко оборвавшийся на арене.

Куртизанка смерила его взглядом.

– Он мне нравится, – сообщила она второй. – Он милее, чем все говорят.

Она ласково улыбнулась Али. Она мало напоминала ту женщину, которая развязно смеялась с подругами, весело проводя вечер. Сейчас она думала только о деле.

– Не стоит так нервничать, принц, – сказала она нежно. – Наш хозяин только желает, чтобы вы хорошо провели время.

Ее слова развеяли туман желания, застилавший Али разум, но он не успел ничего спросить, когда услышал женский смех со стороны беседки – на этот раз очень знакомый смех.

– Однако! Быстро ты освоился.

Али отпрянул от женщины. В комнату вошла его старшая сестра. Куртизанки немедленно упали на колени.

Серо-золотые глаза Зейнаб лучились ехидным удовольствием, которое хорошо знакомо всем, у кого есть сестры. У них с Али не было и десяти лет разницы, а пока они были подростками, их даже можно было принять за близнецов, хотя материнские острые скулы и продолговатые черты лица шли Зейнаб гораздо лучше. Сегодня она была одета по моде Аяанле: темно-лиловое с золотом платье и расшитая жемчугом чалма в тон. Золото окольцовывало ее запястья и шею, а в ушах сверкали драгоценные камни – даже за закрытыми дверями гарема единственная дочь Гасана выглядела как принцесса.

– Извини за вторжение. – Она продефилировала по спальне. – Мы пришли убедиться, что придворные не съели тебя заживо, но, как вижу, поддержка тебе не нужна. – Она упала на кровать и, закатив глаза, поддела ногой одеяло, аккуратно сложенное на полу. – Только не говори, что спал на полу, Ализейд.

– Я…

Вторая половина ее «мы» вошла в комнату, не успел Ализейд толком ничего возразить. Мунтадир выглядел еще более неряшливо, чем обычно. Верхние пуговицы дишдаши были расстегнуты, кудрявые волосы – непокрыты. Увидев такую картину, Мунтадир усмехнулся.

– Две сразу? Во всем нужно знать меру, Зейди.

Али был рад, что его брат и сестра веселятся на его счет.

– Все совсем не так, – рассердился он. – Я их не звал!

– Нет? – переспросил Мунтадир, посерьезнев, и перевел взгляд на куртизанок, которые так и стояли на коленях. – Встаньте, прошу вас. Не нужно церемоний.

– Мир вашему дому, эмир, – пробормотала, поднимаясь, куртизанка-Дэва.

– И вашему, – улыбнулся Мунтадир, хотя его глаза оставались серьезными. – Даже я удержался от такого искушения, но скажите мне… кто распорядился о таком очаровательном подарке для моего младшего брата?

Женщины переглянулись, позабыв о кокетстве. Дэва в конце концов неуверенно ответила:

– Старший визирь.

Али разозлился и хотел что-то сказать, но Мунтадир жестом руки помешал ему.

– Пожалуйста, поблагодарите Каве за жест, но боюсь, вынужден вас прервать, – Мунтадир кивнул на дверь. – Вы можете идти.

Женщины тихо попрощались и поспешили убраться восвояси.

Мунтадир посмотрел на сестру.

– Зейнаб, ты нас не оставишь? Кажется, нам с Али нужно поговорить.

– Он вырос в Цитадели, Диру, среди мужчин… думаю, с ним уже обо всем поговорили . – Зейнаб посмеялась своей шутке, но встала с кровати, игнорируя сердитый взгляд Али.

На пути к выходу она положила руку ему за плечо.

– Не ищи себе на голову неприятностей, Али. Погоди хотя бы недельку, прежде чем развязывать священные войны. И про меня не забывай, – бросила она через плечо, выходя в сад. – Заглядывай ко мне на огонек хотя бы раз в неделю.

Али оставил это без ответа и развернулся к выходу, ведущему во дворец.

– Извини, брат. Но, похоже, мне нужно сказать пару слов старшему визирю.

Мунтадир перегородил ему дорогу.

– И что же ты ему скажешь?

– Чтобы держал своих продажных огнепоклонниц при себе!

Мунтадир вскинул бровь.

– И как, по-твоему, это будет выглядеть? – спросил он. – Малолетний королевский отпрыск, о котором уже ходят слухи, будто он какой-то религиозный фанатик, нападает на одного из самых уважаемых Дэвов в городе, который десятилетиями верой и правдой служит его отцу? И за что? За подарок, которому обрадовался бы всякий мужчина?

– Я не такой, и Каве знает…

– Да, знает, – договорил Мунтадир. – Прекрасно знает и наверняка постарается оказаться в таком месте, где у скандала, который ты ему закатишь, будет масса свидетелей.