Игорь Бер - Весна перемен [СИ]

Кевин понимал, что своего Мира ему уже не увидеть никогда, так как у Океана Надежд можно было попросить только одно желание. Конечно, всегда оставался шанс, что после воссоединения с семьей, он вновь сможет найти путь к Миру Вечности и загадать еще одно желание. Но, Кевин сомневался в подобной возможности, предполагая что вернувшись в один из Ближних Миров, он станет один из простых его жителей, для которого путь к Океану Надежд будет навсегда утерян.

Наконец оставшись наедине с самим собой, Кевин мог уйти полностью в себя и вспомнить улыбку своей жены, ее большие темно-зеленые глаза, ее роскошные белые волосы, приятный запах ее тела, ее округлые бедра, очерченные тканью джинсов, ее веселый громкий смех по утрам. Мог вспомнить дочь, которая была вылитой копией матери, только с черными отцовскими волосами и с его же карими глазами; вспомнить Кэтти, когда она была всего лишь серо-белым пятном на фотокарточке сделанной с помощью УЗИ, составляя единое целое с матерью; вспомнить ее забавный сморщенный лобик, когда она засыпала на родительских руках; вспомнить ее рисунки, в которых всегда было солнце, деревья, трава и три карикатурные фигуры разных размеров, в которых так или иначе всегда угадывалось семейство Ноланов.

Сверчки громким стрекотом наполняли красками ночную тишину, замолкая с его приближением и запевая вновь при отдалении. Аромат ночных цветов в ночном свежем воздухе расплывался вокруг столь интенсивно, что приводил к легкому щекотанию в носу, при каждом вдохе. Зеленоватый полумесяц поднимался все выше в небо, становясь меньше и далече от него, но и ярче сияя. Кругом было невероятно красиво, и Кевин жалел, что в эти минуты с ним не было рядом его семьи. И Клэр, и Кэтти наверняка бы оценили все красоты этих мест.

"Они обязательно оценят ее, я в этом уверен", решительно заявил про себя Нолан. "Интересно, что бы они сказали при виде природы столь привычной для Фаржэ?".

Фаундэр резко остановился, от чего узда натянулась и Кевин не смог сделать очередной шаг. Он обернулся, желая понять причину каприза Фаундэра и замер…

Справа от него, в десяти шагах, где росли многочисленные кусты, стоял один из тех, в реальное существование которых он все меньше верил с каждой новой преодоленной губернией.

Его сердце забилось настолько быстро, что ему даже стало плохо из-за огромного потока крови, прилившей к его голове. Когда ему начало сжечь горло и возникла цветная рябь перед глазами, он понял что перестал дышать. Он сделал глубокий вдох и пелена начала спадать с его глаз, но светлее от этого не стало, но контуры балахона вновь стали более очерченными.

Кто именно перед ним стоял, Кевин не имел понятия, так как не мог разобрать какого именно цвета был балахон — черного, красного, синего, но наверняка не желтого. Но, он был уверен, что на темной улочке деревни Хакеттан, что в объединение Иватт, ему впервые за весь им проделанный путь повстречался один из Четырех Темных. И чем больше в нем крепла эта уверенность, тем сильнее становился в нем страх. Ком, больше похожий на валун, начал медленно поднимать из недр его тела и остановился в горле.

Фигура в балахоне молча стояла около кустов и не предпринимала никаких действий. Кевину Нолану захотелось оглядеться по сторонам, дабы убедиться в том, что его не окружили остальные трое из темного квартета, но так и не нашел в себе сил этого сделать. Он боялся, что отведя взгляд от зловещей фигуры, она обязательно испариться и спустя мгновение окажется прямо перед ним.

— Кто вы?! — услышал он чей-то голос рядом с собой, но прежде чем он успел оглядеться по сторонам, догадался, что голос принадлежал ему. Кевин сделал судорожное глотательное движение, отчего валун, застрявший в его горле, медленно пополз обратно в желудок, и стало гораздо легче.

Фигура ожила. Правая рука колдуна, до этого сцепленная за запястье с левой, приподнялась вверх и, вытянув палец, указала на него. Кевин догадался, что ему предлагают обернуться, и он решился последовать этому совету.

Полного оборота у него не получилось, так как нечто тяжелое опустилось ему на голову. Фаундэр дернулся и заржал. Это было последнее, что успел расслышать пришелец из иных Миров, падая в черную пропасть.

Поверх ее закрытых век плясали красно-желтые тени, извиваясь и вздрагивая. Со всех сторон раздавались голоса, как размеренные и спокойные, так и громкие и настойчивые.

Пелена забвения начала отступать, после чего он начал понимать, что не может пошевелить, словно что-то лишало свободы его конечностей, принося ужасное чувство дискомфорта. И ко всему этому прибавилась головная боль.

С трудом разлепив веки, он увидел себя в окружение множества людей одетых в разноцветные балахоны, чьи лица скрывались под капюшонами. Кто-то из этих людей стоял на ногах у деревянной стены некого помещения похожего на зал городского совета. Другие сидели на стульях и что-то обсуждали. Кое-кто стоял у края платформы, формирующей второй этаж и облокотившись на перила. Но первые кто бросался в глаза были четверо незнакомцев в разных балахонах сидевших перед ним за широким столом. По периметру всего помещения были расставлены свечи.

Сам Кевин в это время стоял на коленях перед ними, с завязанными за спиной руками и с не менее туго завязанными ногами. Рядом с ним стояла высоченная фигура в сером балахоне и опиралась о длинный и широкий меч, лезвие которого была испачкано в коричневых разводах. Вначале Кевин решил, что это ржавчина, но быстро изменил свое мнение, стоило увидеть прямо перед собой засохшую лужу того же неприятного глазу цвета.

Кто-то заплакал слева от него, и Кевин повернул голову в сторону звука, скривившись от сильно пульсирующей в макушке боли. В трех метрах от него стоял на коленях мужчина, с такими же как и у него завязанными за спиной руками. Слева от мужчины тоже стоял верзила в сером балахоне, прислонившись к рукояти огромного меча, больше похожего на лопасть небольшого самолета. Мужчина, которому было около пятидесяти лет, попытался встать на ноги, но вместо этого уткнулся лицом в пол и зарыдал, когда на его спину опустилась тяжелая ступня палача.

В отличие от него, Кевин не торопился делать резких движений или же молить своих пленителей о пощаде. Он не испытывал и крупицы страха — либо от усталости, либо от сильного удара полученного им по голове, что мешало ясности его мышления.

Отвернувшись от своего товарища по несчастью, Кевин вновь перевел свой взгляд на тех, кто сидел за широким столом. В середине сидели Синий и Черный, а по краям — Красный и Желтый. Если среди всего соцветия балахонов и были реальные Четыре Темных, то они без сомнений сидели за этим столом.