Елена Вахненко - Преображения

— Я не хочу говорить об этом, — натянуло проговорил Майкл. С каждой минутой ему становилось все неуютнее в компании Людовика. — Сны от нас не зависят.

— Спорная тема, но не столь уж актуальная… сейчас. Но подумай сам, раз тебе снится многоцветный мир — значит, твой мозг откуда-то знает, как выглядит реальность, в которой существуют не только три цвета?

— Говорите потише! — рассердился Майкл. — Если вам плевать на последствия, то мне — нет!

— Ты сам привлекаешь к нам излишнее внимание, — равнодушно заметил мужчина.

Он был прав — последнее восклицание Майкла услышали за соседними столиками, и теперь на собеседников с любопытством косились.

— Поменьше эмоций, и все будет отлично, — продолжал Людовик. — И не уходи от разговора.

— А чего это вы со мной на «ты»? — вдруг сообразил Майкл и сразу набычился. — Я вам не мальчик!

— Просто хочу убрать официоз. Ты тоже можешь обращаться ко мне по-дружески…

— Ну, ладно, друг мой, — холодно и язвительно откликнулся Риверс, которому все это изрядно надоело. День был непростым, выматывающим, и парень уже несколько часов мечтал о диване и телевизоре… и парочке бутылок пива. Разговоры по душам с безумным незнакомцем в планы никак не входили. — Буду откровенен: мне плевать, во что верит мое подсознание. Главное, что я вижу вокруг. А вижу я трехцветный мир… и другой мне не нужен.

— Не нужен ли? Такой мир был бы интереснее… разве нет? Этот мрачен и скучен…

Майкл с досадой пожал плечами:

— О, я знаю эти байки… и вообще, я понял, кто ты.

— Ну и кто же?

— Сектант, вот кто. Вас много развелось последнее время.

— Вот как? — Людовик выглядел позабавленным. — Сектант, значит? Ну-ну…

— Вот именно! — подчеркнул Майкл, выпрямляясь. Глаза его лихорадочно блестели. Теперь, когда он, казалось, «раскусил» собеседника, ему сразу полегчало. — Я слышал все ваши сказки… о том другом мире, таком прекрасном… что в нем прекрасного? У меня от снов… ТАКИХ снов… всегда болит голова… потому что невозможно жить, когда тебя окружает столько ярких красок. Просто свихнешься!

— Что ж, утешься — эти сны будут сниться все реже, — сухо заметил Людовик, допивая кофе одним большим глотком. Он помрачнел, словно собеседник ужасно разочаровал его своим ответом.

— Скучать по этим снам я не буду, — криво улыбнулся Майкл. Он уже покончил с пирогом и допил кофе. Разговор откровенно тяготил его, а иных причин оставаться в кафе как будто не осталось. — Хотя сомневаюсь, что мои сновидения прекратятся вот так вдруг.

— Не вдруг. Ты привыкнешь к этому миру, вот и все.

Майкл зло усмехнулся:

— Ну да. С чего это я к нему привыкну? 30 лет не мог привыкнуть, и вот свершилось!

Людовик с жалостью посмотрел на него:

— Ты тут не 30 лет, отнюдь. Ты совсем… новенький, если можно так выразиться.

— Что за бред?! — пробормотал молодой человек, тряхнув головой. Он попытался выдавить из себя смешок, но тот прозвучал неубедительно. Слова Людовика пробудили в памяти Майкла какое-то смутное ускользающее воспоминание… и эта зыбкая тень прошлого тревожила его.

— Это не бред. Ты раньше, до недавнего времени, жил в нормальном полноцветном мире — том, что снится тебе. Эти сны — они сродни воспоминаниям… но воспоминания постепенно сойдут на нет… сотрутся.

— Побыстрей бы… — побелевшими губами пробормотал парень, оттягивая ворот рубашки, тот начал душить его.

— Ага, ты веришь мне? — ликующе сказал Людовик. Прищурившись, он всматривался в побледневшее и потное лицо Майкла. — Ты веришь, что я говорю правду… ты почти ПОМНИШЬ, я угадал?

Эти слова вывели парня из оцепенения. Майкл мог сомневаться, во что именно верит, но он точно знал, что помнит… и помнил он отнюдь не полноцветную мифическую реальность, а годы и годы, проведенные в красно-черно-белом мире.

«Как будто существует другой!» — едко подумал молодой человек, а вслух сказал:

— Нет, ты не угадал, — произнес он со сдержанным торжеством. — Я помню свою жизнь, все ее детали, все события… кроме, разве что, самых ранних.

— Это ложные воспоминания, хотя в какой-то мере и связанные с истинными, — последовал уверенный ответ.

— Удобная позиция, ничего не скажешь! — с сарказмом проговорил Майкл. — Ты аргументы приведи… доказательства.

— Не все можно доказать так сразу, — пожал плечами собеседник. — Но я попробую убедить тебя… или хотя бы вызвать сомнение.

Майкл нахмурился, что-то в интонациях голоса Людовика настораживало его, пробуждало странное чувство дежавю… Однако выказывать собственную неуверенность парень не спешил. Клондайкс и без того выглядел донельзя самодовольным.

— Попробуй, — произнес молодой человек, откидываясь на спинку стула и знаком подзывая официантку. Нервное напряжение снова пробудило в нем голод, слегка поутихший после солидного куска черничного пирога.

Людовик подождал, пока белокурая девушка с розовой кожей и темно-алыми глазами примет заказ (еще два кофе и порция миндаля в шоколаде), и только потом заговорил:

— Хочу высказать предположение. Вероятно, ты недавно сюда переехал… в этот город. Никого тут не знаешь… все родственники далеко, связаться с ними трудно.

Парня пробрал озноб, по коже забегали мурашки. Как, как Людовик умудрился снова угадать?! Подобная прозорливость была сродни чуду и потому пугала. Кто он, этот Клондайкс? Телепат? Ясновидящий? Просто очень проницательный человек? Нет, любая проницательность имеет свои пределы.

Внезапно Майкла осенило, и он с облегчением улыбнулся. Телепат, как же! Нет, все куда проще, проще и приземленнее.

— Ты что, навел обо мне справки? — уверенно осведомился он, убежденный, что угадал. Не так уж трудно, в конце концов, выяснить всю подноготную обыкновенного человека, не участвующего ни в каких секретных делах. — Зачем? Чтобы произвести впечатление? Почти удалось.

— Нет, я не наводил справки, — лениво возразил Людовик, принимая из рук официантки свою чашку кофе. — Просто именно так начинаются многие истории…

— Истории? Какие это? И как — именно так? — насупился Майкл, недовольный, что не сумел сбить спесь с высокомерного собеседника.

А тот с прежним скучающим видом растолковывал свою мысль:

— Я говорю об историях людей, подобных тебе, друг мой. Людей, которые волею судьбы очутились в этом вот мире.

— А раньше они, такие же бедолаги, как я, жили в другом мире? — не без яда уточнил парень, зачерпнув из вазочки горсть орешков и принявшись остервенело их грызть, почти не ощущая вкуса. — Позволь предположить: в некоем многоцветном… так?

— О, ты осмелел, — усмехнулся Людовик, глаза его залучились лукавством. — Даже выговорил вслух запретное слово…

Майкл покраснел: