Чарли Хольмберг - Пластмассовая магия [litres]

Алви посмотрела на небо. Девушка надеялась, что в ближайшие минуты не начнется дождь. С учетом того, насколько плохо почтовые птицы переносят сырость, остается лишь удивляться тому, что жители Лондона вообще пользуются ими.

Она закрыла окно и, вернувшись к письму Беннета, прочитала его в четвертый раз. Ее что-то беспокоило, но она не могла понять, что именно.

Это точно не самое романтичное письмо, верно? Совершенно безразличное. Без поэзии и цветов. Просто записка от друга. Или человека, которому не терпелось удостовериться в том, что работа над рукой для его сестры не исчезла безвозвратно.

Алви положила письмо на колени и сгорбилась. Чувство тревоги стало острее, и Алви постучала пальцами по ключице. Пожевала губами.

Он действительно нравился ей. Она сильнее вдавила палец в ключицу. Этого только не хватало! Она почти забыла то неловкое чувство, когда кто-то нравится. Конечно, бывало, что ей нравился тот или иной мальчик, но ни один из них не посмотрел в ее сторону дважды.

Но ведь Беннет не похож на тех, других мальчиков. В конце концов, он написал ей. И пригласил ее… Но, может быть, он и впрямь сделал это только для того, чтобы произвести хорошее впечатление. И, между прочим, он вполне мог сделать это по просьбе Этель; во всяком случае, во второй раз. Алви не была хорошенькой и отлично это знала.

Тяжело вздохнув, она убрала письмо в ящик стола и подошла к противоположной стене комнаты, где возле шкафа стояло высокое зеркало. Поправила на место очки и посмотрела на себя. Заправила рубашку в штаны. У нее ведь тонкая талия? Конечно, Беннету нравилась ее талия.

Она провела рукой по волосам, вернее, попробовала это сделать, и сразу застряла в них. Ее волосы почти всегда путались – слишком они густые и слишком курчавые. Обычный каштановый цвет, не то что блестящие и белокурые, как у Этель, или ярко-рыжие, как у Складывательницы, с которой она встретилась в почтовом отделении. Каштановые волосы, карие глаза. Лицо наполовину закрыто очками.

Алви сняла очки и наклонилась к зеркалу так близко, что чуть не коснулась его носом. Лицо предстало перед ней расплывчатым пятном. Она прищурилась, всматриваясь, но так ничего и не разглядела. Она вновь надела очки. Ни прыщей, ни морщин. Это ведь говорит в ее пользу, верно?

Алви высунула язык и показала его своему отражению. Что переживать-то? Ей совершенно ни к чему отвлекаться на посторонние дела – у нее на носу Конвент Изобретателей. А еще нужно продумать поездку домой на Рождество, до которого осталось чуть больше месяца.

Если бы только сердце согласилось с этими трезвыми рассуждениями.

Раздался стук, и в дверь просунулась голова Эммы.

– Алви, вам нужна помощь в выборе платья к обеду?

Алви вздохнула и отпрянула от зеркала.

– Пригодилась бы.

Эмма улыбнулась и прошла через комнату. Было гораздо проще позволить ей выбрать из гардероба что-нибудь на свой вкус, хотя Алви все еще настаивала на том, чтобы одеваться самостоятельно. В конце концов, ей двадцать лет.

Двадцать – и опыт целых двух свиданий. Двадцать – и ни разу не целовалась.

Она невольно подумала, случалось ли целоваться Эмме. Конечно, случалось. Но это, вероятно, было очень щекотливым вопросом, и она не решилась его задать.

Эмма достала изящное черное платье с кружевными рукавами и воротом.

– Я знаю, что миссис Прафф сегодня вечером наденет синее, так что давайте возьмем это. Не стоит одеваться похоже.

– Ожидаются гости?

– Нет, но…

Алви улыбнулась:

– В любом случае ваш выбор – наилучший.

Эмма кивнула и положила платье на кровать. И нашла подходящие к нему туфли.

– Эмма…

– Гм?

Алви посмотрела на свое отражение.

– Как по-вашему, меня удастся еще причесать к нынешнему вечеру?

Эмма усмехнулась:

– С превеликим удовольствием.

Однажды, в конце ноября, когда вся листва окрасилась в чудесные осенние цвета и с неба моросил холодный дождь, Алви попросила шофера отвезти ее к Этель. Алви наконец-то потратилась на хорошее английское пальто и даже подходящую к нему английскую шляпку. Хотя Фред уверял ее, что знает, куда ехать, Алви внимательно следила за маршрутом и время от времени поглядывала на записку с адресом, которую держала в руке. Если бы в Лондоне разрешили использовать зеркала в качестве общественного транспорта, она уже была бы на месте и ей не потребовались бы ни пальто, ни шляпка.

Они подъехали к скромному дому, который находился в предместье города, но не настолько далеко, чтобы можно было сказать «за городом». Два этажа, стены из красновато-коричневого кирпича с белым узором. Маленькое крыльцо с двумя белыми колоннами и небольшими перилами.

Прихватив большую сумку со всякими необходимыми вещами, Алви выбралась из автомобиля и махнула шоферу, чтобы тот не ждал ее: ей предстояло провести здесь не меньше часа. Как только автомобиль тронулся с места, Алви словно укололи чем-то в макушку. Она обернулась, окинув взглядом улицу. У нее было очень странное чувство, будто за ней кто-то наблюдает, но вокруг никого не было – из-за плохой погоды все сидели дома. Это, должно быть, просто ветер и дождь теребили ее волосы.

Она взбежала по ступенькам и постучала. Ей открыла дверь женщина с тусклыми белокурыми волосами, седеющими на висках, одетая в закрытое коричневое платье. Ее голубые глаза несколько отличались от глаз Этель и Беннета – у них они были карие. Взглянув на сумку Алви, она сказала:

– Да, она рядом, в соседней комнате.

– Гм… Спасибо. – Алви съежилась и попыталась проскользнуть мимо женщины, но все же ударила ее своей необъятной сумкой по колену. Это была, по всей вероятности, миссис Купер. Как только Алви вошла в теплый дом, ее очки запотели, и она отчаянно старалась вытереть их рукавом и не налететь на плохо различимую мебель.

– Алви? – Приветливый голос Этель сразу же снял напряжение, которое стремительно нарастало в душе девушки. Она двинулась на голос и оказалась в небольшой комнате, очевидно, гостиной. Там было два окна и стояли два кресла кремового цвета, кушетка кремового цвета и очень маленький дубовый письменный стол. Все четыре стены были оклеены выгоревшими синими обоями с узором из геральдических лилий.

Этель сидела с ногами на кушетке и держала правой рукой открытую книгу. Алви сразу задумалась о том, удастся ли им с мг. Праффом создать протез с такой точностью, чтобы можно было бы переворачивать страницы. Волосы Этель были собраны в элегантную прическу, сама девушка была одета в платье с цветочным узором, казавшееся слишком веселым для сегодняшней погоды.

– Не сердитесь на маму. – Этель указала на кресло, и Алви села, поставив перед собою тяжелую сумку. – Она сильно сомневается во всем этом.