Барб Хенди - Пёс во тьме

Обстановка помещения центрального корня была менее освещена, чем снаружи. Его внутренние стены казались живыми даже в неподвижности. Сотни более крошечных усиков корня пробегали через его изогнутую поверхность, словно вены темно-серого цвета в темной плоти. Эти изгнутые стены, плавно переходили в пол, где полукругом лежали мягкие бирюзовые подушки для отдыха около пьедестала, что поднимался из пола Древа Жизни, а середина задней стенки, изгибаясь вовнутрь, поддерживала его.

Настенные и напольные выступы сливались в беседке, и среди обильного сушеного мха, два глаза смотрели с дряхлого тела. Когдато он был высоким, но теперь он лежал, свернувшись в позе эмбриона, с головой, повернутой к его посетителям.

Денварфи стояла в восхищении перед основателем ее касты — Аошенис Ахарэ, Вельмидревним Отче.

Тонкие и сухие седые волосы тянулись от его бледного лица вокруг шеи и плеч по голой сморщенной коже, обтягивающей хрупкие кости. На его треугольном эльфийском лице выступали кости под кожей, которая была серого цвета из-за недостатка дневного света. Глубокие морщины прорезались в особенности вокруг глаз, глубоко посаженных в их раскосых глазницах, а его янтарные глаза потеряли почти весь цвет. Все, что осталось — это был бледный желтый оттенок, в окружении белков с тонкими нитями красных кровяных сосудов. Сломанные и пожелтевшие ногти торчали из сморщеных и сухой кожи пальцев скелета. Его некогда остроконечные уши были уменьшены до увядших остатков.

Но ей, он был «Отцом». Как он мог жить так долго… лидерствовать так долго?

Центральный корень дуба тщательно растили от Древа Жизни с первого дня прорастания из земли. Некоторые говорили, что он посадил дерево своими руками, для поддержания его ради выполнения будущих потребностей людей.

Хотя Денварфи хотелось спросить его, почему приходили старейшины, было немыслимо начать говорить в присутствии Отче. Вдруг она заметила, что кто-то еще стоял в тени возле правой стены.

Джуаниарэ — Ода Заяца — стал у Вельмидревнего Отче новым коварлеасой после того как наполовину нежить-монстр, Магьер, пыталась убить Фретфаре. Денварфи не знала Джуаниарэ хорошо, но инстинктивно не доверяла ему. Слишком многое в нем казалось ей хитрым и обманчивым даже его внешний вид. Его рост щуплое сложение и мальчишеские черты лица придавали ему моложавый вид, хотя он окончил обучение с наивысшими похвалами своего наставника и служил касте уже почти три десятка лет. По крайней мере, он был неизменно лояльн к Отче, и, в конце концов, это было главное.

Отче повернулся головой, которая лежала на пушистом мху, с большим трудом и обратился к Джуаниарэ.

— Оставь нас. Жди в наружной комнате.

Без слов Джуаниарэ выскользнул из помещения, и Отче обратил молочно-белёсые глаза на Ошу.

— Сын мой, — сказал он холодно, — предал ли ты свою касту?

На лице Оши отражались горе и боль, но его ответ был уверенным.

— Никогда… Отче.

Тон патриарха немедленно смягчился.

— Я так и не думал, но это нужно было спросить. — Он сделал жест с двумя пальцами вялой руки, которая не поднималась со мха. — Ну, скажи мне, что случилось.

Оша шагнул ближе, его жесткость и гнев угасали, и его голос звучал почти неслышно.

— Я могу сказать вам не больше, чем то, что я сказал через свой древослов… прежде чем достигнуть нашего корабля. Сгейльшеллеахэ был приведен к присяге клятвой опеки нашего народа, которая не может быть нарушена. Он поддерживал ее, в то время как Магьер, Лиишил, Хранительница и маджай-хи возвращали артефакт, которые они добыли. Он даже хотел доставить их благополучно домой, как считал должным сделать. Но Хкуандув… и. — гнев Оши вернулся. — Хкуандув — и Денварфи — они отслеживали нас до места, что люди называют Эверфен. Греймасга приказал Сгейльшеллеахэ отдать то, что было найдено. Сгейльшеллеахэ отказался, как было правильным его клятвы опеки. И они…

Глаза Оши блуждали.

— Это произошло так быстро… будто прошел один вздох… и они оба были мертвы.

Денварфи боролась с желанием прервать его и наброситься с тирадой на Ошу за лояльность к присяге его йоина над их кастой. Но она ждала в тишине.

Отче знал большинство из отдельных историй о бое, который имели греймасга и один из самых почитаемых их касты. Но он больше интересовался относительно того, что нашли тот монстр с бледной кожей, ее полукровный помощник и ненормативный маджай-хи. Отцу необходимо было знать о неизвестном артефакте, что никто из них, кроме, возможно, Оши, не видел.

И Оша должно быть видел его.

Когда Денварфи следовала за Хкуандувом в конце цели их миссии в Пока Пикс, он сказал ей все, что Вельмидревний Отче знал, что Магьер искала неизвестный артефакт. Как рассудил Отче, это могло быть тем, чем когдато владел Древний Враг во время древней забытой войны, которая как говорили, охватила весь мир. Такое устройство никогда не должно оставаться в человеческих руках.

Ещё был журнал тайно перевозимый Ошей. Отче ожидал много ответов, и Денварфи ждала начала допроса.

Этого не происходило.

Отче был надолго затих, просто смотря на Ошу. Внезапно он вздрогнул, и его пристальный взгляд заблуждал по помещению. Эти старые глаза, которые наблюдали за их народом от их начала на этой земле, начали медленно закрываться. Из всех вещей, которые Денварфи когда-либо видела, что это почти сломало ее.

Слезы покатились из старых глаз патриарха и не останавливались. Они текли потоками вниз по его иссохшему лицу.

Денварфи дышала медленно, чтобы не пролить свои слезы. Она знала, как Отче лелеял Сгейльшеллеахэ, хотя он держал всю свою касту близко к его сердцу.

Оша упал, его колени погрузились в подушку. От резкого движения его капюшон глубже опустилось на его лицо, спрятав от всех взглядов. Денварфи не позволила себе показать ее эмоции аналогичным образом.

— Все, из-за этой женщины, — прошептал Отче. — Из-за этого полуживого существа!

Было ясно, что он говорил о монстре. Магьер.

С большим трудом он поднял одну хрупкую руку с постели из мха и потянулся к Оше — и Оша поднял на него свой взгляд.

— Оставь нас, дочь, — прошептал Отче. — Останься рядом, до тех пор, пока я не позову тебя.

Денварфи была в растерянности.

Это было вне ее понимания, ведь она думала, что привела Ошу для допроса, что ее показания будут сравниваться с его. Помимо того, необходимо узнать о том, что было взято из скованного вечным льдом замка…

Если бы она ушла, Oша может сказать что-нибудь о Сгейльшеллеахэ, и ни одним добрым словом бы не обмолвился о Хкуандуве.

— Мы будем говорить позже, — прошептал Отче. — Пойди теперь.

И он всё еще протягивал руку, и только к Оше.

Это было немыслимо, чтобы подвергнуть сомнению просьбу Отче. С болью в душе, Денварфи покинула комнату центрального корня, и, не сказав Джуаниарэ ни слова, бросилась вверх по лестнице.