Бернхард Хеннен - Вторжение драконов. Последняя битва

— Теперь мы этого никогда не узнаем, — она притянула его к себе, поцеловала. — Мне наплевать на титулы. Ты в своем роде неповторим. И я тебе доверяю.

— Загадочная ты женщина, — Асфахаль соскользнул с постели, принялся собирать разбросанную по полу одежду.

— Буду считать это комплиментом, — рассмеялась она в ответ. — Ты не положишь моего мужа обратно в постель?

Сначала он спокойно оделся, а Бидайн наслаждалась его видом.

На его теле не было ни грамма жира. Облизнулась.

— Проголодалась?

— Ты мог бы стать моим любимым блюдом.

Асфахаль рассмеялся, затем поднял Шанадина обратно на постель.

— Бедняга. Что он сделает, когда заметит?

— Что? Что я не принадлежу ему? Он это знает. А это… — Она рассмеялась и поглядела на потолок. Глаз в тени исчез. — Как он может об этом узнать?

Асфахаль укрыл торговца одеялом.

— Думаю, я бы с ума сошел, если бы…

— Он и так сумасшедший. Если он умен, то оставит меня в покое. Время от времени я буду проявлять к нему жалость. А если он захочет большего… — Она щелкнула пальцами. — Я с ним расстанусь.

Некоторое время он пристально смотрел на нее.

— Наверное, злить тебя глупо.

— Попробуй и узнаешь, — она встала и открыла стоявший у кровати сундук, достала из него узкие брюки и блузку.

— Я сгораю от желания, — прошептал ей на ухо Асфахаль, одеваясь.

— Давай немного прогуляемся. Я люблю постоять ночью на причале и послушать море, — она произнесла это нарочито громко, чтобы ее слова были слышны в комнате наверху.

Не обуваясь, она вышла за Асфахалем в холл. В доме было тихо. Из праздничного зала уже не слышалась музыка, слышны были лишь негромкие разговоры последних гостей.

— Хочешь посмотреть, кто наблюдал за нами?

Бидайн удивилась.

— Я ведь почти стал драконником, — с улыбкой произнес Асфахаль. — Думаешь, я упустил то, что заметила ты?

— Пойдешь со мной?

Тот поднял руки.

— Нет, это твои бои, — и эльф легким шагом отправился прочь.

Бидайн смотрела ему вслед. Он был дерзок, и в этом был свой шарм, но эльфийка не была уверена, сколько времени сможет с этим справляться. Оставалось лишь надеяться, что он не допустит ошибки и не станет оспаривать ее права командовать. Ей не хотелось бы расставаться с ним, но это придется сделать, если потребуется.

Она медленно пошла по коридору до узкой лестницы, ведущей на следующий этаж. Легко и бесшумно взобралась по деревянным ступеням. Третьим этажом почти не пользовались, и некоторые комнаты Шанадин переоборудовал под склады. Бидайн лишь однажды была здесь, наверху. Общий план соответствовал плану нижнего этажа. Эльфийка осторожно скользила по коридору. Все двери были закрыты, нигде не горел свет. Здесь было тихо, пахло пылью и сушеными бобами. Но было здесь и кое-что еще. Едва уловимый аромат роз.

Эльфийка застыла перед пятой дверью с левой стороны коридора. Затаив дыхание, прислушалась. Нет ли нотки ванили в аромате розового масла? Сосредоточилась, закрыла глаза, чтобы визуальные впечатления не мешали определить проникавший в нос запах. Она запретила себе вслушиваться в негромкие ночные шорохи, собирала одни лишь ароматы. Равномерно, с той же интенсивностью, как она отгораживалась от других органов чувств, набирали силу запахи. Наряду с пылью и бобами она почувствовала запах горячего воска, которым когда-то давно обрабатывали половицы. Был здесь еще и аромат недавно потушенного фитиля свечи. И запах пота.

Словно ищейка, она обнюхивала дверной косяк. Там лежала ладонь. Теперь она обнаружила и аромат апельсина. Ее духи! Все органы чувств тут же забили тревогу. Здесь, в дверях, стояла Фарелла. Но у дочери Шанадина глаза были не голубые, а темно-зеленые, почти черные…

Бидайн толкнула дверь. В комнате было пусто. Эльфийка недоверчиво осмотрела темные углы. Ничего! Вышла на середину комнаты, пытаясь вспомнить, в каком примерно месте она видела глаз. Принюхалась, встала на четвереньки. Здесь запаха ее духов практически не было. Немного пахло потом и кухней. А еще — соком из выжатых яблок, который так любила пить Лидайн.

Эльфийка ощупывала руками пол. Он был в очень плохом состоянии: некоторые половицы совсем растрескались. Нашла крохотный обрывок ткани. Точно такой же, как ткань ее подвенечного платья. А затем увидела глазок, немного выделявшийся на половицах, потянула, почти без усилий вытащила заглушку и увидела постель, на которой мирно спал Шанадин.

Они обе были здесь. Фарелла стояла на страже у дверей, а голубоглазая Лидайн наблюдала за происходящим на брачном ложе своего отца. Поразительно, что ни одна из них не позвала слуг.

Бидайн поставила заглушку на место. Интересно, попытаются ли они шантажировать ее? Что они вообще замышляют? Они богаты, у них есть все. Бидайн даже представить себе не могла, что им может быть нужно.

Поднявшись с пола, эльфийка вышла из комнаты. Пусть только попробуют!

Нодон проснулся с жуткой головной болью. Глаза опухли так, что он не мог даже приоткрыть их. На языке чувствовался какой-то желчный привкус Голова завалилась набок. Он сидел на стуле с высокой спинкой.

Эльф слышал чье-то тяжелое дыхание, но сил повернуть голову не было. Он заморгал. Перед ним стоял стол. На нем горели три сделанные из медового воска свечи, источая приятный золотистый свет. Еще на нем был черный лакированный ларчик. Увидев его, Нодон почувствовал себя неуютно, но понять, почему так произошло, не мог, испытывая лишь твердую уверенность в том, что внутри спрятана какая-то мрачная тайна.

Его плеча нежно коснулась чья-то рука. Вторая протянула ему серебряный кубок с водой.

— Пейте, мастер меча, — произнес шипящий голос. Женский голос. Нужно вспомнить… Эльф испытывал странное чувство, будто бы ему позарез нужно было знать, кто это говорит. Женщина стояла у него за спиной, не показывалась.

Откинувшись на спинку стула, он ненадолго прикрыл глаза. Открыв их снова, мужчина обнаружил, что свет в палатке изменился. Стало светлее, несмотря на то что кто-то потушил горевшие на столе свечи. Снаружи завывал ветер. У Нодона возникло ощущение, что за пологом палатки стоят воины и ждут.

— Вам уже лучше, мастер меча? — поинтересовался шипящий голос. Он обернулся и почувствовал колющую боль в районе лба. За спинкой стула стояла женщина огромного роста, в расшитой золотыми нитками зеленой блузе с излишне глубоким, как на вкус мастера меча, вырезом. На переносице у нее была странная татуировка — открытый глаз. А ее собственные глаза… Они были желтыми, словно летнее солнце, а зрачки у них были вертикальные.

— Наверное, вы не помните меня. Я Алоки, тайная служанка князя Солайна. Он уже представлял меня вам.